Андрей Дикий - Неизвращенная история Украины-Руси Том I
Польские магнаты и шляхта Правобережья – сторонники Лещинското нападали и разоряли имения магнатов и шляхты – сторонников Августа. Для поддержки последних Россия ввела на Правобережье свои войска и большой отряд левобережного казачества, которые нападали и разоряли имения конфедератов – сторонников Лещинского.
Репрессии со стороны русских по отношению к ненавистным польским помещикам были восторженно встречены их крепостными, не разбиравшихся в причинах этих репресий, и породили надежды и слухи, что целью введения русских войск было освобождение от польского владычества. Волна гайдамацкого движения резко поднялась, причем гайдамаки одинаково громили не только сторонников Лещинского, на и сторонников союзника России – Августа. Особенно сильно было оно на Брацлавщине, где его возглавлял начальник придворных “казаков” польского магната князя Любомирского Верлан (каждый магнат и богатый шляхтич имел свою вооруженную челядь, называвшуюся “казаками”).
Вот как описывает этот эпизод Грушевский: “русский полковник, занявши Умань, разослал письма к помещикам саксонской партии, чтобы они присоединились к нему, присылали своих придворных казаков и иных людей, нападали на сторонников Станислава. Получившие такое письмо, начальник казаков кн. Любомирского, по имени Верлан, пустил в народе слух, что царица Анна прислала указ, чтобы все лица “восставали, убивали ляхив и жидив и становились казаками – для этого московское войска с казаками идет на Украину; а как вычистят Украину и введут в ней козацкий порядок, тогда их со всем краем заберут от Польши” (История стр. 446). Народ откликнулся на призыв Верлана и стал массами к нему присоединяться. Верлан провозгласил себя полковником, произвел выборы старшин и стал громить евреев, католиков и поляков, не разбираясь, кто сторонник, а кто противник двух кандидатов в польские короли и приводя население к присяге царице Анне. Разгромивши почти всю брацлавщину, Верлан со своими войсками двинулся на Волынь, захватил Жванец и Броды и оперировал в окрестностях Львова и Каменца, нападая и разбивая отдельные довольно крупные польские отряды. Население было всецело на его стороне и всячески его поддерживало, стремясь к освобождению от Польши, которе оно видело только в воссоединении с Левобережьем, т. е., с Россией.
Но в это время (летом 1734 г.) борьба за польский престол кончилась. Российские войска взяли Данциг, Станислав бежал во Фракцию, а его сторонники изъявили покорность Августу и просили Русское Правительство “усмирить крестьян”.
Это и было сделано путем жестоких репрессий над тем самым крестьянством, которе так горячо откликнулось на призыв российских военноначальников и вызвало огромное огорчение и недовольство всего населения. Одна часть покорилась, но очень многие ушли на Запорожье или в Валахию, образовали там шайки и в течение ряда лет делали оттуда набеги не только на панские усадьбы и замки, но и на местечки и города, особенно жестоко расправлялись со своими изменниками, которые не только покорились, но и активно помогали панам в борьбе с этими “гайдамацкими” отрадами. Отряды Гривы, Медведя, Харька, Гната Голого наводили панику на польскую администрацию, которая не могла с ними справиться благодаря поддержке и укрывательству населения.
Широко, распространенная на всей Украине до нынешнего дня “дума про Саву Чалого” рассказывает о жестокой расправе Гната Голого над изменниками народному делу – Саввой Чалым. Чалый, в прошлом сподвижник Верлана, покаялся перед панами и стал гонителем своих вчерашних товарищей-гайдамаков, за что получил от поляков звание полковника и богатые имения. Гайдамаки за это разорили его имение, истребили семью, а его самого предали мучительной казни.
Грозой для насадителей католичества были эти гайдамацкие отряды. Они немедленно вмешивались в спор между крестьянами и униатским ксендзом, старавшимся обратить их в католичество и жестоко расправлялись с этими представителями польской агрессии.
В этой своей деятельности гайдамаки имели всемерную поддержку не только населения и еще кое-где уцелевших представителей православного духовенства польского Правобережья, но и всех православных в местностях, воссоединенных с Россией, особенно Киева и его окрестностей. В гайдамаках прежде всего видели защитников “благочестивой” (т. е., православной) веры и на их грабежи не обращали внимания, тем более, что грабили они ненавистных поляков, евреев и католиков.
