Кирилл Резников - Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири
О Пашкове и Бекетове пишет сосланный Сибирь протопоп Аввакум в своем «Житии». Пашков там изображен как главный сибирский мучитель страдальца за веру, а Бекетов — как невольная жертва Аввакума. Жестокости Пашкова, возможно преувеличенные, правдоподобны — здесь коса нашла на камень. Сам Аввакум пишет: «Десеть лет он меня мучил или я ево — не знаю; Бог разберет в день века». Описание же смерти Бекетова в Енисейске 4 марта 1655 г. противоречит фактам. Есть челобитная Бекетова от апреля 1655 г. с сообщением, что в марте 1655 г. он вместе с Онуфрием Степановым защищал от маньчжур Кумарский острог на Амуре. Свидетельства, что Бекетов был ещё жив в 1660—1661 гг., сомнительны. Скорее всего, он погиб во время «богдойского погрома» в 1656 г., когда отряд Степанова был разгромлен маньчжурами.
8.7. Русско-маньчжурский конфликт: мифология подвига
Маньчжуры, а не китайцы. Участие Бекетова в защите Кумарского острога подводит нас к теме русско-маньчжурского противостояния в 1650 — 1680-е гг. События эти заслуживают места в пантеоне русской боевой славы. На Амуре казаки и служилые люди столкнулись не с сибирскими воинами, уступающими русским в вооружении и инженерной технике, а с армией империи Цин, одного из самых сильных и богатых государств мира. Столкнулись при соотношении сил, исключающем всякие шансы на успех. То, что малочисленным русским отрядам вообще удавалось в течение 40 лет противостоять цинским войскам, похоже на чудо. Отчасти чудо вызвано стремлением маньчжур избежать распыления сил и сначала завершить завоевание Китая, но немалую роль сыграла доблесть первопроходцев.
Русско-маньчжурский, или, как пишут, русско-китайский конфликт часто излагают искаженно. Его подают как стремление Китая сохранить за собой вассальные земли приамурских народов. На самом деле Китай никогда не владел Приамурьем. Земли эти входили в сферу влияния империи Чингисхана и его потомков, захвативших Китай (1235—1368), но, как только монгольское правление в Китае было свергнуто, северные его соседи вышли из вассальной зависимости. Одним из таких соседей были маньчжуры (чжурчжени), в ту пору раздробленные и не имевшие власти над племенами, жившими по Амуру и Уссури. Положение изменилось, когда Нурхаци объединил маньчжурские княжества (1596). В 1616 г. Нурхаци объявил создание государства Маньчжу Гурунь династии Цзин и завоевал китайскую провинцию Ляодун (1621). Сын Нурхаци, Абахай (1626—1643), дал династии новое имя Цин. К китайскому титулу хуанди (император) он добавил монгольский — Богдо-хан. При нем признали вассальную зависимость народы Приамурья. В период правления его сына Шуньчжи (1643—1662) маньчжуры завоевали Китай и империя Цин стала сильнейшим государством Восточной Азии.
Битва у Ачанска и «Кумарское сидение». В середине XVII в. маньчжурское влияние в Приамурье было минимально. Земли маньчжур начинались 600—800 км южнее Амура. В 1653 г. маньчжуры начали там строить оборонительную линию — «Ивовый палисад», прикрывающий их поселения от набегов с запада и севера. Неудивительно, что Василий Поярков, плававший по Амуру в 1643—1646 гг., не сталкивался с маньчжурами. Но казакам Ерофея Хабарова уже довелось перевидеться с маньчжурами. В первый амурский поход (1649—1650) они узнали, что местные дауры дают ясак «князю Богдою». Подчиниться Белому царю дауры отказывались и сбегали, бросив селения. Во второй поход (1651—1653) казакам сначала пришлось сражаться с местными племенами. Весной 1652 г. подошли и богдойские люди[181] — двухтысячное войско во главе с военачальником Сифу (Исинеем). Было у них 6 пушек, 30 пищалей, пороховые мины. Богдойцы напали на Ачанский острожек, где зимовали русские. О дальнейшем повествует сам Хабаров:
«Марта в 24-й день, на утренней зоре, сверх Амура-реки славная ударила сила из прикрыта на город Ачанский, на нас, Козаков, сила богдойская, все люди конные и куячные [панцирные], и наш козачий есаул закричал в город Андрей Иванов служилый человек: братцы-козаки, ставайте наскоре и оболокайтесь в куяки крепкие! И метались козаки на город в единых рубашках на стену городовую, и мы, козаки, чаяли, из пушек, из оружия бьют козаки из города; ажио бьют из оружия и из пушек по нашему городу козачью войско богдойское. И мы, козаки, с ними, богдойскими людьми, войском их, дрались из-за стены с зори и до схода солнца... богдойские люди... у того нашего города вырубили они три звена стены сверху до земли; и из того их великого войска богдойского кличет князь Исиней... не жгите и не рубите Козаков, емлите их, Козаков, живьем... И в те стены проломные стали скакать те люди Богдоевы, и мы, козаки, прикатили тут на городовое проломное место пушку большую медную, и почали из пушки по богдойскому войску бити и из мелкого оружия учали стрелять из города, и из иных пушек железных бити ж стали по них, богдойских людях: тут и богдойских людей и силу их всю, божиею милостию и государским счастьем и нашим радением, их, собак, побили многих».
