Борис Ковалев - Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944
Одной из наиболее крупномасштабных акций министерства пропаганды рейха являлись съемки под Смоленском полнометражного художественного фильма «Наши друзья» об успехах нацистского «нового порядка» в оккупированных областях России. К съемкам в нем привлекались многие артисты смоленского театра. Гитлеровцы в нем выступали как спасающие русский народ от международного еврейского заговора103.
В прифронтовых районах обычно использовались кинопередвижки. Так, в мае 1942 года в Невель прибыло специальное подразделение «Панцер-фауст» («Бронированный кулак»). Его сотрудники (в большинстве своем послереволюционные эмигранты) во время показа кинофильмов не только синхронно их переводили, но и комментировали соответствующим образом: прославляли нацистский режим, противопоставляли его порядкам в Советском Союзе104.
После Сталинградской битвы влияние и качество немецкой кинопропаганды стало падать. Так, в «Германском еженедельном обозрении» зимой 1943 года ничего не говорилось об окружении германской армии на южном участке фронта. Вся информация ограничивалась сообщениями с северного, относительно стабильного театра военных действий. Для того, чтобы как-то заполнять образовавшуюся брешь, в кинотеатрах стали демонстрироваться советские довоенные комедии — «Антон Иванович сердится», «Музыкальная история» и другие105.
С появлением киноаппаратуры у сил советского сопротивления возникла возможность приступить к показу художественных и документальных фильмов для партизан и мирного населения. Для просмотра предлагалась военная хроника и фильмы исторической и историко-революционной тематики: «Александр Невский», «Пугачёв», «Чапаев»106.
Хотя на партизанских сеансах смогло побывать меньшее количество зрителей, чем в контролируемых немцами кинотеатрах, сила их воздействия была гораздо больше. Это можно объяснить выбором репертуара — советский был направлен на подъём патриотических чувств, а германский базировался на хронике, снятой в первую очередь для немцев, в которой подчёркивалась исключительная роль германской нации, что для русского населения было во многом оскорбительно. Даже безобидные советские комедии у большинства граждан будили тоску по мирной, предвоенной жизни, заставляли воспринимать её несколько идеализированно. К началу 1944 года работа «русских кинотеатров», выполнявших важный пропагандистский заказ оккупантов, была полностью свёрнута.
Гораздо больший контроль, чем над прессой и кино, ведомство Йозефа Геббельса осуществляло над средствами радиовещания. Причиной этого была уверенность, что радио — важнейшее средство пропаганды. Вскоре после прихода нацистов к власти Геббельс заявил: «То, чем пресса стала для века девятнадцатого, радио стало для двадцатого. Радио есть первейший и влиятельнейший посредник между движением и нацией, между идеей и человеком»107.
Главный командный пункт радиосети III Рейха находился в отделе радио министерства пропаганды. Непосредственно германским радиовещанием руководило имперское радио. Его отдел по составлению программ контролировал все радиопередачи и осуществлял обмен между двадцатью шестью станциями, из которых складывалась сеть германского радио.
Радиопередачи периода войны содержали две ежедневные программы, транслировавшиеся на все территории, подконтрольные нацистам: военные сводки и подробные репортажи с фронта, которые создавались корреспондентами пропагандистских подразделений.
Самым драматичным моментом на радио в начальный период Второй мировой войны было специальное сообщение. Прерывались все программы. Сообщения предварялись коротким призывным звуком фанфар, после чего следовала бравурная «Прелюдия» Листа. Затем диктор читал военное коммюнике, содержащее сообщение об очередном германском триумфе. Завершалось специальное сообщение пением маршевой бравурной песни.
22 июня 1941 года нацистское радио начало антибольшевистский крестовый поход. Теперь маршевая музыка гремела на фоне артиллерийской канонады и рева пикирующих бомбардировщиков.
