Андрей Медведев - Подлинная история русского и украинского народа
И боевики УВО действовали. В 1921 году они попытались убить главу Польши Юзефа Пилсудского, но неудачно. Боевики УВО орудовали в основном в Галиции. Нападали на военные склады, на полицейские участки, повреждали линии связи. За 1922 год ими было убито 17 польских полицейских и военных и еще более 20 человек, которых они посчитали пособниками польских властей. Так, например, 15 октября 1922-го был застрелен Сидор Твердохлиб — журналист и политик, лидер «Украинской хлеборобской партии». Он выступал за политическое решение украинского вопроса и мирные отношения с поляками. Боевики УВО часто совершали налеты на банки и почты — акты экспроприации помогали им пополнять казну организации.
1 ноября 1928 года во Львове широко отмечались местными украинцами торжества, посвященные десятилетию ЗУНР. Боевики УВО шли в толпе демонстрантов, а потом открыли огонь по полиции, та начала стрелять в ответ. В ночь с 1 на 2 ноября 1928 года возле польского памятника защитникам Львова боевики взорвали бомбу, весной 1929-го они атаковали торговую выставку.
УВО не была единственной украинской националистической организацией. Во Львове действовал Союз украинской националистической молодежи, в Чехословакии «Группа украинской национальной молодежи», «Союз освобождения Украины», «Союз украинских фашистов», они потом объединились в «Лигу украинских националистов». Были и другие организации, не только в Чехии, но и в Германии. Обобщало их то, что в них входила, как правило, молодежь крайне радикальных взглядов. В основном они успели получить правильное «свидомое» образование в Галиции, где им привили жесткие национальные ориентиры.
В 1929 году все украинские партии и движения решили объединиться и создать ОУН — Организацию украинских националистов. В нее вошла и УВО Коновальца. Не стоит, впрочем, думать, что это был прямо огромный съезд, куда примчались сотни делегатов. Украинское движение по-прежнему оставалось довольно малочисленным. В работе первого съезда приняли участие чуть больше 30 делегатов. Но порой 30 человек могут повернуть ход истории. Было решено, что Украинская войсковая организация останется формально независимой, станет вести всю «боевую работу», но по сути будет частью ОУН, которую планировалось использовать как организацию легальную, действующую в легальном политическом поле. На этом съезде был принят Декалог — десять заповедей украинского националиста. Текст стоит того, чтобы привести его полностью. Считается, что его сочинил деятель ОУН Степан Ленкавский, но скорее всего, судя по стилю, по лексике, по зашкаливающему пафосу, автором был все тот же Дмитрий Донцов, тем более что он писал и воззвание к Декалогу.
«Я — дух извечной стихии, уберегший Тебя от татарского потоптания и поставивший на грани двух миров созидать новую жизнь:
Обретешь Украинскую Державу или погибнешь в борьбе за Нее.
Не позволишь никому пятнать славу и честь Твоей Нации.
Помни про великие дни наших Освободительных борений.
Гордись тем, что Ты — наследник борьбы за славу Владимирского Трезуба.
Отомсти за смерть Великих Рыцарей.
О деле не говори с тем, с кем можно, а с кем нужно.
Без колебаний совершишь самое опасное деяние, если того потребует добро дела.
Ненавистью и безоглядной борьбой будешь принимать врагов Твоей Нации.
Ни просьбы, ни угрозы, ни пытки, ни смерть не принудят тебя выдать тайну.
Будешь бороться ради возрастания силы, славы, богатства и пространства Украинской Державы».