Хотя богдойцев было больше двух тысяч, а казаков всего 206 человек, но, увидев смущение неприятеля, казаки не убоялись множества и сделали вылазку:
«И как они, богдои, от того нашего пушечного боя и от пролому отшатились прочь, и в та пору выходили служилые и вольные охочие козаки, сто пятьдесят шесть человек, в куяках на вылазку богдойским людям за город, а пятьдесят человек осталось в городе, и как мы к ним, богдоям, на вылазку вышли из города, и у них, богдоев, тут под городом приведены были две пушки железные. И божиею милостию и государским счастьем те две пушки мы, козаки, у них, богдойских людей, и у войска отшибли, и у которых у них, богдойских людей, у лучших воитинов огненно оружие было, и тех людей мы побили и оружье у них взяли. И нападе на них, богдоев, страх великий, покажись им сила наша несчетная, и все достальные богдоевы люди от города и от нашего бою побежали врознь».
Разгром богдойцев был полный:
«И кругтого Ачанского города смекали мы, что побито? Богдоевых людей и силы их шестьсот семьдесят шесть человек наповал, а нашие силы козачьи от них легло, от богдоев, десять человек да переранили нас, Козаков, на той драке семдесят воем человек».
Были захвачены 2 пушки, 8 знамен, 17 ружей и обоз. Битва у Ачанска явилась сюрпризом как для маньчжур, так для русских. Первые убедились, что бородатые лоча[182] действительно дерутся как злобные демоны. Губернатора наказали, а Сифу был смещён и получил 100 ударов плетьми. Казаки, со своей стороны, поняли, что их слишком мало, чтобы длительное время противостоять армии с «огненным боем» и что нужны подкрепления. Подкрепления прислали, но весьма невеликие: в августе 1653 г. с отрядом в 150 казаков пришел дворянин Дмитрий Зиновьев и предъявил царский указ, предписывающий «всю Даурскую землю досмотреть и его, Хабарова, ведать». Зиновьев выслушал жалобы казаков на Хабарова, трепал его за бороду и увез с собой в Москву. Там Хабарова оправдали и даже наградили званием сына боярского, но на Амур больше не пустили. Вместо Хабарова во главе казаков на Амуре остался Онуфрий Степанов.
Степанов был человек отчаянный и, несмотря на то, что было с ним меньше 500 человек, хотел наступать и покорять. К тому времени, дауры и дючеры по приказу маньчжур покинули берега Амура, оставив пустые земли, и казакам пришлось совершать походы в глубь Маньчжурии, чтобы добыть хлеба. Весной 1654 г. Степанов пошел вверх по реке Сунгари и столкнулся с маньчжурами. После ожесточенного боя казаки отступили и вернулись на Амур. Весной 1655 г. маньчжуры осадили Кумарский острог, где зимовали казаки. В отписке Степанова якутскому воеводе об этом написано:
«Да в нынешнем во 163 году марта з 13 день богдойское войско, собранье розных земель, приехав к Усть-Комарскому острожку, нас, холопей государевых, обсадили в третьем часу дни... А приехали те богдойские воинские люди со всяким огненным боем, с пушки и пищальми, и знамена у них всякой розной цвет».
Под стены острожка пришло 10-тысячное войско — «богдои, мунгуты, никаны, жючеры, дауры и иных многих розных земель»[183], с ними было 15 пушек и мелкого оружия много. Сначала богдойцы захватили 20 человек «Ивашки Телятева с товарыщи», которые выходили из острога по судовой лес, и всех их побили. Затем началась осада. «Марта с 13 дня да апреля по 4 число» богдойское войско по Кумарскому острогу стреляли из пушек и «пущали огненные заряды для зажегу на стрелах». Марта в 24-й день богдойские люди учинили приступ. Для приступа у них имелись «всякие приступные мудрости»:
«И щиты у них были на арбах, а те арбы были на колесах, и щиты деревянные, кожами поволочены, и войлоки были, а на тех арбах были лестницы, а по конец лестниц колеса, а в другом конце гвозди железные и палки, и на тех арбах привязаны были дрова, и смолье, и солома для зажегу».
«Божией милостью и государевым шастьем» служилые люди и охочие амурские казаки приступ отбили и под стенами многих богдойских людей побили. И выходили из острожка на «выласку» и многих богдойских людей побили и отбили у них 2 пищали и «всякие приступные мудрости». В осаде казаки соблюдали пост и молитву, и были им явления от иконы Всемилостивого Спаса и от иконы Пречистой Богородицы. Видя к себе Божию немилость, напал на богдойцев ужас и трепет, и пометали они порох и огненные заряды в воду и поутру «в первом часу дни» ушли от острожка. Достались русским мешки с порохом, 730 ядер богдойских, да огненных зарядов, «что на стрелах с подписьми», взято много.
