Иван Беловолов - Истра 1941
Вспоминаю, какой огромный политический подъем у бойцов и командиров вызвал приказ Ставки Верховного главнокомандования, в котором предписывалось сдать дивизии занимаемый ею боевой участок на государственной границе и немедленно направляться в действующую армию.
Когда комдива А.П. Белобородова и меня срочно вызвали в штаб армии, ни он, ни я не знали точно, по какому поводу вызов. Догадывались, конечно, что могут направить нас на запад, но ведь не всякая догадка оправдывается. Но тут она оправдалась. Командующий 35-й армией генерал-майор Владимир Александрович Зайцев вручил нам приказ Ставки. Он, член Военного совета армии бригадный комиссар Чубунов и другие командиры и начальники, присутствовавшие при этом, поздравили нас с великой честью выступить с оружием в руках на защиту отечества, пожелали нам больших успехов в скорых боях с наглым, коварным и сильным врагом.
Возвращаясь на командный пункт дивизии, мы поторапливали нашего шофера, хотя он и без того не жалел свою «эмку».
Дорога петляла меж сопок. Несколько дней подряд шли дожди, поэтому в тайге было сыро и неприветливо. Подступившие вплотную к дороге высокие сосны и кедры от пробегавшего по их вершинам небольшого ветерка то и дело окатывали машину холодным душем.
И командир дивизии, и я были горды оказанным нам доверием, но, конечно, и озабочены. Ведь нам предстояло в короткий срок перебросить через огромное расстояние свыше 14 тысяч бойцов и командиров, около трех с половиной тысяч лошадей и много самой различной боевой техники, в том числе орудий и танков. Мы понимали и то, что по прибытии на фронт у нас не будет времени ни для отдыха, ни для сколачивания частей и подразделений в новой обстановке. И в бой придется вступить, может быть, «с колес».
Приехали на КП. Спускаемся в блиндаж. Я вижу командиров полков Коновалова, Суханова, Докучаева, Покрышкина, комиссаров Крайнюкова, Куцева, Кондратенко, Осадченко, командиров и комиссаров других подразделений. В полном сборе начальники служб, работники политотдела.
А.П. Белобородов объявил приказ. Те из нас, кто остался в живых, не забудут этого никогда — именно в этот день мы почувствовали себя на войне.
И вот дивизия в пути. Один за другим мчатся эшелоны на фронт. Они пробегают небольшие станции и не останавливаются даже в крупных городах. Проехали Хабаровск, Иркутск, Красноярск, Новосибирск, Омск. А ведь наша дивизия состояла из сибиряков, дальневосточников. Ребята сидели у раскрытых дверей теплушек, на платформах, груженных техникой. С болью в сердце они смотрели на родные
места.
А на станциях стояло много народу. Люди знали, что железнодорожные эшелоны идут на фронт, и выходили их проводить. Отцы и матери, братья и сестры, жены и дети днем и ночью дежурили на станциях, не крикнет ли тот, кого они ждали, из пробегающего мимо состава: «Прощай, мама!», — Будь счастлива, любимая!». Может быть, это будут последние слова, которые они услышат от своих Володей, Васей, Гришей или Ваней. А вдруг эшелоны остановятся? Но эшелоны не останавливались. Они спешили на фронт. Не дождавшись мимолетного свидания, отцы и матери, жены и сестры, невесты и друзья покидали привокзальные площади.
Однако в пути следования мы меньше всего предавались грустным мыслям. Мы не теряли драгоценного времени. Командиры и политработники, партийные и комсомольские организации продолжали знакомить бойцов с тактикой врага, его оружием, техникой, воспитывали у бойцов любовь к отчизне, уверенность в победе, ненависть к немецко-фашистским захватчикам.
О высоком моральном духе воинов, их патриотизме свидетельствует тот факт, что только за время пути с Дальнего Востока к Москве в партийные организации частей и подразделений дивизии было подано около 300 заявлений с просьбой принять в ряды Коммунистической партии и сотни заявлений с просьбой принять в комсомол. Как правило, в каждом заявлении говорилось о преданности воина социалистической Родине, Коммунистической партии, о готовности отдать все свои силы разгрому врага, о желании идти в бой коммунистом.
По прибытии на фронт в полку были проведены митинги, партийные и комсомольские собрания, на которых бойцы клялись, не жалея сил и самой жизни, выполнить приказ
командования.
