Лив Нансен-Хейер - Книга об отце (Ева и Фритьоф)
И Краг умолк.
Род Нансенов обосновался в Норвегии в середине XVIII века, когда прадед Фритьофа, Аншер Антони Нансен, получил место нотариуса в Итре-Согн[18]. Его единственный сын, Ханс Лейердал Нансен, учился в датской школе и говорил всю жизнь по-датски. Тем не менее его считали хорошим норвежцем, что он и доказывал много раз на деле. В качестве представителя от округа Ёрен в первом чрезвычайном стортинге он выступал за объединение со Швецией, но только при условии, что во всех тех вопросах, где общность не является необходимой, интересы Норвегии и ее независимость будут гарантированы. Его остроумие было общеизвестно. Когда обсуждался вопрос о том, где должен располагаться Норвежский банк, и каждый депутат стортинга добивался, чтобы банк находился в его городе, он встал и сказал: «Эгерсунн — прекрасный маленький городок, и там живу я».
Об этом Нансене, который не всегда был удачлив в политических делах и так и не стал великим политиком, епископ Сигвард сказал: «Его речи и деяния свидетельствуют о том, что он был верен королю и стране, был неподкупным другом правды и справедливости». А также: «Он всегда смело высказывал то, в чем был убежден».
Госпожа Венделия была второй женой Ханса Лейердала и бабушкой Фритьофа со стороны отца. Это была на редкость одаренная женщина с ярко выраженными литературными наклонностями.
В роду матери Фритьофа, Веделен, было тоже немало выдающихся людей. Один из них командовал кавалерийским полком во время Тридцатилетней войны и получил прозвище «Сорвиголова». Его сын, граф Густав Вильхельм фон Ведель, в 1683 году купил у Петера Гриффенфельда графство Ярлсберг у Тенсберга. Впоследствии он стал главнокомандующим норвежской армией. Граф Херман Ведель-Ярлсберг, правнук первого графа, с 1814 года занялся политикой и стал затем наместником Норвегии. Его младший брат, барон Кристиан Фредерик Вильхельм Форнебу, был дедушкой Фритьофа по матери. Барон, в отличие от брата, не оставил следа в истории Норвегии. У него не было ни энергии брата, ни его дерзости, ни светлого ума, и в политической жизни страны он не сыграл никакой роли, если не считать недолговременного пребывания на посту председателя муниципалитета Берум. Однако он был человек изысканно воспитанный.
Непонятно только, как его дочь Аделаида Юханна Текла Исидора выросла настолько свободной от предрассудков, лишенной надменности, простой и открытой. Подобно лучшим представителям своего рода, Аделаида обладала сильным характером и не питала никакого уважения к своему аристократическому происхождению. Пожалуй, что и к своему «благородному отцу» она не испытывала должного почтения.
Молоденькой девушкой она шокировала высшее общество Христиании тем, что занималась неприличным для женщины лыжным спортом. Потом она влюбилась в сына пекаря, чем в еще большей степени шокировала общество и уж, конечно, своих домашних. Это была пощечина портретам предков в Форнебу, и родители наотрез отказались дать свое согласие на такой мезальянс. Поэтому Аделаида бежала из дому и справила свадьбу со своим возлюбленным у своих более покладистых родственников в усадьбе Букстад; родители на свадьбе не присутствовали. В браке с сыном пекаря, лейтенантом Якобом Бёллингом, она родила пятерых детей и прожила с ним счастливо до самой его смерти в усадьбе Стуре-Фрёен.
Вторично она вышла замуж за адвоката суда средней инстанции Бальдура Фритьофа Нансена. С ее стороны это был, по всей вероятности, брак по рассудку, а не по любви; прежде чем решиться на этот шаг, она посоветовалсь со старшими сыновьями.
Адвокат Нансен тоже был женат прежде (на свояченице поэта Йоргена My[19]), и некоторое время они могли говорить: «Мои дети, твои дети, наши дети». Но сын Нансена от первого брака, Мольтке, был болезненным мальчиком и умер в отрочестве. (1)
Бальдур Ф. Нансен в книге В. К. Брёггера и Нурдаля Рольфсена об отце характеризуется как «прилежный, хороший человек, примерный во всех отношениях, воспитанный в скромности и строгости... весьма культурный, однако без особых талантов». Он получил основательное юридическое образование и пользовался у своих клиентов неограниченным доверием. В основном он вел дела по переводу собственности и распоряжению денежными суммами. Представляется, что умеренность, скромность стала наследственной чертой рода Нансенов. Это свойство присуще им всем. Фритьоф с благодарностью вспоминал свое спартанское воспитание и старался так же воспитывать собственных детей.
Пример отца рано воспитал в нем убеждение, что только тот, кто доводит до конца поставленную перед собой задачу, является настоящим человеком, и способен на это только человек с сильной волей. А способность ставить перед собой дерзкую цель и принимать смелые решения он, пожалуй, унаследовал от матери.
