Георгий Касьянов - Украина 1991-2007: очерки новейшей истории
В то же время была предпринята чрезвычайно неразумная попытка внести изменения в систему налогообложения малого бизнеса — в течение трех месяцев правительство Ю. Тимошенко выступало с разными нововведениями, по сути, грозившими очередной «тенизацией» мелкого бизнеса и ударом именно по той части общества, которая выступала главной движущей силой «оранжевой революции», — тем, кто причислял себя к «среднему классу» (по утверждению газеты «Зеркало недели», более 70 % тех, кто открыто выступил на стороне В. Ющенко в период «оранжевой революции», были представителями именно этой группы)[310]. Впрочем, к началу лета малое предпринимательство оставили в покое, однако неприятный осадок и недоверие к правительству в общественном мнении остались.
Одновременно все более очевидными становились тенденции, свидетельствующие о склонности правительства к управлению экономикой в «ручном режиме». Столкнувшись с нехваткой средств, необходимых на масштабные социальные выплаты, правительство Ю. Тимошенко стало собирать налоги на прибыль предприятий, так сказать, «авансом», в счет следующего года. Нормативы отчислений в бюджет для крупных компаний были увеличены втрое (почти 50 % от прибыли). Дополнительным источником поступлений должна была стать переоценка крупных предприятий, «прихватизированных» в недавнем прошлом. Здесь правительство несколько перегнуло палку, создав впечатление, что заводы будут просто отбирать. Отдельные радикальные высказывания Ю. Тимошенко были подхвачены ее оппонентами — в стране возникла некоторая истерия по поводу грядущей «экспроприации экспроприаторов». Атмосфера домыслов, слухов и спекуляций нервировала иностранных инвесторов. Назывались разные данные о количестве предприятий, которые будут возвращены государству и затем перепроданы, — от 30 до 3000.
В октябре 2005 г. состоялась самая крупная и единственная сделка большой «реприватизации» — перепродажа «Криворожстали» индийской компании «Миттал Стил» почти за $ 5 млрд — сумму, почти в 6 раз превышающую ту, что была выплачена государству предыдущими покупателями. За 50 минут, в течение которых продолжался аукцион, Украина получила от приватизации больше, чем за предыдущие десять лет приватизации[311]… Этим эффектным эпизодом реприватизация началась и закончилась. Попытки повторить этот опыт с Никопольским заводом ферросплавов, принадлежащим «Интерпайпу», закончились неудачей как из-за юридических сложностей, так и вследствие отказа президента В. Ющенко и правительства Ю. Еханурова от реприватизации. В октябре 2005 г. состоялась рекламно-показательная встреча В. Ющенко с представителями крупного бизнеса (в том числе еще недавно опальными). Президент заверил присутствующих, что административное давление на крупный капитал — дело прошлого. «Реприватизация» закончилась.
Достаточно противоречивой была попытка нажима на специальные экономические зоны и территории приоритетного развития, создаваемые еще с середины 1990-х годов для подъема экономики депрессивных регионов и для проверки перспективных экономических моделей с участием иностранных инвестиций. Налоговые льготы для них были отменены в марте 2005 г. без учета различий между работавшими тут фирмами: под удар попали и те, кто действительно пользовался особым статусом для сверхобогащения и работал по коррупционным схемам, и те, кто вносил реальный вклад в оживление экономики депрессивных регионов. При этом вскоре после фактической ликвидации специальных экономических зон и территорий выяснилось, что 60–65 % проектов, осуществлявшихся здесь, были выгодны украинской экономике[312]. Поскольку обязательства здесь в свое время гарантировались государством, это серьезно подорвало доверие инвесторов, хотя и не вызвало обещанной аналитиками серии судебных процессов против правительства.
Весьма непопулярной мерой, критикуемой частью экономистов, стала ревальвация гривны. Весной 2005 г. Национальный банк Украины установил обменный курс в 5,05 гривны за американский доллар — гривна «подорожала» на 25–30 копеек, что ударило не только по отраслям, связанным с экспортом, но и фактически обесценило долларовые сбережения населения.
Весной 2005 г. разразился топливный кризис. Правительство (судя по всему, не без оснований) объясняло его возникновение «сговором нефтетрейдеров» (прежде всего российских кампаний «ТНК» и «Лукойл», доминировавших на рынке нефтепродуктов), и поначалу попыталось бороться с ним путем административного нажима на монополистов с помощью СБУ и Антимонопольного комитета парламента. Потом к административно-силовым мерам добавились экономические: масштабная закупка нефтепродуктов у заграничных нефтетрейдеров.
