Юрий Веремеев - Красная Армия в начале Второй мировой. Как готовились к войне солдаты и маршалы
17 августа Гальдер подводит итоги потерь с 22 июня по 30 июля 1941 года.
« Убито 3292 офицера и 64 778 солдат, ранено соответственно 7964 и 224 364. Пропало без вести 315 офицеров и 176 760 солдат».
Конечно, Красная Армия за этот же период понесла куда большие потери, но этой дорогой ценой тормозила, выматывала вермахт. Гальдер уже подсчитал, что при таком темпе потерь к 1 октября они исчерпают весь резерв личного состава.
Значит и в этом плане немецкие фельдмаршалы оказались не на высоте, не сумели верно рассчитать свои силы, не смогли верно рассчитать расход личного состава. Это есть проявление «гениальности» немецкого генералитета или просто немецкий авантюризм?
Нет, конечно, были в немецкой армии трезвомыслящие генералы, умеющие считать и обладавшие стратегическим мышлением. Например, генерал-оберст Людвиг Бек, который отказался участвовать во всей этой авантюре и ушел в отставку, сломав свою карьеру, но не испачкав свой мундир участием в агрессии, не получив позора поражения в войне на свою седую голову.
Запись в дневнике Гальдера от 28 августа (68-й день войны ) :
«Телефонный звонок от фон Бока: Он взволнованно сообщил мне, что возможности сопротивления войск группы армий подходят к концу. Если русские будут продолжать наступательные действия, то удержать восточный участок группы армий не будет возможности».
Это группа армий «Центр». Из записи следует, что Красная Армия отнюдь не отступала до самой Москвы. Она дралась и уже в конце августа 1941 ставила немцев в отчаянное положение.
А до начала распутицы еще больше месяца.
В этот же день Гальдер отмечает:
« Укомплектованность пехотных дивизий всего две трети от штатного состава».
Куда девалась треть немецкой пехоты?
Там же отмечается, что 1-я танковая группа потеряла половину танков. Получается, что «бездарные сталинские генералы» изрядно пощипали перья выдающимся танковым стратегам. Не лучше обстояло дело и у самого гениальнейшего танкового стратега Г. Гудериана.
Гальдер отмечает, что в среднем его танковая группа потеряла 65 процентов своих танков. В танковой группе генерала Гота в 7-й танковой дивизии осталось всего 24 процента танков, в 19-й и 12-й по 45 процентов.
Они что, тоже все утонули в русской грязи? Нет, Гальдер с горечью пишет на следующий день, что положение на фронте группы Гудериана неприглядное. С запада на него давят советские войск, отходящие на фронте 20-й армии, а с востока вновь подошедшие части РККА.
А до начала распутицы еще больше месяца.
Практически за месяц до начала распутицы Гальдер вновь подсчитывает потери (запись от 3 сентября 1941 года).
« С 22 июня по 31 августа убито 4 тыс. офицеров и 83 483 солдат, ранено соответственно 10 080 и 292 741. Без вести пропало 371 офицер и 19 317 солдат. Суммарно потеряно 14 457 офицеров и 395 541 солдат, т. е. 409 998 человек» .
А до начала распутицы еще месяц.
Из записей Гальдера следует, что по состоянию на 10 сентября общие потери достигли 459 511 тыс. человек. В группе генерала Гудериана в 3-й танковой дивизии имеется боеспособных танков 29 процентов, в 4-й – 29, в 17-й – 21, в 18-й – 31 процент.
А до начала распутицы еще 26 дней.
К 23 сентября цифра потерь вырастает до 522 833 человек.
2 октября Гальдер отмечает, что операция «Тайфун» (наступление на Москву) началась при ясной осенней погоде.
7 октября 1941 года. Распутица началась!
А что пишет Гальдер? Только 2-я танковая армия (Гудериана) испытывает затруднения из-за плохой погоды. Но и только. В остальном наступление развивается по плану. Правда, последующие записи указывают на большие трудности в связи с плохой погодой. Но само-то наступление продолжается.
17 ноября 1941 года. Распутица уже 10 дней как закончилась.
Но потери растут. По состоянию на 13.11.1941 они составляют 699 913 человек. Таким образом, немцы к этому дню потеряли 21 процент своей численности. Наступление продолжается, но силы наступающих войск очень ослаблены. А уже пора бы оправиться от распутицы.
По состоянию на 16 ноября потери (без больных) 709 587 человек. 21 ноября Гальдер записывает, что Гудериан доложил по телефону, что его войска выдохлись. От грязи и бездорожья? Нет, когда любой генерал пишет, что его войска выдохлись, он имеет в виду совсем иное. Эти слова означают, что потери стали слишком велики, чтобы продолжать наступление.
