KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Сборник статей - Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты

Сборник статей - Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сборник статей, "Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Он писал в своих кратких, но удивительно точных мемуарах, о вещах совершенно невероятных. «Грибоедов… был в полном смысле христианином и однажды сказал, что ему давно входит в голову мысль явиться в Персию пророком и сделать там совершенное преобразование; я улыбнулся и отвечал: «Бред поэта, любезный друг!» – «Ты смеешься, – сказал он, – но ты не имеешь понятия о восприимчивости и пламенном воображении Азиатцев! Магомет успел, отчего же я не успею?» И тут заговорил он таким вдохновенным языком, что я начинал верить возможности осуществить эту мысль».

Считать Грибоедова наивным не получается, это скорее беспримерная дерзость. Грибоедов, представлявший государственные интересы России в Иране и имевший немалый опыт общения с различными модификациями ислама, не мог не понимать авантюрности и абсолютной обреченности подобного деяния. Ведь именно на религиозной почве и возникали основные конфликты Российской империи с коренными народами Закавказья, хотя и не в обычае русском было преследование иноверцев. Совсем не случайно, чтобы устранить неугодное шаху окружение посланника Грибоедова в 1829 году, было выдвинуто в качестве официального предлога обвинение Грибоедова в оскорблении мусульманских святынь.

Но заподозрить Бегичева в фантазировании совершенно невозможно. В научной литературе всегда отмечается сдержанность и основательность мемуариста. Он скорее не договаривал, чем фантазировал или проговаривался. Бегичев ничего не присочинил – такое трудно было выдумать, да и зачем? Этот эпизод имеет смысл лишь при условии, что в нем содержится некое иносказание, понятное современникам и единомышленникам, некий намек. Следует иметь в виду, что бегичевские воспоминания относятся к 1854 году, когда царствовал еще «лучший друг декабристов» Николай I. Для откровенного, открытого разговора время не пришло.

Дешифровке воспоминаний Бегичева помогают «Памятные записки 1828–1829 гг.» П. А. Бестужева, брата, друга и единомышленника Грибоедова. О Грибоедове сказано следующее: «Ум от природы обильный, обогащенный глубокими познаниями, жажда к коим и теперь не оставляет его, душа, чувствительная ко всему высокому, благородному, геройскому. Правила чести, коими б гордились оба Катона[31]; характер живой, уклончивый (в языке того времени – смирный, тихий, уступчивый: миролюбивый – В. М.), кроткий, неподражаемая манера приятного, заманчивого обращения, без примеси надменности; дар слова в высокой степени; приятный талант в музыке; наконец, познание людей делает его кумиром и украшением лучших обществ. Одним словом, Грибоедов – один из тех людей, на кого бестрепетно указал бы я, ежели б из урны жребия народов какое-нибудь благодетельное существо выдернуло билет, не увенчанный короной, для начертания необходимых преобразований… Разбирая его политически, строгий стоицизм и найдет, может быть, многое, достойное укоризны, многое, на что решился он с пожертвованием чести, но да знают строгие моралисты, современные и будущие, что в нынешнем шатком веке в сей бесконечной трагедии, первую роль играют обстоятельства и что умные люди, чувствуя себя не в силах пренебречь или сломить оные, по необходимости несут оные». Едва ли Бестужев был знаком со стихотворением и письмами Грибоедова, но насколько же тональность их совпадает.

Недоговоренность этих строк становится ясной, если рассматривать их в контексте тех исторических «обстоятельств», которые подразумеваются Бестужевым.

Известно, что заговор в основном провалился потому, что в решающий момент не нашлось центральной фигуры, которая держала бы в руках все бразды правления и направляла общие усилия к единой цели. Сергей Трубецкой лишь наблюдал за ходом действий из-за отдаления, да и до этого по ряду существенных пунктов «северяне» не нашли общего языка с «южанами».

Разумеется, для заговорщиков это была одна из главных проблем – кто встанет во главе восстания. Горячо и постоянно она обсуждалась. Очень похоже, что П. А. Бестужев именно на подобное обсуждение и намекает. В самом деле, для начертания необходимых преобразований Грибоедов подходил как никто другой. Он, по общему признанию, умел подчинять и очаровывать окружающих, имел опыт ведения государственных дел, был блестяще образован…

И пусть он не принадлежал к высшей знати, на которую во многом делали ставку декабристы, но едва ли это по тем временам уже стало серьезной помехой. Давно ли Европа наблюдала за стремительным взлетом артиллерийского поручика, ставшего французским императором. Карьера Наполеона весьма интересовала декабристов, в том числе и Грибоедова, который даже собирался сделать его одним из персонажей драмы «1812 год».