В Советском Союзе в первые дни войны все радиоприемники, способные принимать передачи с большого расстояния, были у населения изъяты. Эта акция предполагала исключить возможность прослушивания радиостанций противника. Однако в западных районах СССР, оказавшихся под нацистской оккупацией, она сыграла на руку противнику. Партизаны и подпольщики в первые месяцы войны оказались не готовы к активной контрпропагандистской деятельности. Возможность прослушивания радиопередач из Москвы и Ленинграда сократилась до минимума, хотя там были организованы специальные программы для населения оккупированных районов: «Говорит Москва» и «Говорит Ленинград». Кроме рубрик «Правда о мощи Красной Армии», «Правда о фашистской каторге», «О борьбе советских партизан», там были рубрики «Писатели у микрофона», «Музыка в эфире»108. К сожалению, из-за отсутствия радиоприёмников степень их воздействия на население была крайне невелика. Находясь в информационной блокаде, народные мстители опасались самостоятельно начинать пропагандистскую работу. Этим оперативно воспользовались нацистские пропагандистские службы.
Для организации радиовещания на население гитлеровцы при Домах просветителей создавали мощные радиоузлы, использовали радиотрансляционную сеть, громкоговорители. В «Указаниях о применении пропаганды по плану «Барбаросса» громкоговорители рекомендовалось использовать «для пропагандистского воздействия на население оккупированных местностей»109.
Рупоры устанавливались в местах сосредоточения граждан: на рынках, площадях, у церквей. Через них велись передачи для жителей городов и районных центров. В деревнях оккупанты разрешали слушать радиоприёмники полицейским и старостам, которые затем в устных беседах с населением должны были пересказывать содержание передач110.
Радиоузлы и радиосети действовали во многих городах и населённых пунктах России. Так, во Пскове фашистам через месяц после взятия города удалось восстановить радиоузел и городскую трансляционную сеть, выведенную из строя при отступлении Красной Армии. Программа радиопередач строилась следующим образом: до шести раз в день передавались «последние и фронтовые известия», статьи из газеты «Псковский вестник» и рижской «Правды», до 3–4 раз в день транслировались концерты и записи на грампластинках, в репертуар включались русские народные песни, рассказы, музыка и т. п.111 Иногда на мелодии советских песен исполнялись произведения фашистского содержания. С 1942 года сотрудники псковского Дома просветителей стали организовывать по радио выступления лиц, «пострадавших от бандитов-партизан», и «раскаявшихся в своих преступлениях партизан»112.
Основной задачей всех подразделений пропагандистских служб летом-осенью 1941 года было внушение населению уверенности в непобедимости германского оружия и скором окончании войны. Тематические радиопередачи строились на рассмотрении следующих вопросов: что имел русский народ до большевиков; что ему дала советская власть; что ему дадут немцы; что он должен делать в новых условиях. Вывод всех этих программ был один: Гитлер является освободителем русского народа. За свое освобождение русские должны отблагодарить немцев честным и усердным трудом на своем рабочем месте.
Крупный радиоузел был оборудован зимой 1941–1942 годов в Смоленске. Кроме рупоров, в общественных местах коллаборационистской администрации удалось организовать в городе 845 радиоточек. Их могли одновременно слушать несколько тысяч человек113.
Все передачи делились на несколько категорий: программы литературно-музыкальные, публицистические и политические. Регулярно шла информация с фронта, полученная от сотрудников нацистских пропагандистских органов, и городская хроника. При помощи и непосредственном участии смоленских артистов была организована регулярная передача «Театр у микрофона». Ею руководила В. В. Либеровская. Перед выходом любой постановки она обращалась за получением разрешения в отдел немецкой пропаганды, где все тексты проходили цензуру. Работавшим на радио артистам платили за каждое выступление от 6 до 10 марок, а режиссеру — 50 марок в месяц114.
В конце сентября 1941 года по инициативе немецкого отдела пропаганды была организована труппа «Гаро» (по фамилии руководителя Георгия Гаро, до войны актера одного из московских театров). Ее артисты выступали в немецких воинских частях и обслуживали ряд районов смоленской области. Факт гибели пяти русских артистов из этой труппы, в июле 1943 года в Краснинском районе во время перестрелки с партизанами, был использован немцами в качестве предлога для крупномасштабной пропагандистской антисоветской кампании. Торжественно прошли не только похороны, но и траурный концерт. Он транслировался по радио.
