Александр Немировский - Нить Ариадны
Храм двух богинь
Капитолийский храм не был единственным святилищем, сооруженным в Риме этрусками. В 1964 г. во время раскопок участка вокруг церквушки Сант’Омобоно в самом центре Рима были обнаружены остатки храма Фортуны и Матер Матуты [48]. Античные авторы говорили о храмах двух этих богинь. Раскопки же показали, что в древнейшую эпоху существовало единое храмовое сооружение, покоившееся на одном подии, но с двумя целлами для каждой из родственных богинь.
Выделены два строительных периода храма Фортуны и Матер Матуты. Первый из них, точно датируемый с помощью керамики лаконского типа, относится ко второй четверти VI в. до н.э., когда в Риме правил Сервий Туллий (579—534 гг. до н.э.), известный этрускам как Мастарна. В третьей четверти VI в. до н.э. этот храм был полностью разрушен, площадка выровнена, после чего на ней был построен новый храм, разрушенный в последнее десятилетие VI в. до н.э., что совпадает со временем изгнания из Рима этрусских царей.
В 396 г. до н.э., после разрушения Камиллом этрусского города Вей, храм был восстановлен. К этому периоду истории храма относится найденная близ него латинская надпись «Марк Фульвий, сын Квинта, взявший Вольсинии, посвятил». Это Марк Фульвий Флакк, захвативший этрусский город Вольсинии в 264 в. до н.э. и, как сообщает римский историк, вывезший 2000 бронзовых статуй. С храмом на Бычьем рынке оказались связаны как история этрусского могущества, так и обстоятельства его упадка.
В ходе раскопок выявлены немногочисленные фрагменты терракотовых плит, украшавших стены храма. Они характеризуются сочетанием животных и растительных мотивов: фигура льва (или иного животного) и листья. Терракотовые плиты венчающего карниза изображают процессию колесниц, запряженных парой и тройкой крылатых коней. На одной из них — женщина, опирающаяся на плечо возницы. Впереди колесниц — группа юношей с копьями. Аналогичные терракотовые плиты украшали этрусский храм в городе Веллетри и датируются серединой VI в. до н.э.
Фронтон храма первого строительного периода был украшен фигурами двух сидящих животных (львов или пантер), обращенных мордами друг к другу. Их головы занимали верхнюю часть треугольника, задняя часть туловища и хвосты располагались в правом и левом углах. Такие же обращенные друг к другу фигуры зверей характерны для изображений на этрусских гробницах Пантер, Красных львов, Цветка лотоса, относящихся к периоду между концом VII в. до н.э. и серединой VI в. до н.э.
Акротирий архаич. храма Св. Омобоно
В храме Фортуны и Матер Матуты была обнаружена фигурка льва из слоновой кости с надписью на этрусском языке. Это самый интересный из этрусских текстов найденных в архаическом Риме. Надпись на фигурке животного — не первый случай в этрусской эпиграфике. Известна надпись из Карфагена, покрывающая фигурку другого животного — кабана. Эта параллель и другие данные позволили издателю этрусской надписи из Рима М. Паллоттино определить предмет, на котором была процарапана надпись, как тессеру, своего рода избирательный бюллетень.
Голосования в Древнем Риме не были индивидуальными. Голосовали группы граждан, курии и центурии, трибы. Отдавая свой голос, курия или триба могла использовать тессеру с изображением животного. Таким образом, мы узнаем, что в середине VI в. до н.э. в Риме, управляемом царями, совершались выборы и выбирались должностные лица с годичными полномочиями. Упомянутый в этрусской надписи из Рима Спуриана, или в латинском написании Спурий, был представителем одного из этрусского родов, хорошо известных римским историкам, i
Священный участок храма Св. Омобоно. План храма.
Сведения, почерпнутые из археологии и эпиграфики, в целом вписываются в историческую традицию о преемнике Тарквиния Древнего Сервии Туллии, однако в большей мере подчеркивают его связь с этрусками, которую старались не акцентировать патриотически настроенные римские историки.
Этруски, мнение которых передает знаток этрусской истории император Клавдий, считали, что Тарквиния Древнею сменил храбрый воин Мастарна, воевавший в отряде этрусского предводителя Целия Вибенны, а затем обосновавшийся в Риме и ставший царем. Этрусская фреска в Вульчи изображает воцарение Мастарны как насильственный захват власти в ходе борьбы двух группировок этрусских государств, при этом Мастарна, как это сообщал и Клавдий, выступал в союзе с братьями Вибенна. Реальность, по крайней мере, одного из этих братьев доказывается текстом из Вей, содержащим его имя.