Итак, и Бегичев, и Бестужев говорят о неких деяниях, которые мог и хотел совершить Грибоедов. В мемуарах Бегичева нет ни слова о связях автора «Горя от ума» с декабристами – он все еще находил эту тему запретной.

В свете грибоедовских блужданий от Киева до Феодосии становится понятной смена настроений эмиссара декабристов. В начале он надеялся, что дерзновенные планы «ста прапорщиков» могут быть воплощены в реальность, и готовился сыграть в ней ведущую роль, а убедившись, что все ограничивается лишь разговорами, хоть и вполне искренними, переживал это как личную драму.

«Тоска неизвестная» овладевает им, когда до событий 14 декабря остается еще более трех месяцев. Скептический ум драматурга провидит, что в будущем нечего ждать, кроме крушения общего дела и собственных «наполеоновских» («магометовских») планов. За неделю до событий на Сенатской площади Грибоедов пишет Степану Бегичеву: «Кроме голоса здравого рассудка, есть во мне какой-то внутренний распорядитель, наклоняет меня ко мрачности, скуке, и теперь я тот же, что в Феодосии, не знаю, чего хочу, и удовлетворить меня трудно. Жить и не желать ничего, согласись, что это положение незавидно».

Впрочем, быть может, крах политических планов Грибоедова, столь для него болезненный, для истории русской культуры оказался благодетельным? Потеряли в его лице политика, обрели гениального поэта.

Заключение

Стоит поговорить о победе и ее цене. А цена, при всем величии подвига народа, была значительной. И в людских потерях. И в тех разрушениях, которые понесли города и населенные пункты, оказавшиеся на пути движения французских войск, ставшие местом ожесточенных сражений, либо подвергшиеся разграблению, опустошению и поджогам, как Москва, Смоленск, Вязьма, Полоцк, Малоярославец, Боровск. Была ли цена, заплаченная за победу, оправданной? Есть основания полагать, что она была чрезмерной. Попробуем в этом разобраться. Как и в том, какими событиями была отмечена победа России.

Победа!

Салават Асфатуллин

За всю кампанию 1812 года российские войска не уступили противнику ни одного знамени – вот уж действительно истинное подтверждение воинской славы россиян!

1812 г. ноября 16 – Рапорт М. И.Кутузова Александру I об отсутствии случаев потери знамен за время войны

На высочайшее вашего императорского величества повеление от 4 ноября, ко мне последовавшее, всеподданнейше доношу, что в полках армии, мною предводительствуемой, знамена состоят все налицо и в течение настоящей кампании потери оным не было, присланные же главнокомандующим в Москве генералом от инфантерии графом Ростопчиным управляющему Военным министерством, должно быть, из Московского арсенала, каковых три знамя и один значок отбиты авангардом генерала от инфантерии Милорадовича в преследовании и истреблении остатков корпуса Нея при Красном и которые при сем имею щастие вашему императорскому величеству всеподданнейше представить.

Последние, победные, документы мне хочется привести без всяких комментариев, почтительно сняв шляпу перед победителями:

1812 г. декабря 7 – Рапорт М. И. Кутузова Александру I об изгнании из пределов России французских войск и преследовании корпусов Шварценберга и Макдональда

«Вильно

Продолжая быстрое преследование за неприятелем всеми легкими войсками, 2 декабря остатки главной французской армии перешли за Неман. Из 380 т[ысяч], вошедших в пределы России с многочисленною артиллериею, едва оставили оную 15 т[ысяч], лишенные всех орудий.

Исполнились слова вашего императорского величества: усеяна дорога костями неприятельскими! Да вознесет всякой россиянин благодарственные молитвы ко Всевышнему, а я почитаю себя щастливейшим из подданных, быв избран благодетельною судьбою исполнителем высочайшей воли вашего императорского величества.

Изгнание главной неприятельской армии имеет последствием, как ожидать должно было, отступление князя Шварценберга, который взял направление к герцогству Варшавскому».

О размерах катастрофы, которую Наполеон потерпел в России, легче всего, конечно, судить по цифрам. Численность центральной группировки, которая собралась за Неманом после 14 декабря 1812 года, Ж. Шамбре определял в 14266 человек, а штаб Кутузова – в 20 тысяч. К ней надо прибавить остатки фланговых войск – Ж.-Э. Макдональда и Ж.-Л. Ренье.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*