Женившись на Аделаиде Бёллинг, адвокат Нансен переехал к ней в усадьбу Стуре-Фрёен (2)в Вестре Акер, и здесь 10 октября 1861 года появился на свет Фритьоф Нансен. Через год родился Александр, друг и товарищ детских игр Фритьофа.
Постройки усадьбы Фрёен целы до сих пор и называются «Нансен-Фрёен». Но теперь усадьба превратилась в обычную виллу. Сейчас она расположена уже посреди Большого Осло, на улице Фритьофа Нансена, позади кинотеатра «Колизей», со всех сторон зажата другими зданиями, рядом проходят оживленные магистрали. Прежде это была большая усадьба с хлевом, конюшней, сеновалом и другими надворными постройками, с голубятней посреди обширного двора. Усадьба находилась далеко от города. Вокруг расстилались поля и луга, в которые вклинивались густые леса, а вдали на западе открывалась панорама гор, покрытых лесом. У самого дома протекал ручей Фрогнербекк, летом его омуты были полны форели, а зимой он покрывался гладким льдом, по которому так чудесно кататься на коньках.
Для мальчишек здесь было вдоволь занятий круглый год, можно вволю побегать на просторе, но дома у каждого имелись свои обязанности. Мать была занята с утра до вечера, то в хлеву со скотницей, то в подвале — стиркой. Она ухаживала за садом, аккуратно вела счета, сама обшивала детей.
Говорят, что противоположности сходятся. Это вполне подходит к чете Нансенов. Оба были людьми работящими и порядочными, но почти во всем остальном совершенно разными: она — сильная, высокая, смелая, с открытым волевым взглядом, очень прямая, решительная в своих суждениях. Он — маленького роста, тихий, уважающий правила и осторожный, спортом не занимался, своих взглядов не имел, а во всем руководствовался библией и сводом законов. Оба отличались добротой и сердечностью, были глубоко верующими христианами и имели одинаковые взгляды на воспитание детей.
Аделаида Нансен обладала живым умом, интересовалась литературой и политикой и, несмотря на большую занятость, находила время для удовлетворения таких культурных запросов, которыми пренебрегали во времена ее девичества в Форнебу. Оба любили музыку. Адвокат немножко играл на скрипке, а его жена — так же скромно — на пианино.
Для домашнего уклада Нансенов характерны были порядок и дисциплина. Детям редко приходило на ум своевольничать. Младшие не делали этого никогда. Лишь изредка старшие сыновья Аделаиды от первого брака давали понять своему несколько педантичному отчиму, что его речи им малоинтересны. Эйнар, большой и сильный парень, сохраняя полное спокойствие, поднимал его на руки и выносил за дверь.
Фритьоф же благоговел перед отцом. Еще в раннем детстве он узнал силу отцовского характера. Он сам рассказывал об этом такую историю. Для укрепления здоровья доктор посоветовал отцу ежедневно выпивать перед обедом рюмку вина. Однажды, придя в кабинет отца, он обнаружил, что находившиеся там обычно рюмка и бутылка вина исчезли. Фритьоф спросил отца, почему он не хочет больше пить вина. «Я заметил,— сказал отец,— что от вина у меня делается очень хорошее настроение. Но подкреплять свои силы вином я считаю неправильным, и поэтому я бросил его пить».
Фритьоф запомнил это на всю жизнь.
Будни в усадьбе Фрёен отличались простотой обычаев и скромностью запросов. Питание было хорошее, но без особых разносолов: на завтрак и на ужин полагалась каша и почти на каждый день недели было раз и навсегда установлено обеденное меню. А воскресного жаркого и сладкого блюда из вареных ломтиков яблок, черного хлеба, обжаренного в сахаре, масла и взбитых сливок все с нетерпением ожидали целую неделю.
Покупных игрушек и в помине не было. Лук со стрелами, удочки, мельнички на ручье ребята мастерили сами. В качестве карманных денег им выдавалось несколько скиллингов, вероятно, чтобы приучить их вести счет деньгам.
Если от отца Фритьоф не мог научиться любить природу и спорт, образцом для него в этом был брат Эйнар, которому маленький Фритьоф во всем старался подражать. Когда мать бывала занята, он всегда мог обратиться к старшей сестре Иде, которая с удовольствием с ним занималась. Но товарищем в играх с утра до вечера был Алек. Фритьоф считал, что должен защищать Александра, потому что тот был самым младшим. И если приходилось просить о чем-то, то говорил за себя и за брата Александра. Никогда не говорилось: «Можно мне?», но всегда: «Можно нам с Алеком?» И естественно, отвечать за обоих приходилось тоже Фритьофу. Когда летом они купались в ручье, Фритьоф вовремя вытаскивал брата из воды, не дожидаясь, пока он посинеет от холода. А однажды, когда они бегали наперегонки по тонкому льду и Алек провалился под лед, вытащил его и привел домой Фритьоф.
