Владимир Моложавенко - Тайны донских курганов
— Вот тебе и раз! Копали, копали и докопались. Место это, выходит, нечистое, поганое... — растерялся Овчаров-старший. — Вылезай, сынок, наверх, забрасывай яму. Выкопаем колодец в другом месте...
Так и сделали. А много лет спустя зашел во двор к Овчаровым усталый и запыленный путник. Был он стар и болен. Когда накормили и напоили его, разговорился. Вспомнил, как пятьдесят или шестьдесят лет назад в этих местах отряд запорожских казаков, торопившийся уйти от погони, зарыл будто бы в этих местах — триста шагов от криницы — богатые сокровища. Несподручно, видно, было везти их дальше.
Странник ушел, а предание в семье осталось. Пытался ли кто-нибудь из Овчаровых еще раз добраться до тех обгорелых бревен, что лежали на двухметровой глубине, и узнать, что лежит под ними? Нет, не пытался. Сомневаться в этом нельзя. Люди набожные, богобоязненные, они не хотели даже осквернять свои руки прикосновением к тем, пусть даже несметным, сокровищам (если они там действительно были), что были добыты «разбойным путем». Иногда поговаривали на досуге о странном пришельце, вспоминали его рассказ, но лопат в руки не брали, всякий раз осеняя себя крестным знамением и отгоняя «лукавого», который нет-нет да и пытался «ввести их во искушение»...
Но это — всего лишь предание. А если поразмыслить над ним?
Запорожская сечь действительно по приказу Екатерины II была взята приступом царскими войсками. Доподлинно также известно, что атаман Калнишевский успел с небольшим отрядом бежать на Дон, и с бегством его исчезли все следы сечевой казны. Какими же были пути-дороги беглецов?
Пока отряд двигался по «Дикому полю», ему ничто не угрожало. Но вот он стал приближаться к устью Дона. Здесь уже было небезопасно. Снова к тому времени (1775 год) была возведена из руин дважды разрушавшаяся Троицкая крепость на Таганьем рогу. В крепости — довольно большой гарнизон, причем сторожевые посты выставлены за многие километры, а то и десятки километров вперед. И стоило лишь появиться в степи какому-либо неизвестному отряду, как тут же на сторожевых курганах заполыхали бы сигнальные костры. Пройдут считанные минуты, и в крепости уже станет известно, что приближается неизвестный отряд вооруженных всадников. Немедленно поднимется тревога... И тогда атаману приходит в голову мысль — не рисковать, попытаться пока пробраться на Дон налегке, а сокровища до поры до времени припрятать. Тем более, что и место рядом — приметное, укромное.
...Сняты с лошадей вьюки, наполненные золотыми и серебряными чашами, чеканной монетой. Уже присыпаны сокровища тонким слоем земли, и тут седоусый атаман приказывает собрать на месте бывшего бивуака все, что могло бы оставить следы. Потому собраны все до единой головешки, присыпаны землей костры. Даже золу и уголь — и те схоронили в яме!
Вот как можно представить ту историю, которая, возможно, и действительно произошла около двухсот лет назад на том месте, где впоследствии поселился крепостной крестьянин Иван Овчаров,
Да, над этим стоит задуматься!
А, может быть, места, известные Прокопову и Овчарову, хранят вовсе и не сокровища Калныша, а клад аланского царя Индиабу, что зарыт был, по арабским источникам, в кургане Контеббе, в 104 верстах от Таны (Азова)? Именно этот клад искали археологи из Венеции во главе с послом Джозафа Барбаро, присылавшие на Дон в середине XVIII века огромную по тем временам экспедицию в 127 человек!
Значит, клады все-таки есть, их нужно искать.
Много еще неразгаданных тайн хранят степные курганы.
Степные алмазы
И молодость,
И древность
Равноправно
Тревожат одержимостью меня...
Людмила ЩипахинаЕще не утихли горячие споры вокруг этой удивительной находки, еще не сказала в этом споре ни одна из сторон определенное «да» или «нет», но одно уже совершенно бесспорно: геологическая наука стоит на пороге большого и очень ценного открытия.
А началось все в один из будничных, неприметных дней. Экспедиция геолога Василия Ружицкого брала последние пробы в рыхлых отложениях приазовской речушки Базовлука. Назавтра геологи собрались покидать порыжевшую и далеко не романтичную степь. И вдруг у самого плеса что-то ярко блеснуло. Осколок стекла? А может быть, просто кусок песчаника, отшлифованный потоком? Нет, совсем нет...