— За Родину, за счастливую жизнь, — говорил на собрании молодой коммунист сержант Халиулин, — не пожалеем ни сил, ни жизни, но бандита Гитлера и его свору уничтожим! Вот моя винтовка, мое любимое оружие. Она будет разить врага без промаха, и я с ней никогда не расстанусь…
Комсомолец третьей пулеметной роты этого полка Старых заявил:
— Советский народ послал меня защищать Родину и ее столицу Москву. Я перед всем народом клянусь, что винтовкой, которую вручил мне народ, я буду беспощадно уничтожать фашистов. И это я буду делать до тех пор, пока течет в моих жилах кровь, пока бьется мое сердце.
И свою клятву воины с честью оправдали в боях.
В течение ноября наши воины, не щадя сил своих и самой жизни, оказывали врагу жесточайшее сопротивление. О том, как героически они сражались, свидетельствует командир дивизии СС «Рейх» генерал Биттрих, приказ которого добыли наши разведчики в селе Рождествене. Оценивая высокие качества бойцов 78-й дивизии, Биттрих писал, что ее «солдаты умирают, но не оставляют своих позиций».
Были у нас под Москвой и очень тяжелые моменты, когда важно было не растеряться, не поддаться панике, не дать бойцам почувствовать всей опасности, нависшей над нашими частями и подразделениями. И надо прямо сказать, что в наших рядах среди бойцов и командиров никогда не было пошатнувшихся, поддавшихся унынию, потерявших веру в победу. В этом огромная заслуга наших политработников, коммунистов, комсомольцев. Эти люди всегда находились рядом с бойцами, были на самых трудных участках, там, где решалась судьба приказа. Они воодушевляли воинов не только проникновенным большевистским словом, но и своим личным примером. Образцы храбрости и отваги, готовности пожертвовать собой во имя победы увлекали бойцов и командиров на подвиги во славу русского оружия, во славу горячо любимой социалистической Родины.
Многие наши комиссары и политруки своей большевистской работой, примером мужества, отваги и героизма возродили славные традиции комиссаров гражданской войны. Например, военком 258-го стрелкового полка батальонный комиссар Д.С. Кондратенко проводил большую партийно-политическую работу, сплачивал и мобилизовал бойцов на героические подвиги. В трудные моменты боя он появлялся в самых опасных местах и личным примером воодушевлял бойцов на разгром врага.
На войне бывает всякое. Это истина, и вряд ли кто будет ее оспаривать. Было и такое. Противнику удалось выйти во фланг 258-го полка. Особенно большая угроза нависла над вторым батальоном, у которого немцы оказались в тылу. В это время в батальоне находились комиссар полка батальонный комиссар Д.С. Кондратенко и инструктор политотдела старший политрук И.Е. Гук. Комиссар полка и инструктор политотдела тут же собрали бойцов хозяйственных подразделений и организовали с ними оборону тылов батальона. Подпустив гитлеровцев на близкое расстояние, повара, ездовые, писари и другие хозяйственники по команде комиссара открыли дружный прицельный огонь, истребив вражеских солдат и офицеров. А потом комиссар полка и инструктор политотдела подняли своих бойцов и повели в контратаку. Оставшиеся в живых фашисты разбежались.
В этом бою один только повар Рубцов уничтожил пятерых гитлеровцев, а хлеборез Светличный — четырех.
Не забыть подвига инструктора пропаганды 40-го полка Ивана Андреевича Романенко.
Коммунист Романенко всегда был среди солдат на переднем крае. 17 ноября он пришел в роту, оборонявшую село Городище. Ночь была относительно спокойной. Только бледные всполохи осветительных ракет тревожили плывущие над головой облака, да изредка возникавшая трескотня автоматов напоминала, что война продолжается.
Но вот на рассвете гитлеровцы пошли в атаку на позиции роты Романенко. Вражеские солдаты действовали нахально. Ведя ураганный огонь, они сумели даже ворваться в боевые порядки роты.
Перед окопами на изрытой минами и снарядами земле завязалась жестокая рукопашная схватка. Наши бойцы вели активную оборону. Гитлеровцы дрогнули, откатились назад и залегли. Они повели артиллерийско-минометный огонь. пытаясь подавить все живое на переднем крае роты. Но вот смолкли орудия и минометы, гитлеровцы поднялись и снова двинулись на Городище. Их было раз в пять больше, чем наших бойцов, оборонявших деревню. Командир роты и два командира взводов погибли в рукопашной схватке. Среди бойцов появились некоторые признаки замешательства. Политрук видел, что взоры бойцов обращены к нему: что скажет он? какое примет решение? как поведет себя в этой обстановке?