Противостояние правительства и нефтяных монополистов имело огромное политическое значение. Речь шла вовсе не о личных амбициях Ю. Тимошенко (хотя явно не обошлось без них), а о способности власти отстаивать интересы государства. В данной ситуации было очень важно выдержать паузу и доказать, что правительство и представляемое им государство способно противостоять ценовому шантажу и ставить на место любого монополиста. Более того, складывались предпосылки для того, чтобы нарушить монополию российских нефтяных компаний и сделать рынок нефтепродуктов в стране более открытым. Однако в мае 2005 г. президент В. Ющенко вмешался в конфликт лично и практически отстранил министра экономики С. Терехина, саму Ю. Тимошенко, а значит и правительство, от вмешательства в дела на рынке нефтепродуктов. При секретариате президента была создана комиссия по регулированию ситуации с ценами на нефтепродукты, которую возглавил помощник президента А. Третьяков, один из «любимых друзей» президента.
Летом 2005 г. в связи с целым рядом причин, в том числе из-за произвола и неконтролируемости посреднических фирм и появления на рынке излишка свободных денег, сезонной рыночной конъюнктуры, подпрыгнули цены на мясо, продукты птицеводства и сахар. Здесь правительство попыталось скомбинировать как экономические, так и административные методы, — эта попытка закончилась своеобразной «ничьей».
Правительство Ю. Тимошенко, периодически стремящееся поправлять дела за счет перераспределения доходов, все чаще упрекали в популизме и чрезмерном увлечении административными методами в экономике, однако при этом замалчивалось наличие серьезной оппозиции действиям правительства в парламенте и в окружении президента и то обстоятельство, что это правительство было заложником как закончившихся президентских, так и приближающихся парламентских выборов. Логика его действий диктовалась не столько экономической целесообразностью, сколько политической конъюнктурой — из-за общей политической ситуации в стране, а также вследствие того простого обстоятельства, что его возглавлял крупный действующий политик.
Неоднозначной выглядела ситуация в социальной сфере. С одной стороны, «оранжевая власть» оказалась заложницей социальных манипуляций своих предшественников: в последние четыре месяца 2004 г. правительство В. Януковича потратило 13,5 млрд грн ($ 2,7 млрд) дополнительных бюджетных средств на социальные выплаты (в первую очередь пенсии), но не запланировало соответствующие выплаты на следующие годы. С другой — необходимо было выполнять собственные предвыборные обещания, которые по уровню обещаний социальных благ ничуть не уступали предвыборной риторике оппонентов. Правительство Ю. Тимошенко, выполняя предвыборные обещания, повысило минимальную пенсию почти на 17 % и минимальную заработную плату почти на 27 %. В целом зарплата в бюджетном секторе экономики возросла на 57 %. Была введена впечатляющая выплата разовой государственной помощи при рождении ребенка — она составила 8,5 тыс. грн ($ 1700).
Все это, помимо кратковременного положительного социального эффекта и политических дивидендов, вело к серьезным издержкам. Поскольку финансовые вливания касались в основном малоимущих слоев населения, для которых прибавка в доходах означала увеличение возможностей для покупки самого необходимого, это привело к выбросу больших масс денег на рынок продуктов и товаров первой необходимости — рост цен на продукты питания и рост инфляции, который к ноябрю 2005 г. составил 12 %[313], последовали автоматически (правда, они все равно отставали от роста доходов). Тем не менее, согласно официальной статистике, в 2005 г. реальная зарплата выросла на 20,3 %, а в первом полугодии 2006 г. — еще на 20,6 % (с учетом инфляции/роста цен)[314]. Сократилось количество населения, где среднедушевые месячные затраты были меньше прожиточного минимума: в 2004 г. таких было 30 млн, в 2005 г. — 25 млн (несмотря на впечатляющее сокращение в 5 млн — все же очень высокий показатель не совсем приличной бедности)78. С одной стороны, это создавало то ли реальный рост доходов, то ли его иллюзию, с другой — сильно «разогревало» бюджет — удельный вес государственных расходов, прежде всего связанных с содержанием бюджетных отраслей и социальных программ, возрос до 44 % от валового национального продукта, то есть достиг уровня крупнейших постиндустриальных экономик Западной Европы — по мнению зарубежных экспертов, это вносило опаснейший дисбаланс в развитие экономики[315]. Внутри самого правительства возникли трения по поводу бюджетной политики: министр финансов В. Пинзенык выступал против диспропорций, превращающих бюджет в заложника чрезмерных социальных обещаний, глава правительства требовала выполнения предвыборных обязательств и явно создавала себе имидж социально ориентированного политика.
