Арсен Мартиросян - Заговор маршалов. Британская разведка против СССР
Война тогда не началась лишь по той простой причине, что даже у Гитлера хватило ума сообразить, что между 170 советскими и 42 германскими дивизиями есть разница. За что его, кстати говоря, чуть позже тот же Галифакс обозвал клятвопреступником — обещал, мол, напасть на СССР, но слова не сдержал…
Вот, собственно говоря, почему вся «версия Шелленберга» даже не фальшивка, а обыкновенная пропагандистская акция британской разведки. Ибо в реальной истории имел место не якобы пролог к Договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 г. в виде якобы незаконной расправы с военными на основе подложного компромата, подброшенного Сталину нацистскими спецслужбами, а действительно реальный пролог к Мюнхенской сделке, подготовленный британской разведкой в соответствии с прямым поручением правительства Его Королевского Величества!
«Сомоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын!»[28]Один из самых больших парадоксов «версии Шелленберга» и заключается в том, что изначально в нее был заложен мощнейший потенциал мгновенного разоблачения как фальшивки британской разведки. И обрати своевременно наши исследователи пристальное внимание на этот парадокс, не гуляла бы эта версия по всему свету без малого полвека, да еще и в статусе едва ли не априори достоверной. Но, к сожалению, этого не случилось. Да и не могло случиться, потому что лучшие асы советской разведки были арестованы Хрущевым по ложным обвинениям. А ведь именно они, эти асы не только отечественной, но и мирового сообщества разведок, являли собой не только живое воплощение традиций советских спецслужб, но и были живыми носителями знания довоенных, военных и послевоенных дел разведки и нюансов большинства сложнейших перипетий смертельной борьбы с сильнейшими спецслужбами мира. И если бы такие как Павел Судоплатов, Наум Эйтингон и многие их коллеги остались бы на своих высоких постах в разведке, то смею вас уверить, что от «версии Шелленберга» не осталось бы камня на камне уже в 1956 г. Но, увы…
А невероятная мощь потенциала разоблачения «версии Шелленберга» состоит из трех основных «зарядов»:
Во-первых, спустя пятую часть века «версия» намертво стыкуется с содержанием не только предъявленного военным в 1937 г. обвинения, но и с «версией Кривицкого» — одни и те же персонажи, одна и та же «технология» подачи, одна и та же «версия», одни и те же политические и геополитические выводы из нее и т. д. Так не бывает в действительности и, если точнее, имеет право существовать только в одном случае — если использовались безупречные с любой, самой придирчивой точки зрения одни и те же архивные документы. Но этого нет и в помине.
Человеческая же память, пускай и руководителя разведки большого государства, но пережившего фатальный разгром, крах и национальную катастрофу, плен, допросы, унижения, нищету, болезнь, преследования и тюремное заключение, физически не в состоянии обеспечить такой точности «стыковки». Тем более столь сомнительная, с точки зрения безупречности и достоверности по мнению британских разведчиков от 1948 г., как память Шелленберга. Даже если и допустить гипотетический вариант, что Шелленберг и впрямь сразу же после войны уселся писать мемуары, то все равно от «дела Тухачевского» его память отделяло фактически целое десятилетие. Оно было перенасыщено астрономическим количеством событий, проблем и задач, с которыми экс-обер-шпион нацистской разведки сталкивался, как ее глава, в период тотальной войны Германии против всего мира.
Когда сотрудники разведок действительно сами пишут мемуары, они — и это практически повсеместное «железное правило» — «освежают» свою память, обращаясь к архивам своей спецслужбы. Взгляните на любые мемуары — их сейчас много издано — хотя бы наших разведчиков, и в любых из них вы увидите как прямые ссылки на архивы, в т. ч. и с указанием даже номеров архивных дел, так и четко выверенную по архивам аргументацию. Это неписаное правило для всех мемуаристов, тем более выходцев из спецслужб. Шелленберг же был в плену, затем отбывал срок по приговору, и кто ж ему в таком случае «освежал» память? Тем более документами из архива рейха, когда все разведки стран-членов антигитлеровской коалиции гонялись за этими архивами. Как говорилось выше, Шелленберг лично ничего в плане мемуаров не писал и стал «мемуаристом» спустя четыре с лишним года после смерти по «милости» все той же британской разведки.
