Роман Ким - Тетрадь найденная в Сунчоне
В ту ночь не было налетов. На следующий день меня послали в Оихама, где проводились испытания нового типа пикирующего бомбардировщика "Ки-115", предназначенного специально для смертников. Испытания прошли хорошо. Конструктор объяснил нам весьма остроумное устройство колес у самолета. Они будут автоматически отделяться от самолета сразу же после его взлета, и их можно будет использовать для других машин. Летчикам-смертникам колеса нужны только для того, чтобы взлететь в небо и остаться там навсегда.
На обратном пути я заехал в Иокогаму, чтобы выполнить поручение Осьминога - передать письмо капитану Сасаки из отряда "Утреннее солнце" 3-й пехотной бригады. Капитан пригласил меня в закрытый офицерский ресторанчик, находящийся в районе пристани. В ресторанчике оказался довоенный запас вин, не разбавленных водой, а штат служанок состоял из бывших гейш, укрывшихся от трудовой повинности. Мы провели время довольно весело. Когда захмелевший Сасаки заговорил о том, что всем бабам скоро придется научиться бросать гранаты, чтобы выполнить долг перед государем, самая старая из служанок, игравшая на сямисене, позволила себе сделать не совсем почтительное замечание. Я схватил ее за волосы и, вытащив в коридор, ударил несколько раз ногой, заставил извиниться и спеть пять раз подряд песню "Выйдешь в море трупы в волнах". Мы пили до утра.
Я вернулся в Токио на следующий день вечером и рассказал Дзинтану о результатах испытания бомбардировщика "Ки-115". Потом спросил:
- Что там за штуку сбросили позавчера? Что сообщают из Хиросимы?
Дзинтан сказал, что в восемь часов пятнадцать минут утра над городом появились два американских самолета. Их появление не вызвало особой тревоги, так как над Хиросимой часто пролетали американские разведывательные самолеты. Один из них сбросил бомбу, которая взорвалась в пятистах метрах от земли как раз над мостом Аиои, в центре города. После ослепительной вспышки раздался грохот, к небу поднялся огненный шар, а затем появился грибообразный столб дыма высотой в несколько сот метров. В городе начался пожар. Гарнизон почти не пострадал, штаб Западного района тоже, но сгорело много жителей, в том числе несколько тысяч эвакуированных детей, живших в общежитиях. Интересно то, что на стенах каменных зданий отпечатались от вспышки бомбы силуэты деревьев, а на лестнице банка Сумитомо - силуэт какой-то женщины, от которой ничего не осталось. Газетам строжайше запрещено помещать какие-либо сообщения о Хиросиме.
- А что сообщают американцы?
- Сам президент выступил по радио и объявил, что была сброшена бомба нового типа - атомная.
Я покачал головой:
- Значит, это и есть та самая операция "Серебряное блюдо". А я-то думал, что высадят где-нибудь десант... Значит, они пустили в ход свой козырь. И почему именно сейчас?..
- Ходят слухи, что американцы собираются высадить десант в Токийском заливе,- сказал Дзинтан. - Мне говорили об этом офицеры штаба Восточного района.
В то время ни я, ни Дзинтан еще не знали сокровенного смысла хиросимской бомбы - "Гильды", как нежно окрестил ее президент Трумэн. Теперь нам известно, что он знал о том, что через два дня русские вступят в войну и постараются побыстрее разгромить нас. Следовательно, сбрасывать эту бомбу на Японию уже не имело смысла.
Бомба, разорвавшаяся в воздухе над японским городом Хиросима 6 августа 1945 года, была направлена в другой адрес и рассчитана не столько на стратегический эффект, сколько на политический.
Но все это мы поняли позже.
3
Вернувшись к себе в кабинет, я развесил противомоскитную сетку и лег спать на диване. Ночь была очень душная, но вскоре из-за воздушной тревоги пришлось спустить шторы на окнах, и комната превратилась в настоящую жаровню. Я остался в помещении, так как в последнее время американцы перестали сбрасывать бомбы на августейшую резиденцию. Налет "Б-29" продолжался минут сорок.
Около двух часов ночи меня разбудили. Муссолини, приподняв сетку, хлопал меня по ногам. За ним стоял капитан Миками, адъютант Осьминога. Он держал в руке керосиновую лампочку. У обоих был такой вид, что я сразу же вскочил и вытащил из-под подушки мешочек с амулетом и револьвер.
- Высадились? Начали? - взволнованно спросил я.
Муссолини пробормотал что-то и стал вытирать рукавом лицо. Я быстро оделся и направился к дверям:
- Пошли скорей!