Итак, можно прийти к однозначному выводу, что немцев на подступах к Москве остановили не русские грязь, распутица и бездорожье, а нарастающее сопротивление Красной Армии. Разумеется, природные факторы мешали ведению боевых действий, но ведь практически в равной мере они мешали и вермахту и Красной Армии. Мы уже подсчитали, насколько снизилась подвижность пехоты той и другой стороны. Почти вровень, ну или уж не настолько, чтобы стать решающим фактором.
Примечание для дилетантов. Некоторые думают так – красноармейцы сидели в окопах и им распутица не мешала. А немцы двигались по раскисшим дорогам и полям, и для них распутица стала полным препятствием к движению. На самом деле наступление и оборона различаются между собой лишь целями, но отнюдь не формой боевых действий. Первые стараются захватить территорию, вторые стараются этого не допустить. А по размокшим полям двигаются обе стороны. Удар – контрудар, атака – контратака, обход – удар во фланг, отход – преследование.
В книге немецкого военного историка А. Филиппи «Припятская проблема» немецкие генералы все же в определенной мере предусматривали вероятность действий в условиях бездорожья и распутицы. На это нацеливались легкопехотные дивизии (97-я лпд, 99-я лпд, 100-я лпд, 101-я лпд), горнопехотные дивизии (1-я гпд, 4-я гпд) и 1-я кавалерийская дивизия. Имея в основном лошадей и легкое вооружение, они вполне могли действовать в бездорожье. Дивизии 97-я лпд, 100-я лпд, 101-я лпд входили в состав 17-го корпуса группы армий «Юг», 99-я лпд в резерве группы армий «Юг», 4-я гпд в резерве OKH, 1-я кавалерийская дивизия в составе 2-й танковой группы, 1-я гпд в 49-м корпусе группы армий «Юг».
Вот только почему-то в генеральских мемуарах об их успехах не упоминается. Почему? А ведь в таких трудных дорожных условиях им все карты в руки. Вероятнее всего потому, что не бездорожье и не грязь срывали немецкий победный марш, а нарастающее сопротивление Красной Армии. Имея легкое вооружение, эти дивизии несли особенно тяжелые потери, поэтому о них в мемуарах лучше не упоминать вовсе. Будто их и не было на свете.
А вот что пишет по простоте душевной далекий от генеральских самовыкручиваний и самооправданий полковник Цербель, бывший тогда начальником оперативного отдела 229-й пехотной дивизии 6-й армии:
« Тщательная рекогносцировка часто выявляла неожиданные возможности передвижения по боковым дорогам и через относительно негустые лесные массивы. Оказалось, что болотистые участки местности и разбитые войсками дороги (войсками, а не распутицей!) можно обходить или форсировать по быстро сооружаемым из хвороста и сучьев гатям. Как ни странно, но в самые дождливые дни время от времени встречались относительно сухие – песчаные или травянистые участки».
На то, что немецкие генералы знали о том, какие дороги они встретят в походе на Россию, говорят и такие строки из мемуаров генерала Г. Гейера (в июне 1941 года командир 9-го армейского корпуса):
« Здесь не имелось никакой культурной жизни и существовало очень мало хороших путей сообщения – в основном песчаные дороги, которые легко размывало дождями».
Речь идет о районе Польши у местечка Соколово, где находился штаб корпуса к началу войны против СССР. Немцы там находились с осени 1939 года, и за полтора года вполне можно было изучить особенности боевых действий в такой местности, провести ряд учений, научить войска действовать вне дорог. Так что остается открытым вопрос – то ли немецкие генералы пренебрегли такой возможностью, то ли за стонами об ужасных российских дорогах скрывается стремление скрыть истинные причины провала блицкрига и свои крупные военные просчеты.«Генерал Мороз»
Как довольно дружно утверждают в своих мемуарах гении немецкой стратегии, после того, как закончилась осенняя распутица, по вермахту ударила суровая русская зима, которая доделала то, что не успела распутица.
Прежде всего, немецкие солдаты оказались без теплого зимнего обмундирования. В результате этого потери от обморожений якобы намного превысили потери от действий Красной Армии. При этом генералы дружно клянут Гитлера, который не учел того, что возможно придется воевать и зимой, и не обеспечил солдат теплой одеждой.
Позвольте, но вопросы обеспечения солдат теплыми портянками и подштанниками с начесом, это не то, что не уровень главы государства, но даже не уровень немецкого Генштаба. Это уровень штаба тыла вермахта. Все, что должны были здесь сделать и Кейтель, и Браухич, и Гальдер, так это поставить своим тыловым службам задачу обеспечения личного состава теплым обмундированием на случай действий в зимних условиях. Генералам рангом пониже соответственно распорядиться в этом плане и проконтролировать завоз в корпуса и дивизии заблаговременно теплой одежды. Они этого не сделали. Они, а не Гитлер.
