Марк Солонин - Разгром 1941 (На мирно спящих аэродромах...)
Завершая краткий обзор операции «Мокед», необходимо еще раз отметить, что все цифры уничтоженных на земле арабских самолетов, приведенные выше, основаны на заявлении одной стороны. Да, судя по достигнутому военно-оперативному результату (после 5 июня ни одна бомба не упала на города Израиля), доклады израильских летчиков не были обычными в подобных случаях «охотничьими рассказами», и большая часть взлетных полос была надолго выведена из строя. Что же касается числа реально уничтоженных на земле самолетов, то оно могло быть и несколько меньше заявленного. К такому предположению нас приводят размещенные на официальном сайте ВВС Израиля данные о том, что в ходе «шестидневной войны» 60 вражеских самолетов было сбито в воздушных боях и еще три машины уничтожены силами израильской ПВО. («60 enemy planes were shot down in dogfights. Three more planes were brought down by the Israeli AA forces»). Прежде, чем быть сбитыми в воздухе, эти самолеты должны были уцелеть под градом израильских ударов 5 июня, да еще и оказаться рядом с исправной ВПП…
Таким образом, необычайно высокая (высокая по сравнению с операциями Второй мировой войны) эффективность удара по аэродромам, достигнутая израильскими ВВС 5 июня 1967 года, может быть объяснена следующими факторами:
— привязанность реактивной авиации к бетонным ВПП, минимальное повреждение которых делало невозможным взлет многотонных самолетов со взлетными скоростями в 200 и более км/час;
— концентрация самолетов арабской авиации на относительно малом числе аэродромов;
— отсутствие должной маскировки самолетов;
— тщательная многолетняя подготовка израильских ВВС (включая точное выявление всех аэродромов противника);
— внезапность первого удара, обеспеченная тщательной подготовкой нападающих и крайней беспечностью не собиравшихся обороняться обороняющихся;
— крайне низкая активность наземной ПВО аэродромов;
— бортовое прицельное оборудование нового поколения, обеспечившее как высокую точность бомбометания по ВПП, так и высокую эффективность стрельбы по самолетам;
— значительно возросшая мощь стрелкового вооружения самолетов.
Возвращаясь к событиям 22 июня 1941 года, мы можем однозначно констатировать, что первого и двух последних факторов в тот день не могло быть в принципе. Истребитель «И-16» последних (т. е. самых тяжелых) модификаций имел взлетный вес менее 2 тонн и взлетную скорость 130 км/час, длину разбега 210 м, длину пробега — 380 м. Взлетно-посадочной полосой для истребителя такого класса могла служить ровная поляна, утрамбованная катком или выложенная легкосъемными металлическими панелями. Авиабомба весом в 50 кг (наиболее массовый боеприпас немецкой бомбардировочной авиации; следующим по номенклатуре калибром в люфтваффе была 250 кг бомба, «соток» не было вовсе) оставляла в грунте воронку диаметром 10–15 метров. Полсотни мобилизованных мужиков из соседней деревни могли засыпать ее за полчаса. Вручную. С применением техники восстановить разрушенную налетом грунтовую ВПП было еще проще. Вот почему попытки вывести аэродром из строя посредством разрушением взлетных полос были в ту эпоху крайне малоэффективным занятием. Строго говоря, им и занимались крайне редко, а удар по аэродромам прежде всего предполагал удар по самолетам.
Уже одно это обстоятельство делает совершенно бессмысленным прямое перенесение результатов 5 июня 1967 года на 22 июня 1941 года — «приковать» советскую авиацию к земле одним массированным ударом по взлетным полосам аэродромов немцы не могли в принципе. Едва ли этот вывод заслуживает дискуссии. Гораздо важнее попытаться выяснить реальное положение дел с другими факторами успеха: количество аэродромов, рассредоточение и маскировка самолетов, внезапность удара противника (немецкой авиации). Именно эти вопросы будут рассмотрены в следующей главе.
Глава 23
«А ЕСЛИ К НАМ ПОЛЕЗЕТ ВРАГ МАТЕРЫЙ…»
Дискуссию на тему: «Верил ли Сталин в договор с Гитлером», мы не будем даже начинать. Не смешно, глупо и противно. Желающие могут перелистать несколько страниц назад и еще раз посмотреть на длинный список командиров советских ВВС, арестованных и расстрелянных накануне войны. Что-что, но излишняя доверчивость не входила в перечень пороков товарища Сталина.
