Борис Соколов - Берия. Судьба всесильного наркома
В постановлении Президиума ЦК КПСС о положении в Литовской ССР, принятом 26 мая 1953 года по записке Берии (текст записки до сих пор не опубликован), отмечалось "грубое извращение партийным и советским руководством Литвы ленинско-сталинской национальной политики… Из четырех заместителей Председателя Совета Министров Литовской ССР только один является литовцем, в аппарате ЦК КП Литвы из 15 заведующих отделами литовцев только 7, в Вильнюсском обкоме из 16 заведующих отделами и секторами всего 3 литовца, в аппарате Каунасского горкома из 8 заведующих отделами литовец только один… В аппарате быв. Министерства государственной безопасности Литовской ССР в составе 17 начальников отделов был лишь один литовец, из 87 начальников райотделов МГБ литовцев насчитывалось всего 9 человек, а из 85 начальников райотделов милиции — всего 10 литовцев.
Даже в составе руководящих хозяйственных работников литовцы составляют меньшинство. Так, из 92 директоров совхозов литовцев только 27, из 132 директоров МТС только 53 литовца".
В постановлении также подчеркивалось, что "партийная организация Литвы недостаточно учла опасность широкого влияния католического духовенства, враждебно настроенного к Советской власти, среди литовского населения. Вместо надлежащего развертывания антирелигиозной пропаганды и широкого разъяснения массам вреда католической церкви, направляемой реакционным Ватиканом, главное внимание было обращено на применение репрессий в отношении католического духовенства, что еще больше подогревало недовольство населения мероприятиями Советской власти".
Очевидно, Лаврентий Павлович надеялся повторить в Литве удачный опыт, проделанный им сначала с Грузинской, а потом, вместе со Сталиным, и с Русской Православной Церковью, когда вместо репрессий к руководству церквями приводились люди, опекаемые госбезопасностью.
Также явно с подачи Берии в постановлении утверждалось: "Только серьезными ошибками и слабостью руководства ЦК КП Литвы и Совмина Литовской ССР можно объяснить то, что буржуазно-националистическое подполье не только не ликвидировано до сих пор, но и сумело пустить глубокие корни и даже создать себе некоторую опору в недрах самого населения. Основной ошибкой в этой области следует признать то, что партийное и советское руководство Литвы фактически перепоручило важное дело ликвидации буржуазно-националистического подполья органам государственной безопасности, а те, в свою очередь, в основном свели это дело к массовым репрессиям и чекистско-войсковым операциям, задевающим широкие слои населения.
За послевоенный период (1944–1952 гг.) подвергнуто разным видам репрессии более 270 тысяч человек, т. е. около 10 % всего населения. ЦК КПСС считает позорным фактом, что ЦК КП Литвы и Совет Министров Литовской ССР до сих пор не сумели обезглавить антисоветское подполье, приносящее огромный вред литовскому народу. Не только не пойманы главари подпольных центров, но и не пресечены их активные мероприятия против Советской власти. До сих пор продолжают действовать подпольные типографии, печатающие в больших тиражах антисоветские газеты, листовки и брошюры, направленные против интересов литовского народа. Дело доходит до того, что для обеспечения участников подполья руководителям этого подполья удается собирать различного рода поборы с определенной части сельского населения и даже с отдельных колхозов.
ЦК КПСС подчеркивает, что, если не будут безотлагательно приняты эффективные меры по ликвидации отмеченных выше серьезных недостатков и провалов в работе партийных и советских организаций Литовской ССР, может быть поставлено под угрозу дело Советской власти в республике".
Лаврентий Павлович в последние годы жизни уже очень хорошо сознавал, что массовые репрессии не могут решить проблему неприятия коммунистической власти в условиях, когда уже возникло народное сопротивление ей с оружием в руках. Репрессии, в лучшем случае, наносили удар лишь по пособникам повстанцев, а не по самим участникам вооруженных формирований. Чаще же всего от чекистско-войсковых операций и других массовых репрессий страдали случайные люди, никак не связанные с подпольем, а это только озлобляло население. Берии гораздо более эффективной казалась политика кнута и пряника. В ней упор делался на посулы и уступки повстанцам и изложение движения изнутри. Репрессии же должны были носить выборочный характер и затрагивать прежде всего руководителей повстанческого движения.