Ружицкий осторожно положил блестящий комочек на ладонь, легонько копнул песок, поднял другой — точно такой же, третий... Он не верил своим глазам. На ладони лежали чистейшие кристаллы алмаза. То, во что не верили и до сих пор не верят его коллеги, и в чем он сам был давно и твердо убежден.
Откуда же в приазовских степях алмазы? Может быть, они попали сюда случайно? Отнюдь нет.
В ту осень, когда геолог Василий Ружицкий нашел в Приазовье крохотные кристаллики алмазов, в Ростове-на-Дону гостила делегация из греческого города-побратима Волос. Мэр Волоса сказал председателю горсовета на официальном приеме:
— А ведь это в ваши места приезжали наши предки-аргонавты в поисках золотого руна...
Как ни парадоксально, но история алмазов, найденных геологами в Приазовье, восходит именно к тем далеким незапамятным временам.
Эллинский царь Пелиас, рассказывает легенда, отправил из Греции к берегам Понта корабль с наказом добыть золотое руно. Самые знаменитые герои были на борту корабля аргонавтов — Геракл, Кастор, Полидевк, а капитаном у них — храбрый Язон. Опасные приключения пережили аргонавты, прежде чем вернулись на родину с желанной добычей. И не повстречай они на черноморском берегу волшебницу Медею, не выполнили бы грозного наказа Пелиаса. Только не принесли счастья награбленные сокровища ни царю их, ни храброму Язону. Погиб Пелиас, убила Медея детей Язона, изменившего ей. А сам Язон умер в безвестности, раздавленный остатками разрушившегося от ветхости корабля «Арго».
Но все это — лишь легенда.
Впрочем, о сказочных богатствах приазовских и причерноморских земель рассказывают не только эллинские легенды. По свидетельству Страбона на берегах негостеприимного для греков Черного моря (тогда Аксенского, или Евксинского) путешественники были удивлены обилием щедрых даров природы и несметными сокровищами.
Видимо, вовсе неспроста родился миф об аргонавтах, приезжавших в эти края в поисках золотого руна!
Страбон писал в своей «Географии» о святилище морской богини, спасительнице утопающих — Левкофеи. Живя на земле, она была смертной женщиной, а утонув, якобы превратилась в богиню. В память о мачехе приемный сын ее Фрикс воздвигнул в приазовской степи величественный храм. Время уничтожило его следы, ветры давным-давно развеяли могучие каменные стены, а история все-таки помнит о нем. И не столько о самом храме, сколько о сокровищах, что были собраны под его сводами.
Тайну этого неведомого храма приоткрыли археологи совсем недавно. На Таманском полуострове, у Ахтанизовского лимана они нашли остатки древнего святилища, относящегося ко II веку до н. э. Находка как находка, археологи находили святилища и получше. Но крепостная стена вокруг святилища оказалась самой необыкновенной из всех крепостей в мире. Она оказалась почти целиком сложенной из произведений искусства! То были мраморные статуи и целые скульптурные группы, барельефы и горельефы, покрытые позолотой и искусным орнаментом надгробия. Больше того — среди них оказалась статуя Афродиты — богини любви и красоты. Афродиту Таманскую ученые уверенно сравнивают со знаменитой Венерой Милосской. Конечно, они совершенно разные — наша Афродита и луврская Венера! Но по мастерству исполнения, по изяществу, с каким в этих скульптурах передана красота человеческого тела, они могут соперничать.
Как же случилось, что все эти великолепные произведения искусства превратились в... камни для крепостной стены? Не могли же люди, из среды которых вышли талантливые мастера, так безжалостно обойтись со своими шедеврами?
Вот как это можно объяснить.
Крепость на Тамани возникла в I веке н. э. То было бурное время войн и набегов. Не только греков влекли сокровища степного Приазовья. С каспийских берегов, как сообщал Страбон, пришло сюда сарматское племя аспургианов, согнало с этих земель коренных жителей и начало войну с боспорским царем Полемоном. Когда аспургианам пришлось туго, они, как иные варвары, наскоро возвели укрепления из произведений искусства побежденного народа...
Но какое же отношение имеют все эти археологические находки к экспедиции геолога Ружицкого? А самое прямое. Дело в том, что севернее Тамани, в устье Дона, к нам дошло еще одно из свидетельств о неведомом храме Левкофеи. Во время раскопок Танаиса археологи обнаружили захоронение неизвестной, но, судя по всему, очень знатной женщины. На ней был золотой нагубник с миниатюрными бусинками из агата, бронзовыми застежками и... крохотным драгоценным камнем-алмазом.
