Д. Чугаева и Л. Петерсон. - С.М. КИРOB Избранные статьи и речи 1916 - 1934
Киров выступает еще и еще раз. С каждым новым выступлением этого скромного человека, заряженного гигантским запасом революционной энергии и обладающего способностью просто и понятно разъяснять сложнейшие вопросы, слушают все более охотно, приветствуют все более горячо.
Дело доходит в конце концов до того, что открытые контрреволюционеры, вроде полковника Рымаря, вынуждены убраться со съезда, а его приспешники и единомышленники вынуждены молчать на съезде, больше того — вынуждены, стиснув зубы, изображать на лицах сочувствие речам и предложениям Кирова, чтобы не потерять окончательно влияния на рядовых делегатов съезда.
Крайне интересным было выступление Кирова на Моздокском съезде по поводу так называемого «заявления 132-х». На съезде под влиянием агитации «левой», непримиримой группы большевиков было составлено и поступило в президиум съезда за подписью 132 делегатов предложение немедленно обсудить вопрос об отношении к власти Совета Народных Комиссаров /Часть казаков готова была пойти на признание Советской власти в надежде получить вооружение и санкцию на военное выступление против горцев /. Ясно, что принятие этого предложения в данной обстановке привело бы неизбежно к полному разгрому большевиков.
Киров от имени «социалистического блока» выступает против этого предложения, угрожающего внести раскол в ряды большинства съезда, которое с такими невероятными трудностями удалось создать. Съезд принял предложение Кирова и снял с обсуждения вопрос об отношении к Совету Народных Комиссаров. Однако все речи Кирова были пропагандой за признание Октябрьской революции и власти Совнаркома.
По предложению Кирова, учитывавшего неустойчивый состав делегатов съезда и крайне тяжелое внешнее окружение съезда, в Моздоке был выбран временный Народный совет Терской области. Съезд обратился с составленным Кировым воззванием к народностям Терской области. Съезд был объявлен «первой сессией Народного съезда Терской области», и сейчас же была назначена вторая сессия съезда — уже в Пятигорске, где Совет находился под руководством большевиков и воинскими частями также руководили большевики. На новый съезд были посланы приглашения всем народностям Терской области, в том числе также ингушам и чеченцам.
29 (16) февраля в Пятигорске открывается вторая сессия Терского областного народного съезда.
На этом съезде большевики с Кировым во главе выступают уже признанными руководителями подавляющего большинства съезда.
В то же время правые эсеры и меньшевики, чувствуя, что почва ускользает у них из-под ног, формально еще оставаясь в рядах «социалистического блока», снюхиваются с представителями открытой или скрытой контрреволюции и совместно с ними пытаются провокационными маневрами если не сорвать съезд, то по крайней мере подорвать по силе возможности его значение.
Так, они пытаются взять на испуг и не допустить на съезд с громадным трудом и риском приехавшую делегацию ингушей и чеченцев.
Однако провокация социал-предателей на этот раз не удается. Делегаты ингушей и делегат чеченцев, мужественный боец революции Асланбек Шерипов, появляются на съезде, и съезд встречает их бурной овацией; даже делегаты казаков приветствуют прибывших.
Несмотря на продолжающиеся кровавые провокации на местах, на съезде торжественно устанавливается мир между чеченцами, ингушами, осетинами, казаками, между всеми народами Терской области.
17 (4) марта съезд большинством 220 против 22 при 40 воздержавшихся под бурные аплодисменты принимает предложение большевиков о признании власти Совета Народных Комиссаров. Съезд посылает торжественную телеграмму председателю Совета Народных Комиссаров Ленину. Тактика терских большевиков, руководимых Кировым, увенчивается полным успехом.
По предложению большевиков с Кировым во главе съезд, несмотря на возражения меньшевиков и эсеров, принимает решение переехать всем составом в центр Терской области — Владикавказ — и там организовать правительство Терской области.
21 (8) марта, в 12 часов ночи, съезд под звуки оркестров, встречаемый массой рабочих и трудящихся города, торжественно прибывает во Владикавказ в поезде из товарных вагонов, разукрашенных флагами. Контрреволюционные офицеры, правда, устроили провокационную стрельбу из винтовок, но реального сопротивления съезду оказать не решились.
Во Владикавказе областной народный съезд избрал Терский совнарком с большевиком Ноем Буачидзе во главе.