Основное требование постановления Президиума ЦК по Литве, написанного фактически под диктовку Берии, сводилось к тому, что необходимо "выращивание и широкое выдвижение литовских кадров во все звенья партийного, советского и хозяйственного руководства". При этом предполагалось отказаться от практики "назначения заместителями Председателя Совета Министров Литовской ССР и выдвижения вторыми секретарями районных и городских комитетов партии", па также в иных властных структурах лиц "не из литовских национальных кадров".
Аналогичные постановления по инициативе Берии приняли и по Западной Украине и Западной Белоруссии. Последнее до настоящего времени все еще не опубликовано. Поскольку вооруженная борьба в Западной Белоруссии уже не велась, можно предположить, что там упоминалось лишь о невнимании к национальной культуре и об отсутствии на руководящих постах местных уроженцев.
Что же касается постановления по Западной Украине, принятого в тот же день, что и постановление по Литве, 26 мая 1ф953 года, то там прямо утверждалось: "Слабая работа местных партийных и советских органов, а также недостаточное руководство со стороны ЦК КП Украины привели к тому, что среди значительной части населения существует недовольство проводимыми на месте мероприятиями…
Серьезное недовольство населения западных областей Украины вызывают имеющиеся там факты грубого искривления ленинско-сталинской национальной политики. В руководящем партийно-советском активе кадры работников из западных украинцев составляют незначительную часть, а почти все руководящие посты в партийных и советских органах заняты работниками, командированными из восточных областей УССР и из других республик Советского Союза. Так, например, из 311 руководящих работников областных, городских и районных партийных органов западных областей Украины только 18 человек из западноукраинского населения.
Особенно болезненно воспринимается населением Западной Украины огульное недоверие к местным кадрам из числа интеллигенции… Из 1718 профессоров и преподавателей 12 высших учебных заведений города Львова к числу западноукраинской интеллигенции принадлежат только 320 человек, в составе директоров этих учебных заведений нет ни одного уроженца Западной Украины, а в числе 25 заместителей директоров только один является западным украинцем.
Нужно признать ненормальным явлением преподавание подавляющего большинства дисциплин в высших учебных заведениях Западной Украины на русском языке… В Львовском торгово-экономическом институте все 56 дисциплин преподаются на русском языке, а в лесотехническом институте из 41 дисциплины на русском языке преподаются только четыре…
Такое положение дел в западных областях Украины создает почву для подрывной работы врагов Советской власти, особенно буржуазно-националистического подполья. Факты говорят о том, что это подполье, несмотря на многолетнюю борьбу за его ликвидацию, все еще продолжает существовать, а его банды продолжают терроризировать население.
ЦК КП Украины и обкомы партии западных областей до сих пор не могут учесть, что борьбу с националистическим подпольем нельзя вести только путем массовых репрессий и чекистско-войсковых операций, что бестолковое применение репрессий лишь вызывает недовольство населения и наносит вред делу борьбы с буржуазными националистами.
С 1944 по 1952 г. в западных областях Украины подверглось разным видам репрессии до 500 тысяч человек, в том числе арестовано более 134 тысяч человек, убито более 153 тысяч человек,[6] выслано навечно из пределов УССР более 203 тысяч человек.[7]
О явной неудовлетворительности проводимых мер борьбы с буржуазно-националистическим подпольем говорит тот факт, что около 8000 человек из молодежи, подлежащей набору в ремесленные училища и школы ФЗО, перешло на нелегальное положение".
О недостатках в проведении чекистско-войсковых операциях на Западной Украине в бытность Абакумова главой МГБ писал 8 февраля 1948 года Сталину первый заместитель министра внутренних дел И.А. Серов. Это письмо появилось в связи с попытками Абакумова создать против Серова дело о незаконном присвоении средств в Германии и аресте Министерством госбезопасности офицеров МВД, работавших в Берлине. Среди прочего, Иван Александрович сообщал Сталину, что "во внутренних войсках, переданных из МВД в МГБ, офицерам запрещено вспоминать о проведенных операциях во время войны (по переселению немцев, карачаевцев, чечено-ингушей, калмыков и др.). Можно только ругать эти операции. А ведь осенняя операция МГБ по украинским националистам была известна националистам за десять дней до начала, и многие из них скрылись (речь идет о массовой депортации населения Западной Украины в 1947 году. — /Б. С./). Это ведь факт. А Абакумов за операцию представил сотни сотрудников к наградам".