Поляки же считали гайдамаков обыкновенными разбойниками и, когда они попадали им в руки, жестоко с ними расправлялись.
Не надо забывать, что в те времена православие было неразрывно связано с национальностью и подчинение папе римскому (хотя бы и замаскированное униатством) народом рассматривалось, как измена своему народу. Как уже упомянуто, Грушевский в своей “Истории Украины” (стр. 449) пишет, что тогда “благочестива вира – була едина о знака тодишнього национального життя”.
Настроения эти, как известно, сохранились в широких народных массах Украины и по нынешний день и железным занавесом отделяют всю массу украинцев от незначительного числа униатов, пюдчиняющихся Риму и пытающихся это подчинение распространить на всех украинцев. Даже в СССР, где вопросы религии не играют такого большого значения, это отталкивание украинцев-православных от униатов сохранилось в полной мере и, даже в концлагерях, православные украинцы презрительно называют униатов “ недовирками”.
Гайдамаччина, вообще характерная для Правобережья за весь 18 век, к концу 30-х гг. начала ослабевать, но как только католическая агрессия усиливалась – гайдамаччина вспыхивала с новой силой.
Борьба против католицизмаОколо 60-х годов католики основали в Радомысле свою консисторию, подобрали кадры священников-униатов и повели с помощью польского правительства наступление на православие. Вот как описывает это наступление Грушевский: “униатское духовенство с помощью польского войска насильно обращали в унию духовных и граждан. Но громады не хотели принимать униатских священников, принуждали их самих переходить в православие или изгоняли и находили православных. Униатские власти прибега– ли к насилиям и наказаниям; непослушных сажали в тюрьмы или карали разными наказаниями и назначали от себя униатских священников”. (“История Украины” стр. 450).
Говоря об отпоре населения, Грушевский говорит о принуждении народом униатских священников к переходу в православие, но не приводит способов, как это достигалось. Любопытные подробности об этом сохранялись до 1917 года в богатом собрании рукописей фундаментальной библиотеки Коллегии Павла Галагана в Киеве. Иеромонах Антоний в своем донесении игумену Матронинского монастыря Мелхиседеку описывает несколько случаев такого принудительного обращения униатских священников в православие. Православные крестьяне не прибегали к прямому насилию, а действовали измором: дом униатского священника окружали и держали его в осаде до капитуляции. Ни продовольствия, ни воды туда не пропускали, а униата не только не подпускали к церкви, во вообще не выпускали со двора. Капитулировавшего униата заставляли публично отречься от папы римского, поцеловать крест и евангелие и провозгласить папе анафему. После этого священника допускали в церковь и в присутствии всего села служили молебен по православному обряду.
Гайдамаки действовали иначе: они просто убивали униатов и католиков, обычно, с издевательствами и истязаниями.
О том как действовали униаты сохранилось не мало, не только преданий, но и записей современников. Так, например, в 1766 г. в селе Милиеве громада не хотела допустить в церковь униата священника. Когда польские войска отбили замок от церкви и ввели туда униата, ктитор церкви Данило Кушнир, спрятал церковную дароносицу и закопал в землю. Сделал он это по поручению громады, не желавшей, чтобы церковная утварь попала в “поганые” католические руки. Узнавши об этом, католики в присутствии всего села сожгли ему обе руки, обмотавши их паклей и поливши смолой, а потом отрубили голову и водрузили ее на высоком шесте в середине села. Это зверство описал Шевченко в своем стихотворении “Убийство ктитора в Милиеве”. Милиевский случай был не единичным, а типичным для действий католицизма в его проникновении на Украину. От этого проникновения, как известно, католики не отказались и сейчас. Конечно, надо верить, не описанными способами.
Все эти события волновали народ и порождали новые отряды мстителей-гайдамаков. На защиту же население могло надеяться только от православной России. И, действительно, Россия через своих дипломатических представителей в Варшаве неоднократно обращалась к королю с просьбами и требованиями прекратить преследования православных. Но, результатов не было никаких, несмотря на обещания короля и его строгие приказы. Догнивающий государственный организм Польши не был в состоянии бороться со всесильными католическими организациями и своевольными магнатами, которые им покровительствовали. Католическая агрессия продолжалась, вызывая озлобление населения, которое в 1768 г., вылилось в страшный бунт.
