Дмитрий Перетолчин - Мировые войны и мировые элиты
Как пишет Клайн Бертон о Германии 1930-х годов: «Общая картина немецкой военной экономики не похожа на экономику страны, нацеленной на тотальную войну. Это скорее экономика, мобилизованная для ведения сравнительно малых и локализованных войн» [1]. Аналогичного мнения придерживались американские исследователи германской военной экономики Дж. Гэлбрейт, П. Бэрон, Дж. Кейвин, Э. Деннис: «Германия слишком поздно начала перевод своей экономики на военные рельсы». К 1939 году четырехлетний план по горюче-смазочным материалам выполнен лишь на 60%, производство нефтепродуктов в предвоенный год не покрывало даже 40% потребности. К августу 1939 года запасы авиационного бензина покрывали потребность лишь на 4,8 месяца, моторного топлива — на 3,5 месяца, дизельного топлива на 4,9 месяца. Общий вес боекомплекта соединений, выделенных для нападения на СССР, исчислялся на 22 июня 1941 г. в 91 тыс. тонн, почти столько же было израсходовано за всю войну против Франции. Только за первые шесть месяцев войны против СССР расход боеприпасов сухопутными войсками составил 583 341 тонн.
«Военно-экономическое положение Германии плохое, хуже, чем оно было в 1917-1918 г. Продолжительную войну Германия не сможет вести также и по этой причине. Следовательно, Германия при ее нынешнем военном, военно-политическом и военно-экономическом положении не может подвергнуть себя опасности длительной войны. А европейская война нашими противниками с самого начала планируется как продолжительная и с таким расчетом она и будет вестись» [10].
Начальник Генерального штаба сухопутных войск Людвиг Бек, «Оценка современного военно-политического положения Германии», 5 мая 1938 г.Крупномасштабные военные действия на европейской части континента планировались только в 1943 году. Главнокомандующий фельдмаршал Кейтель узнал о планах нападения на СССР в марте 1941 года и будучи с ними не согласен, подал прошение об отставке. Против также выступили будущий командующий группой армий «Север» фельдмаршал Лееб, будущий командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Бок и начальник экономического управления вермахта генерал-лейтенант Г. Томас [41], который скептически оценивал «способность Германии выстоять в случае новой мировой войны» еще в 1938 году [52]. То есть самоубийственность вторжения в СССР была очевидна и военному окружению фюрера. Даже в архивах I.G. Farben был обнаружен «Гаагский меморандум», описывающий схемы защиты патентов и акций концерна на случай поражения, на полях которого ответственный за легализацию поглощений Август фон Книрим (August von Knieriem) написал: «Это послевоенный камуфляж» [6]. Тогда что могло толкнуть уже «сытого» Гитлера на фактическое самоубийство, шаг, названный Муссолини грубейшей ошибкой [69], очевидность которой была понятна фюреру еще в 1924 году?
«…вина за то, что немцы в 1941 году напали на СССР, в том числе лежит и на США. Об этом почему-то сейчас не вспоминают, но ведь в 1940 году советник английского премьер-министра Черчилля — Монтгомери Хайд, который помогал Уильяму Доновану создавать Управление стратегических служб, передал ему для вручения президенту США Рузвельту письмо Черчилля, где тот писал: поскольку США не находятся в состоянии войны с Германией, то не могли бы вы побудить Гитлера оставить в покое Балканы и ускорить мероприятия в отношении России» [70].
Юрий Дроздов, начальник Управления нелегальной разведки КГБ СССР 1979-1991 гг.Черчилль, ставший во главе правительства 10 мая 1940 года, суетился не просто так, убедить американские круги в выгодности нападения на СССР было крайне важным стратегическим ходом. С июля по август 1939 года Великобритания непрерывно торговалась с Германией, обещая через лейбориста Родена Бакстона «…прекратить нынешние переговоры о пакте с Советским Союзом» [27], а также — на встрече с советником Геринга по экономическим вопросам Вольтатом — найти «широкое применение своих сил в Китае, России и Британской империи» [65].
В конце концов воздействовать на фюрера могла ситуация с долговыми обязательствами главы Рейхсбанка Адольфа Гитлера. «Служанка экономика» исправно прислуживала, пока в Европе оставалось добро и активы, по выражению Икеса, «стран-сирот» [71], которые вкладывались в Банк международных расчетов, далее же покрытие долгов становилось возможным только за счет аннексий и ограбления новых территорий. Советский Союз в этом плане представлял вариант, компромиссный для элит независимо от их внутренней ориентации, его имущество в понимании «эффективных собственников» было формально ничьим, а соответственно его отъем не вызывал межклановых конфликтов, а в перспективе освоение евразийского пространства надолго снимало такой конфликт, даже если бы он и существовал ранее.
