Сергей Кремлёв - 10 мифов о 1941 годе
— поддержку в вопросе о возврате Бессарабии и включении в состав СССР Северной Буковины (никогда России не принадлежавшей);
— сдержанность при возврате в состав СССР Прибалтики;
— поддержку против финнов во время советско-финской войны,
СССР необоснованно пытался расширить свою активность и влияние на Балканах (что создавало беспокойство Гитлера относительно румынской нефти); совместно с Англией (хотя и без координации с ней) фактически поощрял антигерманский переворот в Югославии и тут же заключил с югославами до удивления ненужный России пакт.
Главное же — СССР фактически давал Англии основания надеяться на некий благоприятный для неё (и неблагоприятный для Рейха) поворот в советско-германских отношениях. А эти надежды поддерживали Англию в её нежелании прекратить войну в Европе почётным для обеих сторон миром.
Вот что поставил нам в вину Гитлер в июне 1941 года. И, как это ни печально, надо признать, что претензии Гитлера к Советскому Союзу были в определённой мере обоснованными… Подчёркиваю — претензии, а не тотспособ, который он избрал 22 июня 1941 года для их удовлетворения.
Конечно, и Сталин обоснованно колебался в оценке подлинных намерений Гитлера и в прочности его — убеждённого антикоммуниста — новой лояльности к Советскому Союзу.
Но и Гитлера тогда обуревали жестокие сомнения… И то, что он колебался, хорошо видно из его малоизвестного письма Муссолини от 21 июня 1941 года. Оно было опубликовано в СССР в № 5 малотиражного «Военно-исторического журнала» за 1965 год и начиналось так:
«Дуче! Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда длившиеся месяцами тяжелые раздумья, а также вечное нервное выжидание закончились принятием самого трудного в моей жизни решения… Дальнейшее выжидание приведет самое позднее в этом или в следующем году к гибельным последствиям…
После уничтожения Франции — вообще после ликвидации всех их западноевропейских позиций — британские поджигатели войны направляют все время взоры туда, откуда они пытались начать войну: на Советский Союз.
Оба государства, Советская Россия и Англия, в равной степени заинтересованы в распавшейся, ослабленной длительной войной Европе. Позади этих государств стоит в позе подстрекателя и выжидающего Североамериканский Союз…
Если и дальше терпеть эту опасность, придется, вероятно, потерять весь 1941 год, и при этом общая ситуация ничуть не изменится. Наоборот, Англия еще больше воспротивится заключению мира, так как она все еще будет надеяться на русского партнера. К тому же эта надежда, естественно, станет возрастать по мере усиления боеготовности русских вооруженных сил. А за всем этим ещё стоят американские массовые поставки военных материалов, которые ожидаются с 1942 года…»
Взаимные подозрения и тревоги можно было снять, лишь посмотрев друг другу в глаза. Тем более что тема личной встречи Гитлера и Сталина возникала с момента подписания пакта Молотова — Риббентропа несколько раз — в том числе в беседах Сталина и Риббентропа, Молотова и Гитлера…
В своей книге «Кремлёвский визит фюрера» я, к слову, поставил-таки двух лидеров лицом к лицу, заставив их придать своим раздумьям и сомнениям новый характер.
Но как могло бы в этом случае всё развиваться дальше?
Если бы СССР принял предложение Гитлера о присоединении к Пакту трёх (Германия, Италия и Япония), то это было бы не столько политическим отходом от пробританской линии — Сталин вёл лишь одну политику, прорусскую, так сказать, сколько отходом от нашего скользкого нейтралитета в сторону долговременной политической дружественности к странам «оси».
Главным тут мог бы стать наш отказ от поддержки антигерманских кругов в Сербии (что до хорватов и словенцев, то они традиционно были лояльны к немцам, а остальные южнобалканские славянские народы в серьёзный «расклад» не шли).
Политические шаги (в том числе отказ от активности на Балканах) можно и нужно было подкрепить усилением поставок в Германию не только нефти и сырья, но и — очевидно — необходимых ей для десанта в Англию вооружений к концу 1941 года или в 1942 году. Поставляла же оружие Англии официально нейтральная Америка — на коммерческой якобы основе. Вот и мы могли бы предпринять нечто подобное по отношению к Германии.
