Ди Браун - Схороните мое сердце у Вундед-Ни
Для большинства из них это было уже слишком поздно. Силы оставили шайенов. Все годы, прошедшие со времен Санд-Крик злой рок преследовал Красивый Народ. Семена племени разбросало по ветру. „Мы пойдем на север во что бы то ни стало, — сказал когда-то один молодой воин. — И если мы умрем в битве, наши имена запомнит и возлюбит весь наш народ“. Вскоре не останется никого, кто найдет в себе силы вспомнить, не останется никого, кто произнес бы их имена теперь, когда их не стало.
XV. СТОЯЩИЙ МЕДВЕДЬ СТАНОВИТСЯ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ
Я пришел с востока в эти места, вы прогнали меня с земли, где я жил две тысячи лет или больше… Друзья мои, если вы оторвете меня от этой земли, мне будет очень плохо. Я хочу умереть на этой земле. Я хочу здесь состариться… Я не хотел отдавать Великому Отцу ни одного клочка этой земли. Даже за миллион долларов я бы не отдал ему эту землю… Когда хотят зарезать скот, его гонят в загон и там режут. То же самое случилось с нами… Моих детей перебили; был убит и мой брат.
Стоящий Медведь, из понковСолдаты подошли к границам нашего селения и перегнали нас на другую сторону Найобрэры, подобно тому как перегоняют табун лошадей; и эти солдаты подталкивали нас вперед, пока мы не пришли к реке Платт. Они гнали нас перед собой, словно мы и впрямь были табуном лошадей, и я сказал: „Если я должен идти, я пойду на эту землю. Пусть только солдаты уйдут прочь, они пугают наших женщин“. Вот так я дошел до Теплой Земли (Индейская территория). Тамошняя земля оказалась плохой, и мы умирали один за другим, и мы сказали: „Какой человек пожалеет нас? И наши животные дохли. О, было очень жарко. Эта земля воистину нездорова, и мы здесь, скорее всего, умрем, и мы надеемся, что Великий Отец возьмет нас вновь обратно. Вот что мы говорим. Сто человек из нас умерло там“.
Белый Орел, из понковВ 1804 г. там, где река Найобрэра впадает в Миссури, Льюис и Кларк повстречали дружественное племя индейцев, которые называли себя понками. В племени в те времена насчитывалось от двухсот до трехсот человек, уцелевших после массовой эпидемии свинки, занесенной белым человеком. Полстолетия спустя понки по-прежнему жили там же, все еще были дружелюбными и охотно торговали с белыми людьми, и в их жизнеспособном племени было уже около тысячи человек. В отличие от большинства других степных племен понки выращивали кукурузу и сажали огороды, а поскольку они были состоятельны и имели много лошадей, им часто приходилось отражать набеги племен сиу, обитавших на севере.
В 1858 г., в том самом году, когда правительственные чиновники ездили по всему Западу, устанавливая границы земель различных племен, понки отказались от части своей территории в обмен на обещания официальных лиц гарантировать им защиту личности, собственности и постоянного места обитания на Найобрэре. Однако спустя десять лет, когда составители договоров вели переговоры с сиу, в результате некой грубой бюрократической ошибки, допущенной в Вашингтоне, земли понков были включены по договору 1868 г. в территорию племени сиу.
Хотя понки неоднократно посылали протесты в Вашингтон, официальные лица никак не реагировали. Необузданные юноши из племен сиу опустились до того, что требовали в качестве дани лошадей, угрожая согнать понков с земли, которую считали теперь своей собственностью. „В течение семи лет после заключения этого договора, — заявлял Питер ле Клэр (индеец понка), понкам приходилось обрабатывать сады и поля, подобно первым колонистам в Новой Англии… с мотыгой в одной руке и с винтовкой в другой“.
Наконец, конгресс подтвердил, что США по договору обязаны „защищать“ понков, но вместо того, чтобы вернуть им их земли, ассигновал небольшую сумму, „чтобы возместить этому племени ущерб от грабежей и убийств, совершенных индейцами сиу“. В 1876 г., вскоре после поражения Кастера, конгресс принял решение включить понков в список северных племен, подлежащих выселению на Индейскую территорию. Понки, разумеется, не имели никакого отношения к боевым операциям Кастера, они никогда не были в состоянии войны с Соединенными Штатами, и все же кто-то в Вашингтоне провел через конгресс ассигнование 25 тыс. долларов „на перемещение понков на Индейскую территорию и предоставление им там сферы обитания в соответствии с согласием, полученным от названного племени“. Этой последней фразой (о согласии племени. — Перев.) так же удобно пренебрегли, как и обещаниями договора, запрещавшего белым гражданам селиться на территории понков; в течение десяти лет белые поселенцы вторгались на земли понков, зарясь на богатые аллювиальные почвы, на которых росла самая лучшая в степях индейская кукуруза.
Впервые о надвигающемся перемещении понки узнали в начале января 1877 г. от инспектора по делам индейцев Эдварда Кембла.