То, что Гитлера в войну с СССР втянут, стало понятно по тому как «придворные факторы» стали расставлять фишки на игровом поле. Американский конгресс в ноябре 1939 года «перешагнул» закон о нейтралитете и разрешил Англии и Франции приобретать в США вооружение [9]. General Motors получила заказов на сумму около 14 млрд. долларов, что составляло приблизительно двенадцатую часть всех военных заказов американского правительства. Считавший Германию «чудом XX столетия» президент компании Уильям С. Надсен был председателем Совета по делам военного производства, его заместителем стал президент компании General Electric Company Чарльз Е. Вильсон, Филип Рид, председатель правления этой компании, возглавил в Совете отдел потребительских товаров. Помощником вице-председателя Совета по делам военного производства стал президент фирмы SKF Уильям Л. Батт, где-то под его началом трудился родственник Геринга. Председателем Совета по военно-стратегическим ресурсам работал Эдуард Дж. Стеттиниус младший, председатель правления треста United States Steel Corp. AT&T в совете представлял глава компании Уолтер С. Гиффорд как член Совета по военно-стратегическим ресурсам и председатель Совещательного комитета промышленников и ее вице-президент-директор производства в Бюро по управлению производством Уильям X. Гаррисон. Должность заместителя по нефти занял профильный директор Standard Oil Company of California Ральф К. Дэвис его экономическим советником стал Александр Сакс. Заместителем, а вскоре и самим морским министром стал глава банка Dillon, Read & Со Джемс В. Форрестол. Бюро директора каучуковой промышленности отдали президенту Union Pacific Railroad Уильяму М. Джефферсу [8][72], сменившему на этом посту Аверрела Гарримана [73]. Теперь, когда можно было не сомневаться, что военно-промышленный комплекс США и его прибыль в надежных руках, оставалось только, как выразилась в 1940 году газета New York Herald Tribune, «следить, чтобы для интересов США не возникло угрозы из-за появляющихся в определенных кругах Европы каких-либо мирных предложений» [9].
В марте 1941 года, когда Кейтеля ознакомили с планами вторжения в СССР, в Лондоне проводит посвященное ленд-лизу совещание Аверелл Гарриман, партнер Тиссена по ряду банковских структур, владелец и совладелец Hamburg-Amerika-Linie и Brown Brothers Harriman, выгодоприобретатель раздела польской промышленности, бывший владелец марганцевых концессий в Грузии, лишившийся их в 1928 году. Он, ближайший консультант Рузвельта и движущая сила его «Нового курса», в СССР вернется в составе делегации на Московском Совещании стран-союзников, будет курировать взаимодействие по ленд-лизу [73][74]. Гарриман был близок к еще одному консультанту Рузвельта, новому главе Комитета по военной продукции и главе администрации по осуществлению ленд-лиза Гарри Гопкинсу, бывшему золотоискателю, который «ошибался в еврейском районе Нью-Йорка Ист-Сайд» [75][76].
«Во времена покойного президента Рузвельта существовал американский Ришелье. Это был личный советник президента Гарри Гопкинс, который сопровождал его чуть не каждый день, и которому поручали деликатные государственные миссии… Те, кто знал Гопкинса… говорят, что его советы во всех делах были решающими».
Франсиско Франко, «Масонство»Считается, что Гарри Гопкинс «был человеком Бернарда Баруха» [76], но начинал он социальным работником, главой туберкулезной ассоциации у Рокфеллера [77]. В годы руководства министерством торговли, его помощником работал Нельсон Рокфеллер, сын Джона Рокфеллера-младшего [78]. Кроме всего прочего Гопкинс состоял советником ФБР [77] и видимо советовать у него удавалось так хорошо, что президент США признавался, что «Гарри Гопкинс… способен убедить и меня» [79]. В результате такой способности Гопкинс вскоре стал «альтер эго» Франклина Рузвельта, вплоть до того, что даже жил в Белом доме [78]. «Гитлер совершенно не заслуживает никакого доверия», — жаловался в декабре 1938 года Ялмар Шахт [60] руководителю экономического департамента английского Foreign Office Ф. Эштон-Гуэткину, который в свое время настаивал на экономической помощи Германии под предлогом того, что «слабый, истеричный, сильно вооруженный индивид представляет опасность для самого себя и для других» [71]. Оба видимо никак не ожидали такого неожиданно осмотрительного поведения от «слабого и истеричного индивида», в 1932 году обнадеживавшего директора I.G. Farben реанимацией идей Второго рейха: «Мы не сможем прокормить себя на своей земле… Окончательное решение — это расширение жизненного пространства, а также сырьевой и продовольственной базы народа» [14].