Избежав за счёт этого войны в 1941 году с Германией и усилив производство вооружений на не разрушенных бомбёжками, не эвакуированных заводах Харькова и Запорожья, Николаева и Севастополя, Киева и Днепропетровска, мы не получили бы в 1941 году и войны с Англией — при любой нашей политике.
Выиграть же в той ситуации один мирный год на перевооружение значило для России выиграть устойчивые перспективы для построения развитого социализма. А обеспечить нерушимое социалистическое будущее России означало для России всё! Ведь всё то, что произошло и происходит у нас с 1991 года, — это и один из результатов нашей Победы над Германией в 1945 году, оказавшейся в конце концов победой «пирровой». Слишком уж многих убеждённых строителей нового мира потеряли мы на той войне. Слишком многое разрушила она из того, что они успели построить в России — от Балтики до Тихого океана и от Арктики до Кушки.
Но что означал бы мир с СССР в 1941 году для Германии — без реальных, убедительных доказательств с нашей стороны устойчивой лояльности России к III националистическому рейху?
Германия, дав нам этот мирный год, напротив, рисковала всё потерять. Ведь время работало не на неё, а на англосаксов… И было непонятно — с кем в перспективе будет Россия? Собственно, об этом и писал Гитлер Муссолини 21 июня 1941 года.
Но и не дать нам мирный 1941 год означало для Германии — как показала реальная история — военное поражение к 1945 году и цивилизационное поражение Германии и всей Европы к концу XX века.
Мы, не поддержав Рейх, в конце концов проиграли стратегически, к началу XXI века окончательно отдав мировую геополитическую инициативу Золотой Элите. За что сейчас и расплачиваемся.
Германия, напав на нас, проиграла как стратегически, ныне тоже всё более подпадая под влияние чуждых ей наднациональных сил, так и тактически — безоговорочно капитулировав уже через несколько лет и перед Западом, и перед Востоком.
То есть единственным взаимно разумным — и тактически, и стратегически — вариантом был для России и Германии всё более тесный и нерушимый союз.
Вплоть до военного.
Гитлер должен был понять, что будущее его Рейха обеспечено лишь в условиях мира и дружбы с Россией.
Сталин должен был понять, что будущее России, невозможное без социалистического строя в ней, обеспечено лишь при блоке с Рейхом, что исключало бы поражение России в её единоличном (без Рейха) противостоянии с Западом в XX веке.
В 1992 году экс-член Политбюро ЦК КПСС Егор Лигачёв приехал в Европу. В ходе своей поездки он встречался и с идеологом европейского национализма Жаном Тириаром. Этот бельгиец мыслил не только категориями маленькой Бельгии, но и большого мира, и в ответ на заявление Лигачёва о том, что СССР-де спас мир от коричневой чумы, Тириар сказал Егору Кузьмичу вот что:
«Я считаю, что и вы, как и Гитлер в своё время, совершаете ошибку, потому что я убеждён, единственный и главный враг России и Германии — американский капитализм, и что на самом деле война России с Германией — это ошибочная война. Истинно справедливая война должна быть направлена против американского капитализма. Самой правильной была идея, чтобы Советский Союз и Германия совместно выступили против англосаксонского империализма. В таком случае с властью англосаксонской цивилизации в мире сегодня было бы покончено, а Россия и Германия от этого только выиграли бы…»
Обращаю внимание читателя на то, что Тириар говорил об ошибке Гитлера, а не Сталина, и был тут прав. Ведь в реальности именно Гитлер напал на Россию, а не Сталин на Германию; именно Гитлер санкционировал разработку плана «Барбаросса», а СССР Сталина подобных планов не имел — внутренние инициативные разработки Генштаба РККА не в счёт, о чём я ещё скажу.
Но, так или иначе, ошибка была совершена и привела к таким бедствиям для Германии, которых она не испытывала ни до, ни после той войны.
Что же до России, то наши бедствия и потери в Великой Отечественной войне постепенно бледнеют лишь на фоне нынешней чёрной полосы нашей новейшей истории, которая, начавшись в марте 1985 года с приводом на вершину власти Горбачёва, длится по сей день.
Ту войну против России мы выиграли.
Выиграем ли эту?
Не мной сказано: «Тот, кто не знает своего прошлого, не имеет будущего». Вот для того, чтобы мы имели будущее, я и старался внести этой книгой посильный вклад в осмысление реальностей начала Великой Отечественной войны и мифов, наслоившихся вокруг неё.