„Сразу после рождества к нам пришел какой-то белый человек, рассказывал вождь Белый Орел. — Нас никто не оповестил о его приходе; он появился неожиданно. Нас всех собрали в церкви и там рассказали нам о цели его прихода“.
Вот рассказ Белого Орла о том, что было дальше: „Великий Отец в Вашингтоне сказал, что вам следует переселиться, для этого я и пришел“, заявил белый человек. „Друг мой, то, что мы услышали от тебя, слишком неожиданно, — сказал я. — Когда Великий Отец ведет с нами какое-нибудь дело, он обычно присылает слово, обращенное ко всему народу. Но ты пришел без уведомления“. „Великий Отец уведомляет вас о том, что вам следует уходить“, — повторил белый человек.
„Друг мой, я хочу, чтобы ты послал письмо Великому Отцу, и, если вправду таковы его слова, я очень хочу, чтобы он послал за нами, — сказал я. — И если дело обстоит так и я правильно понял, о чем речь, я скажу, что эти слова верны“.
„Я пошлю ему письмо“, — пообещал белый человек. Он послал письмо по телеграфу, и оно очень скоро достигло Великого Отца. „Ваш Великий Отец говорит, что ты можешь приехать к нему с десятью своими вождями, — сказал белый человек. — Сначала вы пойдете и увидите эту землю, а выбрав какую-нибудь ее часть, придете в Вашингтон. Вам придется взглянуть на Теплые Земли [Индейская территория], и, если вы увидите, что какая-то земля там хороша, вы скажете об этом Великому Отцу — но и о плохой земле, скажите ему и о ней“.
И вот мы отправились на Теплые Земли. Мы пришли к конечной станции железной дороги, проехали через землю оседжей, поднялись вверх к земле, полной скал, и на следующее утро приехали на земли племени кооз, и, покинув резервацию в Канзасе, мы пришли в город Арканзас. Вот так, посетив земли этих двух племен и увидев эту землю, полную скал, увидев, какие там низкие деревья, я прибыл в этот город белых. Нам было нехорошо, и мы видели, каково людям на этих землях, и мы видели эти камни и скалы и подумали, что эти два племени не в силах как-нибудь себе помочь.
И на следующее утро белый человек сказал нам: „Пойдем к реке Шикаска и поглядим тамошний край“.
И я сказал: „Друг мой, я видел эти земли, и меня тошнило по дороге. С сегодняшнего дня я прерываю нашу поездку и осмотр этих земель, и мы пойдем и увидим Великого Отца. Возьми меня с собой повидать Великого Отца. Оба эти племени бедны и нездоровы, и эти земли бедны; я вдоволь нагляделся на них“.
„Нет, — сказал он, — пойдем и посмотрим еще другие земли на Индейской территории“.
„Друг мой, — сказал я, — прошу тебя, возьми меня к Великому Отцу. Ты говорил прежде, что мы можем рассказать ему обо всем, что мы видели, — и плохом, и хорошем, — и я хочу рассказать ему об этом“.
„Нет, — сказал белый человек, — я не желаю везти тебя к нему.
Если ты возьмешь часть этой земли, то я возьму тебя повидаться с ним. Если нет, то — нет“.
„Если ты не возьмешь меня к Великому Отцу, — сказал я, — отправь меня обратно домой“.
„Нет, — сказал он, — что бы ты там ни говорил, я не возьму тебя к Великому Отцу. Великий Отец не говорил и о том, что я должен везти тебя назад в твою страну“.
„Как же, в конце концов, мне быть. Ты не желаешь взять меня к Великому Отцу и не хочешь отправить обратно в мою страну. Прежде ты говорил, что Великий Отец зовет меня, а теперь это не так; ты не сказал правду, ты не сказал верного слова“.
„Нет, — сказал белый человек, — я не отправлю вас в ваши дома, ступайте сами, если хотите“.
„Ты опечалил мое сердце, — сказал я, — ибо я не знаю этой земли“. Мы думали, что нам придется умереть, и я чуть не заплакал, но вспомнил, что я мужчина. Сказав свои слова, этот белый человек, рассердившись, поднялся вверх по лестнице. После того как он ушел, вожди уселись, думая, что делать. Мы говорили: „Он сказал, что не повезет нас к Великому Отцу и не отправит нас в нашу страну. Мы думаем, что Великий Отец тому причиной“. При нас был один переводчик, и мы сказали ему: „Раз он не отправляет нас назад, мы хотим, чтобы он дал нам кусок бумаги, чтобы показывать белым, ибо мы не знаем этой земли“. Переводчик поднялся вверх по лестнице, чтобы увидеть этого человека, вернулся и сказал: „Он не выдаст вам такой бумаги. Он не желает составлять ее для вас“. Мы снова послали переводчика, сказав: „Мы хотим немного денег из тех, что причитаются нам от Великого Отца, так мы сможем добраться домой“. Когда переводчик вернулся, он сказал: „Он не желает давать вам этих денег“.
