Адриан Голдсуорти - Во имя Рима: Люди, которые создали империю
Надпись о достижениях Тиберия Плавта Сильвана Элиана как наместника одной из провинций на Данубии (Дунае) во второй половине I века дает представление о тех военных и особенно дипломатических задачах, которые должен был решать наместник:
Находясь на этом посту, он привел более 100 000 человек вместе с их женами и детьми, знатью и царями, которые жили на другом берегу Данубия, чтобы они заплатили дань Риму. Он подавил восстание среди сарматов, несмотря на то, что перед этим он послал значительную часть своей армии в Армению; он заставил царей, о которых римляне не знали, и тех, что были враждебны к римскому народу, преклоняться перед римской военной мощью на берегу реки, который он защищал. Он вернул царям бастарнов и роксоланов… их сыновей, захваченных в плен. Некоторых из них он взял в заложники и благодаря этому смог усилить порядок в провинции. А царь скифов после осады был изгнан из Херсонеса, который находится за Борисфеном[44]. Он первым помог Риму зерном, послав из своей провинции большое количество пшеницы.{289}
По предложению императора Веспасиана — так поступали все хорошие императоры — сенат даровал Сильвану триумфальные почести, в знак признания его на редкость успешного правление в качестве наместника. Запись об этой церемонии ничем существенно не отличается от традиционных восхвалений и празднований в честь римских аристократов. Многие действия Сильвана — переселение племен, дипломатия, направленная на то, чтобы привить уважения к римской власти у местных народов, подавление восстаний и защита союзников от нападения недружественных племен, входили в обязанности наместников со времен создания первых постоянных провинций. Императорский наместник должен был хорошо исполнять эти обязанности, но ему не следовало проявлять инициативу и уж тем более стремиться к славе, начиная новые, не одобренные принцепсом завоевания.
Корбулон в ГерманииГней Домиций Корбулон был крупным, мужественным человеком. По внешности — настоящий военный. Он обладал инстинктивной способностью завоевывать уважение людей, особенно солдат. О его юности известно сравнительно немного. Он происходил из состоятельной и довольно известной семьи. Отец его был консулом (точнее, консулом-суффектом)[45] в 39 г. Его мать выходила замуж не менее шести раз, и у него была единокровная сестра Цезония, ставшая последней женой Калигулы.
В 47 г. Клавдий назначил Корбулона императорским легатом Нижней Германии. Эта провинция накануне прибытия нового императорского наместника подверглась серьезному набегу хавков. Из своих земель, расположенных у побережья Германского (Северного) моря, хавки плыли на небольших кораблях. Они двигались вдоль береговой линии, чтобы грабить те районы Северной Галлии, к которым можно было подойти с моря или реки. Подобный род занятий прочно укоренился среди народов этого региона, которые позже станут знаменитыми уже как викинги. Хавками руководил Ганнаск, бывший родом из другого племени, каннинефатов (народа, родственного батавам). Он дезертировал из подразделения римских вспомогательных войск и таким образом пополнил перечень врагов, которых римляне считали наиболее опасными, потому что сами научили их сражаться.
Прибыв в Нижнюю Германию, Корбулон быстро предпринял ответные шаги, задействовав как сухопутную армию, так и корабли Германского флота (classis Germanica), которые патрулировали Рейн и Германское море. Чтобы перехватить тех мародеров, которые успели высадиться на сушу, Корбулон отправил небольшие отряды, а римские галеры преследовали германские корабли. Однако небольшие шайки налетчиков, умевших быстро атаковать, остановить было нелегко. Однако они становились уязвимыми, когда отступали, нагрузившись добычей. После непродолжительных военных действий хавки вскоре были изгнаны из римских провинций, и Корбулон, вновь сведя все подразделения своей армии в одном месте, устроил солдатам короткую, но очень жесткую тренировку. Тацит рассказывает, что он казнил двух легионеров, которые, сооружая лагерь во время походного марша, отложили в сторону свои мечи. Историк предполагал, что, возможно, эта история была всего лишь обычным преувеличением. Тем не менее даже Тацит считал, что подобные действия должны были установить в армии строгую дисциплину.
