Карл Май - Белый брат Виннету (Виннету - 2)
Его откровенная грубость показалась мне подозрительной, и я стал исподтишка наблюдать за ним, что привело к любопытному открытию: когда Роллинс был уверен, что никто не смотрит на него, по его лицу пробегала язвительная улыбка, в которой можно было угадать коварство и чувство превосходства. В такие мгновения он украдкой бросал на меня и на Виннету быстрые, хитрые и пронзительные взгляды. Понимая, что все это неспроста, я удвоил внимание, и мне открылась еще одна странность в его поведении: как только Роллинс и кто-нибудь из горе-поселенцев встречались взглядами, они тут же отводили глаза, словно делали вид, что незнакомы и не хотят иметь ничего общего.
Так ведут себя только люди, желающие сохранить в тайне свой преступный сговор! Но зачем Роллинсу обманывать нас? И зачем белым, терпящим бедствие в прерии, злоумышлять против людей, которые ведут их к спасению?
Однако я уже знал, что человеческое коварство не имеет границ, и продолжал наблюдать за ними в оба.
Пока я думал, что же предпринять, чтобы заставить Роллинса и новых спутников раскрыться, Виннету спешился и обратился к Вартону:
- Мой белый брат устал, пусть он сядет на моего коня и отдохнет. Олд Шеттерхэнд тоже готов уступить свою лошадь более слабому. Мы ходим быстро и не отстанем от вас.
В первое мгновение Вартон притворился, что он очень смущен и не решается принять предложение вождя апачей, но через минуту он уже сидел в седле, а я помогал его сыну влезть на спину Сволоу. Роллинс должен был последовать нашему примеру и уступить своего коня племяннику Вартона, но намеренно не сделал этого, с ухмылкой отвернувшись от нас.
Теперь мы шли на расстоянии нескольких шагов от всадников, что не вызывало подозрений, и могли разговаривать, не боясь, что нас услышат. И все же, полные подозрений, мы перешли на язык апачей.
- Я вижу, что мой брат уступил свою лошадь не из чувства сострадания, сказал я.
- Олд Шеттерхэнд умен и видит то, чего не видят другие, - ответил Виннету и умолк, ожидая, когда я выскажу свои соображения.
- Виннету присмотрелся к этим людям? - спросил я его.
- Я заметил, что мой брат не доверяет им, и мои глаза тоже захотели убедиться в их честности, хотя я и раньше видел, что не все, что они говорят, - правда.
- И что же увидел Виннету?
- Пусть мой брат догадается сам.
- Ты говоришь о повязках?
- Да. У одного из них перевязана голова, у другого - рука, но мы переехали через два ручья, и ни один не остановился, чтобы промыть раны проточной водой. Но если раны придуманы, то и все остальное ложь, а встреча с нами была подстроена. А заметил ли Олд Шеттерхэнд, как они ели?
- Они набросились на еду, но съели совсем немного, - ответил я, обрадованный тем, что мои подозрения подтверждаются.
- Человек, питавшийся два дня ягодами, готов съесть целого быка. Бледнолицые только притворялись голодными. Они утверждают, что сиу-окананда напали на них в верховье Тарки-Ривер, но даже Виннету не сумел бы добраться сюда пешком так быстро.
- Но это значит, что у них есть лошади, и они их оставили под присмотром сообщников. Кроме того, мне показалось, что Роллинс знаком с ними и тщательно скрывает это. Может, стоит их спросить откровенно?
- Нет.
- Почему?
- Потому что у них могут быть свои причины для скрытности. Мы не имеем права оскорблять их недоверием или обвинять в нечестности, пока не убедимся, что они того заслуживают. Пусть мой брат Олд Шеттерхэнд подумает, есть ли у торговца причины ненавидеть нас.
- Не думаю. Если с нами по пути приключится несчастье, он никогда не попадет к Олд Файерхэнду. Поэтому если даже он и относится к нам враждебно, то не покажет этого, пока не доберется до мехов. А те трое, представившиеся поселенцами...
- Они не поселенцы. Но сейчас это не имеет значения. Мы в безопасности, пока до "крепости" далеко.
- Но как только мы доберемся до нее, все может измениться.
- Уфф! - улыбнулся Виннету. - Мой брат думает так же, как я. Мне кажется, что все они торговцы.
- Корнер сказал нам вчера, что купец по имени Бартон работает с четырьмя приказчиками, может быть, старик, выдающий себя за поселенца, и есть на самом деле Бартон? Но на всякий случай назвался вымышленным именем. Он мог прятаться поблизости От дома Корнера, а Роллинс ночью выходил и предупредил хозяина о возможности поживиться. Теперь они хотят проникнуть в "крепость", но не для того, чтобы оценить меха, а чтобы украсть их.
- Я тоже думаю, что они собираются ограбить нас. Мой брат должен быть осторожен. Ночью тот из нас, кто встанет на часах? должен быть готов к нападению в любую минуту...