Но они оба повели себя очень странно. Муссолини сел на диван, взял с моего стола веер и начал медленно обмахивать голову. Щеголеватый Миками с прилизанными волосами тоже сел и что-то зашептал. Я прервал его:
- Что ты мямлишь? Говори как следует!
- Начали... - с трудом произнес Муссолини и, закрыв глаза, откинулся на спинку дивана.
- Начали, - прошептал Миками и показал пальцем на карту, висевшую над диваном. Это была карта Манчжурии и Восточной Сибири.
Началось! Началось то самое, о чем мы, воины империи, мечтали двадцать лет, - война с Россией. Но как началось!
Миками стал рассказывать, глотая слова. Полчаса назад было получено первое сообщение о том, что на границах Манчжурии начались военные действия. Советское правительство присоединилось к декларации трех держав и решило заставить Японию прекратить войну.
Весь вопрос теперь заключался в том, пущена ли уже в ход бомба "И" или нет. В армейском отделе главной квартиры не было никого, кроме дежурных. Они знали только одно: началось - и больше пока ничего. Я позвонил во флигель-адъютантскую часть, Дзинтана там не было. Мы направились в министерство. По радио еще ничего не объявляли, но чрезвычайные вести разносятся с быстротой тайфуна. Пологая улица, ведущая на Итигаядай, была заполнена машинами и мотоциклами.
За всю войну ни разу не собиралось так много людей в такой поздний час в здании министерства. В эту ночь "переулок новостей" переместился в самый дальний коридор в подвале, куда выходили двери комнат старшего адъютанта министра и секретаря министра. Все имевшие доступ в министерство столпились здесь, как на платформе подземной дороги в часы "пик".
Генерал Умедзу, переговорив по прямому проводу с командующим Квантунской армией Ямада, прибыл к Анами. В кабинете министра шло чрезвычайное совещание. Были вызваны фельдмаршалы Сугияма и Хата, все члены Военного совета, главнокомандующий войск Восточного района генерал Танака и другие члены высшего командования.
Мы простояли до утра, изнемогая от духоты и нетерпения, и дождались конца совещания. Когда в коридор стали выходить генералы, мы окружили их и начали наперебой расспрашивать, забыв о всякой дисциплине и правилах приличия. Мы превратились в толпу оголтелых репортеров. Генералы молча отмахивались от нас.
Начальник главного управления военно-воздушных сил Терамото бросил на ходу:
- Все предусмотрено.
Шедший рядом с ним командующий 11-й армией Фудзиэ пробормотал:
- Теперь начинается настоящая война.
А маленький толстенький генерал с большими глазами - это был командующий 13-й армией Доихара - весело крикнул:
- Квантунская армия - первая в мире! Абсолютно непобедима!
По всем коридорам вдруг пошли слухи: войска 1-й армии уже ведут бои в районе Гродеково. Соединение "Счастье-долголетие" из состава 17-й армии уже заняло Посьет. 2-я воздушная армия генерал-лейтенанта Харада уже провела массированный налет на Читу. А соединение "Искреннее сердце" уже перерезало дорогу Владивосток - Хабаровск.
Я закрыл глаза и задержал дыхание. В первый раз в жизни я возносил от глубины сердца молитву богам - всем богам, какие только существуют на свете. Стоявший рядом со мной артиллерийский полковник шепнул мне:
- Наши танки, наверное, уже идут через Монголию, чтобы выйти к Байкалу.
Минут через пять с другого конца коридора ко мне протискался Миками, обливающийся потом, с растрепанными волосами, и сказал мне на ухо:
- Наши части уже форсировали Амур и с боем взяли Благовещенск. Линия Хабаровск - Чита перерезана!
И наконец, пронесся слух, которого ждали все: секретное оружие "И" введено в действие, бомбы сброшены на семнадцать городов Сибири!
Кто-то закричал:
- Его величеству банзай!
Все подхватили.
Теперь требовалось только одно: чтобы все слухи подтвердились.
4
Но подтверждений не поступало. В утренней сводке главной квартиры говорилось только о налетах американцев за истекшие сутки на среднюю и западную части Хондо, на Кюсю и Токио. А с нового фронта никаких сведений еще не было. В генштабе прослушали передачу на японском языке из Хабаровска, но в ней тоже ничего не говорилось о боях на границе.
Зато стали поступать сведения с другого фронта. Этот фронт находился у нас под самым носом. На нем с утра стали развертываться весьма тревожные события.
В 10.30 было созвано экстренное заседание Высшего совета по ведению войны. Премьер-министр Судзуки и министр иностранных дел Того заявили, что, после того как Советский Союз определил свою позицию, исчезли последние остатки надежды на успешное окончание войны. Продолжать войну при создавшихся условиях - это рисковать всем, то есть судьбой династии.