Стоит, правда, пояснить, что политика Польши в Галиции была крайне жесткой, один из польских министров в первые годы после присоединения Галиции и Волыни сказал: «Дайте мне несколько десятков лет — и все это будет польским». Польша вела политику жесткой ассимиляции. Во-первых, власти поначалу вообще не могли определиться, считать ли украинцев отдельным народом. И мне лично приходилось общаться с поляками, жившими в 30-е годы на Волыни и в Галиции. Так вот многие из них рассказывали, что вплоть до Второй мировой войны там украинцев часто называли русинами, или русами. При том, что, например, в Новограде Волынском была и украинская школа. Во-вторых, несмотря на провозглашенное в конституции равноправие всех граждан, в действительности ни русским (а они оставались в Галиции), ни украинцам не позволяли занимать административные посты, любую национальную культурную деятельность польские власти запрещали, этнические учебные заведения по возможности запрещали или ограничивали. Украинцы попросили открыть для них университет во Львове, власти отказали. Вот как раз поэтому так много студенческой молодежи уехало в Прагу. Там, конечно, украинский язык тоже не признавали, но давали стипендии студентам. В польских вузах стипендий не было. Там были в лекториях отдельные скамейки для не польских студентов — украинцев, евреев, русских. Большинство населения Галиции вообще оставалось неграмотным. И в целом для крестьян жизнь в Польше мало отличалась от жизни в Австрии. Бедные крестьяне — батраки украинцы и русские, помещики — исключительно поляки, католики, все чиновники поляки, банки и торговля были в руках евреев. Поляки еще в 1920 году позакрывали украинские читальни, общественные организации, клубы. В 1914 году при австрийских властях работало 2879 украинских библиотечных читален, в 1923 году их осталось 832.
Но как я уже упомянул, русские в Галиции и Закарпатье, которое досталось Чехословакии, еще оставались. Даже после террора 1914–1916 годов, даже после Талергофа. И считали себя русскими. Так, например, в Ужгороде и Мукачеве органы местного самоуправления использовали в работе русский язык. На русском писали вывески на улицах. Но вот преподавание в школах русского языка, и тем более обучение на русском, чешские чиновники запрещали. Преподавать на украинском было можно, чиновники полагали, что так они постепенно смогут провести дерусификацию Закарпатья. В итоге в тех заведениях, где было больше украинских учителей, на нем и преподавали, например, в Ужгородской гимназии, в Мукачевской гимназии учили на русском. В педагогическом институте Мукачева преподавали на русском, в училище торговли на украинском. Русские газеты писали:
«Нам нужна русская, исключительно русская школа. Мы требуем на нашей Руси русскую школу, всякая украинизация и чехизация должна быть немедленно приостановлена. Украина и все украинское — одни только фикции, — притом фикции, созданные с предвзятыми целями и стремлениями. Среди народов вообще, а в частности, среди славян никогда не было украинского, а значит, не было и украинского языка»[69].
Но в Чехословакии ситуация еще была вполне терпимая. В Галиции русские школы поляки запретили сразу же. В Галицию с начала 20-х годов стали переселять польских крестьян, отставных военных, отставных полицейских. Им давали землю, подъемные средства, освобождали на время от налогов, назывались такие переселенцы осадниками. С 1920 по 1939 год в Галицию и на Волынь переехало около 200 тысяч поляков, им было выделено 60 тысяч гектаров земли. В 1926 году власти Польши приняли решение немного ослабить политику полонизации и вернулись к старой проверенной политической технологии — стали говорить о братских народах Польши и Украины, которые вместе противостоят и всегда противостояли москалям, и украинский язык даже разрешили изучать в польских школах Галиции. И в этих условиях вдруг, вопреки всему начало возрождаться русское движение. Галицкая газета «Русский голос» писала, что украинизация фактически ведет к полонизации, а грамотному галичанину читать украинскую литературу или прессу трудно:
«Так как украинский язык ему малопонятен ввиду его искусственности и так как этот язык не выдерживает культурной конкуренции с природными литературными языками других народов, то наш простолюдин, изучив чужой язык в школе и армии, становится объектом чужого культурного завоевания».
Уже в 1921 году в Галицию стали возвращаться русские беженцы. Ехали из России, из Чехословакии, и в том же году появилась первая после войны политическая организация русских галичан — Русская народная организация. Ее первым председателем стал Владимир Яковлевич Труш, русский активист, прошедший через ад Талергофа. В 1928 году РНО переименовали в Русскую селянскую организацию. На одном из первых съездов РНО во Львове подняли вопрос о восстановлении обучения на русском. Русским, разумеется, отказали. Однако приходится признать удивительный, просто восхищающий факт: даже после десятилетий насильственной украинизации, после страшных этнических чисток, после долгих столетий под властью Австрии и Польши русские галичане продолжали ощущать себя русскими. И не собирались отрекаться от своей идентичности, веры, убеждений, от своих связей с Россией. Например, к 1930 году в Русской селянской организации (РСО) состояло более 90 тысяч человек. Это в Галиции между двумя войнами.