Храм Св. Омобоно. Геркулес и женское божество. Терракота
Римские историки сохранили о воцарении Сервия Туллия (Мастарны) более пространную легенду, изобилующую драматическими подробностями. Сообщается, что преемник Тарквиния Древнего чудесным образом родился в его доме от рабыни латинского происхождения Акрисии, находился под покровительством супруги царя знаменитой Танаквиль, доставившей хитростью царскую власть этому царю, женился на дочери Тарквиния и Танаквиль и как зять унаследовал царскую власть.
Хотя, как мы видим, происхождение Мастарны-Сервия Туллия окружено легендами, его деятельность рисуется античной традицией в совершенно реальных подробностях. Сервий Туллий — царь-реформатор, покровитель плебеев и создатель новой политической организации с голосованием граждан по вновь организованным войсковым и одновременно политическим единицам — центуриям. Будучи, в отличие от ранее существовавших курий, организованными по имущественному принципу, центурии объединили патрициев и богатых плебеев, способствуя постепенной ликвидации деления на патрициев и плебеев.
Этрусское влияние было очень сильным и в области строительства частных зданий. Центральная часть римского дома (атрий), согласно единодушному утверждению древних авторов, имела этрусское происхождение так же, как и слово «атрий», которое ее обозначало. Археологические данные — модели этрусских жилищ — подтверждают этот факт.
Не менее значителен вклад этрусков в сферу изобразительного искусства. Наряду с украшениями из терракоты в римских храмах были выявлены статуи из бронзы. Капитолийский храм украшала отлитая этрусскими мастерами бронзовая статуя волчицы, кормилицы легендарных основателей Рима. По стилю она датируется временем основания Капитолийского храма. Этрусскому влиянию обязано своим происхождением и искусство римского скульптурного портрета. Восприняв у этрусков погребальные обычаи, римляне стали сохранять облик покойного в виде восковой маски. Маски передавали индивидуальные черты родича, пользовавшегося почитанием потомков. Впоследствии скульптурные изображения из твердого материала (бронза, камень) следовали этой художественной реалистической традиции.
Этрусское влияние в Риме повсеместно перекрещивалось с греческим. Первоначально проводниками греческой культуры были сами этруски. Их посредничеству римляне обязаны, в частности, своим письмом. Первые памятники письменности появляются во времена этрусского владычества в Риме, что доказывается упомянутой выше надписью.
Этрусское искусство достигает вершины своего развития между 580 и 470 гг. до н.э., в период архаики. На это же время падает и пик экономических и культурных контактов с Римом, как с равноправным членом центрального этрусского двенадцатиградья, играющего в нем значительную роль. Рим не только пользовался достижениями этрусской культуры, но, благодаря в высшей степени выгодному географическому положению, способствовал ее развитию. Занимая ключевое положение на судоходном в те времена Тибре, Рим оказывал содействие все расширяющимся связям с балканской Грецией и островами Эгеиды. Сведения греческих авторов об этрусках как безжалостных пиратах, принадлежат не эпохе высочайшего подъема Этрурии, а времени ее упадка, начавшегося с поражения в морской битве при Кумах. При этом крах этрусской талассократии совпал с изгнанием из Рима этрусских царей.
Это изгнание, разумеется, не было связано с моральной нечистоплотностью сыновей этрусского царя, но объясняется стремлением экономически окрепшей римской знати установить непосредственные связи с греческими колонистами Южной Италии и Сицилии. Об этом свидетельствуют факты политической и религиозной истории, об этом говорит и археология.
Царица дорог
Одним из самых впечатляющих памятников Древнего Рима были его дороги, покрывшие в эпоху империи своей сетью все Средиземноморье и часть Европы. Они прочерчивали, где это позволяла местность, прямые линии, а кое-где взбирались на холмы, петляли. В случае необходимости для них сооружались мосты. Они служили власти, были ее длинными руками, протянутыми к неверным союзникам и к рубежам недругов. Победа над ними также закреплялась дорогами. Один древнеримский наглец или, может быть, шутник, полное его имя Секст Юлий Фронтон писал: «Кто осмелится сравнивать с праздными пирамидами и с творениями, хотя и знаменитыми, греков, наши водопроводы?» То же самое можно было сказать и о дорогах.