Как мы уже видели, полководец, первой задачей которого являлось переобучение и укрепление недисциплинированной распустившейся армии, являлся привычным персонажем в римской литературе. Поэтому, наверное, всегда будет возникать подозрение, что описание подобных действий может быть очередным клише, неизбежным в биографии знаменитого полководца.
Однако, поскольку армия на Рейне почти не участвовала в серьезных кампаниях в течение более десяти лет до прибытия Корбулона, многие солдаты и целые подразделения, скорее всего, не имели опыта боевых действий. К тому же в 43 г. большую часть войск, включая три легиона и вспомогательные подразделения, забрали из двух германских провинций, чтобы сформировать экспедиционный корпус для вторжения Клавдия в Британию. При этом были отобраны наиболее боеспособные части, а солдаты-новобранцы и лишенные честолюбия пассивные офицеры остались на месте. Как бы то ни было, постоянно поддерживать легионеров и воинов вспомогательных войск в состоянии боеготовности невозможно. Надо при этом учитывать, что им приходилось выполнять множество других заданий.{290}
Когда Корбулон посчитал свою армию достаточно подготовленной для новой кампании, он пересек Рейн и двинулся вдоль побережья Германского моря. Первым племенем, с которым он столкнулся, были фризы, которые открыто напали на римские войска в 28 г. и еще не подверглись после этого надлежащим репрессиям. Армия Корбулона своей численностью и решительными действиями произвела неизгладимое впечатление на вождей фризов, и они незамедлительно сдались, позволив римлянам расположить гарнизон на своих землях, затем римский командующий двинулся на восток к землям хавков. Вперед были отправлены послы с требованием покориться римлянам. Послам также удалось организовать убийство Ганнаска, который уже не увидел поражения своих войск.
Как и в случае с вероломным захватом Югурты и убийством Вириата, этот инцидент снова продемонстрировал готовность римлян применять сомнительные и бесчестные методы, чтобы избавиться от вражеских вождей, чей характер и популярность способствовали затягиванию конфликтов. Однако в данном случае убийство привело к тому, что хавки стали сражаться еще ожесточеннее, поэтому Корбулон двинул на них свою армию. Предстоящая кампания — по мнению самого Корбулона — обещала быть довольно серьезной.
В этот момент он получил указания от Клавдия, который велел ему прекратить операции и возвращаться вместе с армией в провинцию. Из записей Тацита неясно, как император узнал, где находится его наместник и что он делает — но, вероятнее всего, источником этой информации являлись собственные донесения Корбулона. Клавдий не желал возобновления крупных операций к востоку от Рейна, особенно из-за того, что завоевание Британии все еще продолжалось.
Тацит также утверждает, что император такого невоенного склада, к тому же калека от рождения, которого собственная семья долго считала умственно неполноценным, не мог допустить, чтобы Корбулон прославился благодаря покорению новых племен. Клавдий уже сталкивался с попыткой мятежа наместника провинции в 42 г. и не хотел создавать себе еще более опасного соперника.
Корбулон незамедлительно подчинился — ослушание грозило немедленной казнью, — но в своих печальных комментариях о том, «какими удачливыми были римские полководцы в старые времена», он с тоской вспоминал республику, при которой на магистратов, стремящихся к славе, накладывалось гораздо меньше ограничений.
Когда все войска, включая гарнизон, размещенный среди хавков, были отведены обратно на западный берег Рейна, их командующий велел солдатам строить канал между Рейном и рекой Моза (Маас). Подобные занятия не позволяли солдатам бездельничать и поддерживали физическую форму, хотя и не столь успешно, как во время военной подготовки. К тому же подобные действия позволяли извлекать дополнительную пользу из провинций. Наместник зачастую удостаивался почестей от императора за подобные действия.
Тацит тут же приводит забавную историю. Курций Руф, наместник соседней провинции Верхняя Германия использовал своих легионеров, чтобы разработатъ новый серебряный рудник. Многие люди пострадали или погибли во время осуществления этого проекта, а прибыль от рудника оказалась ничтожной. Но Руф тем не менее удостоился триумфальных почестей. Тацит, не скрывая едкой иронии, рассказывает, что после этого легионеры написали письмо Клавдию с просьбой удостаивать этих почестей каждого наместника автоматически при получении назначения, а не ждать, пока он примется за выполнение таких трудных и бессмысленных задач.{291}