Итак, мы с Виннету почти обо всем догадались. Почти. Если бы мы узнали все, боюсь, нам не удалось бы сохранить внешнюю невозмутимость.
Мы собрались провести ночь в прерии, на равнине, где легко заметить приближение человека. Но к вечеру пошел дождь, и нам пришлось искать пристанища в ближайшем лесу. На опушке росли высокие деревья с густой листвой, чьи кроны укрыли нас от дождя. Однако за такое удобство надо было платить, и платить собственной безопасностью. Мы удвоили внимание.
После ужина мы хотели было лечь спать, но наши спутники повели оживленную беседу. Даже Роллинс разговорился и сыпал историями о приключениях, которые ему довелось пережить в путешествиях по Дикому Западу. Ни я, ни Виннету не участвовали в беседе, которая показалась мне неслучайной - нас словно пытались втянуть в разговор, чтобы отвлечь наше внимание. Я искоса посмотрел на апача и увидел, что он предельно напряжен, что оружие у него под рукой и что глаза его из-под полуопущенных ресниц зорко вглядываются в темноту. К полуночи, когда дождь прекратился и ветер стих, мы вознамерились перенести лагерь на равнину. Но Роллинс и "поселенцы" воспротивились столь яростно, что еще более усилили наши подозрения, и мы, решив не дразнить гусей, уступили.
Под предлогом, что мы находимся во владениях враждебно настроенных племен сиу, мы не стали разжигать костер и строго-настрого запретили делать это нашим спутникам. Наши глаза освоились с темнотой, и поскольку разговор заглушил все лесные шорохи, мы с напряженным ожиданием смотрели по сторонам.
Виннету полулежал, прислонившись к стволу дерева, и со стороны можно было подумать, что он спит. Вдруг он шевельнулся и повернулся на бок, его рука, лежавшая на серебряной двустволке, медленно потянула оружие к бедру.
Неужели апач заметил врага и собирается выстрелить в него? Взглянув в том же направлении, куда смотрел и ствол его ружья, я увидел в кустах едва заметный фосфоресцирующий блеск человеческих глаз. Итак, наши опасения подтвердились. За нами следили. Я знал: Виннету не промахнется даже в темноте, а в умении стрелять с бедра ему нет равных. Но вдруг он снял палец с курка и медленно повернул голову ко мне. Блеск глаз среди листвы уже исчез.
- Хитрая Лиса, - шепнул мне Виннету на языке апачей.
- Он опытный человек и опасный противник, - ответил я. - Он заметил, что ты хочешь выстрелить с бедра.
- Это был бледнолицый. Воин сиу никогда не откроет глаз так широко.
- Теперь он убедился, что мы что-то подозреваем.
- К сожалению. Он будет очень осторожен, но я его все равно поймаю.
- Это опасно. Он угадает твои намерения, как только ты встанешь.
- Я притворюсь, что иду к лошадям.
- Виннету, лучше положись на меня. Я знаю бледнолицых.
- Я не могу подвергать тебя опасности. Виннету первым увидел глаза лазутчика, и ему пренадлежит право поймать его. Мой брат поможет мне уйти так, чтобы враг ни о чем не догадался.
Я выдержал паузу, а затем с напускным недовольством обратился к спутникам:
- Пора спать, завтра с рассветом мы уезжаем. Мистер Роллинс, вы уверены, что ваша лошадь не сбежит?
- Да, - ответил тот. - Я ее спутал.
- Мой конь еще на свободе, - вмешался Виннету. - Я отведу его в прерию, там трава гуще.
- Мой краснокожий брат окажет мне услугу и отведет туда же и моего коня? подыграл я апачу.
Виннету медленно встал, завернулся в одеяло, взял наших лошадей под уздцы и исчез в темноте.
Прерванный разговор тут же возобновился, но я не стал одергивать спутников, так как болтовня мешала прислушиваться нс только мне, но и лазутчику, за которым охотился Виннету. Полузакрыв глаза, я наблюдал за опушкой леса.
Прошло полчаса, и я даже стал беспокоиться за Виннету, хотя знал, как трудно ночью, в кромешной тьме, выследить хитрого и ловкого врага. Наконец послышались шаги, и из лесу вышел Виннету, завернутый в то же одеяло. Я ждал, что он присядет рядом со мной, но он остановился у меня за спиной, и чужой голос произнес:
- А теперь вот этого!
Только теперь я увидел, что тот, кто был завернут в одеяло, - не Виннету, а бородатый белый, который показался мне смутно знакомым. Он замахнулся на меня прикладом, я покатился по земле, пытаясь уйти от удара, но не успел. Приклад обрушился на меня, но удар пришелся нс в голову, а в шею - место еще более уязвимое, чем голова. Меня словно парализовало, а от второго удара я потерял сознание.