Во-вторых, в еще большей степени мощь потенциала разоблачения определяет характерное проявление «почерка» британской разведки при проведении глобальных интриг влияния — массированное применение чрезвычайно эффектного и эффективного как в пропагандистском плане, так и в плане предотвращения каких бы то ни было попыток проверки приема: ведь «мемуары» Шелленберга — это же «мемуары» умершего, персонажи и источники — также мертвецы. Такие основные персонажи «версии» Шелленберга, как он сам, его шеф Гейдрих, Гитлер, Бенеш, Скоблин, Сталин, Ежов, военные заговорщики, и даже часто всплывающий окольными путями как якобы один из источников подтверждения «версии» бывший помощник Гейдриха Герман Беренс и другие к моменту выхода «мемуаров» были мертвы. А нередко упоминающийся как якобы важный источник эсэсовец Альфред Науйокс, сбежав из плена, на долгое время вообще пропал из поля зрения, хотя и выпустил якобы сам какую-то книгу (правда, в конце жизни Науйокс вернулся в Германию и стал успешным бизнесменом, умер 4 апреля 1960 г.).
И спросить не у кого, а бумага за них вечно все будет терпеть. Тем более что касается нацистов: ну разве кому-нибудь придет в голову заступиться за этих извергов, да и вообще ворошить это дело?! Не правда ли, великолепно задумано! Даже в виде трупов нацисты по-прежнему несут верную и нужную «доброй старой» Англии службу!
Воистину правы были И. Сталин и У. Черчилль, практически одновременно в 1943 г. изрекшие:
У. Черчилль — «Правда о войне столь драгоценна, что ее должны оберегать телохранители из лжи»;
И. Сталин — «Правду охраняют батальоны лжи».
А правду о Перманентной мировой войне против России — тем более.
Но «доблестные» британские разведчики сами же и оставили на виду у всех точнейшие «лоции», как спокойно пройти между Сциллой осужденного человечеством нацизма и Харибдой опасности невольного заступничества. А суть этих «лоций» в том, что «по Шелленбергу» выходит, что, хотя и с помощью компромата, но военных на расправу «сдало» даже не гестапо, а Главное Управление Безопасности НСДАП (далее ГУБ НСДАП). Но с какой такой стати оно должно было лезть в такие дела — ведь это компетенция только и только военной разведки, да и то с санкции Генерального штаба!
Работа против высшего военного командования, и тем более его компрометация перед высшими властями противного государства, ни в одной стране мира и ни в какие времена не осуществлялась и не осуществляется без предварительного и тщательного согласования с руководством Генерального штаба и военной разведки своей страны. Ведь у них есть свои, профессиональные интересы в этой сфере, которые именно в этой сфере являются приоритетными по отношению ко всем остальным. Вспомните хотя бы наши операции в годы Великой Отечественной войны. Например, стратегические радиоигры «Монастырь» и «Березина» (великолепно описаны в мемуарах П. А. Судоплатова) — они были согласованы с Генштабом наших вооруженных сил, за исключением, естественно, сугубо оперативных вопросов разведдеятельности. Или, что более близко к теме нашего расследования, операцию «Трест» (или «Синдикат»), по которой в 20-х годах прошлого столетия легендировалась причастность Тухачевского к антисоветскому подполью, на что многие обычно ссылаются как якобы на первоисточник появления в итоге компромата в отношении маршала. Ведь и по этой операции причастность его и ряда иных лиц из числа военных напрямую согласовывалась с командованием РККА и Генштаба.
Главная же, «по Шелленбергу», роль ГУБ НСДАП в этой операции тем более удивительна, если учесть, что на практике между спецслужбами Третьего рейха — в лице абвера (военная разведка и контрразведка) и ГУБ НСДАП (прежде всего VI Управление — внешняя разведка) — действовала «Декларация 10 принципов», по которой обе стороны обязывались не вмешиваться в дела друг друга, которые были очерчены этой декларацией следующим образом: военная сфера — целиком за абвером, политическая — за ГУБ НСДАП. Более того, именно на тот момент, когда по «версии Шелленберга» у начальника ГУБ НСДАП Гейдриха возникла идея компрометации советских военачальников, эта самая декларация была только что подписана и на ней еще не высохли чернила. Чуть ниже мы остановимся на этом поподробнее.
Кроме того, следует иметь в виду, что начало самой истории с декларацией было положено еще устными договоренностями между Канарисом и Гейдрихом в 1935 г.