Немедленно по прибытии съезда во Владикавказ возобновились провокационные убийства, организуемые контрреволюционерами. К самому зданию, где заседал съезд, привозят трупы обезображенных осетин, убитых ингушами. Волна негодования охватывает осетинские селения, раздается призыв к кровавой мести. Осетинские и ингушские селения, расположенные иногда совсем близко друг от друга, обносятся окопами, начинается настоящая война между осетинами (которых поддерживают представители других народностей, а также и казаки) и ингушами. Особенно острое положение создается между ингушским селением Базоркино и осетинским селением Ольгинское, расположенными в километре друг от друга. Киров во главе делегации от Народного областного съезда выезжает на место, под пулями идет в окопы, уговаривает немедленно прекратить междоусобную войну, доказывает, что она выгодна только врагам трудящихся… Его товарищ по делегации балкарец Калабеков падает под пулями, но Киров не отступает и, производя неотразимое впечатление на горцев своей смелостью и решительностью, в конце концов добивается примирения враждующих сторон.
В середине лета с очевидностью выясняется, что предстоит борьба не на живот, а на смерть с бандами Деникина, наступающими с севера. В связи с наступлением Деникина удваивают свою энергию и местные контрреволюционеры; многие казачьи станицы превращаются в вооруженные опорные базы контрреволюции. Своими силами терским большевикам с этими задачами было не справиться.
На Кирова возлагается ответственное поручение ехать в Москву и там добиться помощи людьми, оружием, средствами.
Киров выезжает в Москву и забирает там оружие для северо-кавказских большевиков. В конце августа Сергей Миронович через Царицын и Астрахань по Калмыцким степям (Ростов уже был занят Деникиным) добрался до Георгиевска с транспортом оружия и боеприпасов. Но пробраться обратно на Терек ему уже не удается. Пробыв несколько недель в Пятигорске /Приезд Кирова на Северный Кавказ в августе — сентябре 1918 года документально не установлен, но подтверждается рядом товарищей/, Киров возвращается опять в Москву и подготовляет новую, более крупную экспедицию на помощь Северному Кавказу; однако на этот раз Сергею Мироновичу не удается добраться даже до Георгиевска. Деникин овладевает Северным Кавказом и вынуждает XI армию красных отступить по пустынным пескам, по безлюдным степям на восток, к Астрахани.
Киров в декабре 1918 года, после безуспешной попытки пробраться на Терек, вынужден вернуться в Астрахань.
Работа Кирова на Северном Кавказе, его самоотверженная борьба за установление межнационального мира, успешно проведенное им объединение горской и русской бедноты под знаменем Советов, под лозунгами — мир, хлеб и свобода, имели значение далеко за пределами Северного Кавказа.
В крае, где господствовала дикость и патриархальщина, где, казалось, была безгранична власть казачьего и горского офицерства, мулл, горских князей и кулаков, Киров с горстью большевиков, которыми он руководил, создал крепкий фронт борьбы за Советскую власть.
В крае, который был русской Вандеей, где контрреволюция собирала и накапливала свои силы, Киров сумел революционизировать тыл белогвардейских армий, тем самым отсрочив и ослабив подготовляемое контрреволюционерами наступление на молодую республику Советов.
ВО ГЛАВЕ ГЕРОИЧЕСКОЙ ОБОРОНЫ АСТРАХАНИ
В Астрахани открывается новая героическая страница революционной большевистской работы Кирова. Астрахань, находилась на стыке деникинского и колчаковского фронтов. Задачей на этом участке фронта являлось не дать возможности соединиться белобандитским войскам Колчака и Деникина.
К моменту прибытия Кирова в Астрахань в январе 1919 года положение там создалось исключительно тяжелое.
Уже с декабря 1918 года в Астрахань начали подходить вконец измученные труднейшим переходом через безлюдные астраханские степи части XI армии. По сути дела это уже были не организованные воинские части, а изголодавшиеся, обессилевшие, чуть ли не сплошь зараженные тифом массы людей, нуждавшихся в безотлагательной медицинской помощи, в длительном отдыхе, в восстановлении своих физических и моральных сил. О боеспособности этих отрядов, проделавших героический переход, в котором погибли тысячи людей и самые крепкие бойцы истощили все свои силы, конечно, в данный момент не могло быть и речи.