Разумеется, Сталин имел подробную информацию о концентрации немецких войск у границ СССР, разумеется, он не был идиотом (каким его изображала вся отечественная и, что совсем уже странно, большая часть западной историографии, распространявшие байки про то, что Сталин «боялся дать Гитлеру повод для нападения») и информацию воспринимал вполне адекватно. Да, многие его действия в последние дни и часы перед началом войны нам все еще непонятны. Но это не значит, что Сталин — идиот. Просто наши знания о темных безднах советской истории еще очень и очень малы.
Что же касается пресловутой «внезапности нападения», то здесь необходимо уточнить терминологию. Стратегической внезапности не было по определению. Советский Союз, его армия, военная промышленность (другой практически и не существовало), высшее военно-политическое руководство страны напряженно, неустанно и непреклонно готовилось к Большой Войне. Об этом свидетельствуют сотни тысяч документов, свидетельствуют миллионы живых свидетелей событий. Если этот факт все еще надо кому-то доказывать, то доказывать уже не стоит…
Оперативной внезапности также не было. Во второй половине июня 1941 года Красная Армия находилась в состоянии непосредственной подготовки к войне. К войне, которая начнется в ближайшие недели (или даже дни). В июне 41-го скорое начало военных действий не вызывало сомнений практически ни у кого — от генералов в Москве до солдат в приграничных частях. Из великого множества свидетельств участников событий приведем лишь одно — опубликованные совсем недавно воспоминания Л.И. Торопова. (164) Накануне войны молодой курсант Торопов учился летному делу в знаменитом, старейшем в России, Качинском летном училище. За несколько дней до 22 июня приехал к курсантам лектор:
«… Он представился лектором ЦК КПСС. Толковая была лекция, содержательная. Было это буквально дня за четыре-пять до начала войны. И конец его лекции был примерно такой:
— Товарищи, было заявление ТАСС от 14 июня, вы [о нем], наверное, знаете. Тем не менее война с немцами неизбежна и будет. Но, вы не представляете себе, как мы близки к этой войне!
Вот так закончил лекцию. Мы, конечно, этим словам не придали значения…»
Тщательно подготовленный советской псевдоисторической пропагандой читатель без труда продолжит фразу: не поверили потому, что радио кричало про Пакт о ненападении, а всех, кто в этот пакт не верил, тащили в застенки, как «провокаторов». Увы, друзья мои, на этот раз вы не угадали. Совсем по-другому заканчивается эта фраза в воспоминаниях очевидца и участника событий:
«потому что в течение более года нам твердили: — Война с немцами будет! Война будет!
И несмотря на соглашения, уже привыкли к этому. И я вспомнил эти его слова, только когда началась война.»
Обратите внимание: не «немцы на нас нападут», а «война с немцами будет»…
Теперь от воспоминаний (а память может подвести любого человека) обратимся к чудом сохранившимся (т. е. своевременно не уничтоженным) документам. Оказывается, начиная с 16–17 июня 1941 года приказы о приведении войск в состояние повышенной боевой готовности сыпались один за другим.
Приказ командующего Прибалтийского ОВО №0052 от 15 июня 1941 года.
«…С первого часа боевых действий организовать охранение своего тыла, а всех лиц, внушающих подозрение, немедленно задерживать и устанавливать быстро их личность… Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию, но сохраняя при этом полную готовность к вылету. Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге… Командующему армией, командиру корпуса и дивизии составить календарный план выполнения приказа, который полностью выполнить к 25 июня с. г.» (50, стр. 11–12)
Директива Военного совета Прибалтийского ОВО №00224 от 15 июня 1941 года.
На случай нарушения противником границы, внезапного нападения крупных его сил или перелета границы авиационным соединением, устанавливаю следующий порядок оповещения… Донесение должно быть отправлено через радиостанции 11-AK или РСБ на волне 156. Для своевременного получения донесения приемники всех штабов соединений с 17.6.41 г. должны стоять на волне 156… (50, стр. 11–12)
Приказ командующего Прибалтийского ОВО №00229 от 18 июня 1941 года.
«С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа ПРИКАЗЫВАЮ:
