Анатолий Ляпидевский - Как мы спасали челюскинцев
Тяжелая машина медленно двинулась на новую площадку. Когда она была на середине пути, мы заметили, что перед нами образовалась во льдах трещина. Она начала быстро расходиться и скоро имела уже несколько метров ширины. Однако это препятствие не остановило опытных челюскинцев. В течение часа через трещину был построен ледяной мост, и машина, подхваченная сорока человеками, двинулась вперед. Она уже была почти у самого ледяного моста, построенного через трещину, как новым напором льдов трещину закрыло, и на месте ее образовался ледяной вал в несколько метров высотой. Теперь нам вместо постройки моста пришлось пробивать проход в ледяной стене.
пробивать проход в ледяной стене. Наконец и это препятствие взято, и скоро машина стоит уже на новом аэродроме. Но уверенности, что она будет подниматься с этого аэродрома, нет. При последнем напоре льдов конец аэродрома уже оторван, и там растет и ширится трещина.
Погода туманная, легкая метель. Видимость плохая. Из Ванкарема самолеты не вылетают. Мы остаемся на третью ночь.
Положение Отто Юльевича с каждым часом ухудшается. Он часто впадает в бредовое состояние. Температура выше 39°. Вечером я советуюсь с его помощниками и секретарем партийного коллектива. На мое категорическое требование вывезти Шмидта вне всякой очереди они отвечают сомнением. Один из них мне говорит:
— Придется подождать, пока Шмидт совершенно потеряет сознание. Тогда можно будет погрузить его в самолет и вывезти. До этого момента надеяться на то, что Шмидт согласится оставить лагерь, нет никаких оснований.
Давно зная Шмидта, я не мог оспаривать слова товарища, но в то же время я не мог ждать момента, когда Шмидт потеряет сознание. В этом случде я рисковал бы жизнью полководца советских полярников и коллектива челюскинцев. Поэтому на следующий день, когда вновь устанавливается летная погода и в лагерь прилетают Молоков и Каманин, я с первой машиной возвращаюсь в Ванкарем и немедленно даю телеграмму т. Куйбышеву о состоянии здоровья Шмидта. Я прошу дать категорическое распоряжение Шмидту сдать экспедицию его заместителю Боброву, а мне немедленно вывезти Шмидта вне всякой очереди и перевезти его на Аляску в госпиталь.
Утром 11-го я получаю соответствующее распоряжение и даю поручение т. Молокову вывезти Шмидта из лагеря. Вечером Шмидт вместе с врачом Никитиным уже в Ванкареме. 10 и 11 апреля были большими днями на авиолинии Ванкарем — лагерь Шмидта. По окончании ремонта машины Слепнев вывозит из лагеря пять человек. Молоков и Каманин соревнуются в отваге. Они почти беспрерывно в воздухе. И с каждым возвращением машины новая партия челюскинцев оказывается в Ванкареме. К вечеру 11 апреля в лагере осталось всего лишь 28 человек.
Тем временем наши воздушные силы пополнились еще двумя машинами. Дождавшись наконец летной погоды, из Анадыря в Ванкарем перелетел Доронин, а на аэродром мыса Северного спустился Водопьянов. Запасы горючего в Ванкареме пополнились бензином, прибывшим на собаках из Уэллена, а также доставленным Слепневым на самолете. Все машины были в исправности и готовились к окончательной ликвидации лагеря Шмидта.
Состояние здоровья Шмидта было без перемен. На коротком совещании с чрезвычайной тройкой и группой челюскинцев мы решили не задерживать его в Ванкареме и немедленно перебросить на Аляску. Для перелета была избрана машина Слепнева.
Утром 12 апреля, когда Молоков вернулся из лагеря с новой партией челюскинцев, Водопьянов стартовал с мыса Северного, Каманин готовился к вылету из Ванкарема, а Доронин был в лагере. Мы после прощания Шмидта с товарищами, собравшимися на аэродроме, поднялись в воздух и взяли курс на восток. Погода благоприятствовала перелету, и в три часа дня мы уже были в Номе.
Начавшаяся ночью в Номе метель продолжалась десять суток и задержала перелет на Фербенкс. Шмидт был помещен в номском госпитале. В течение недели, несмотря на внимательный уход, наши надежды на выздоровление т. Шмидта беспрерывно сменялись опасениями за его жизнь. Все население гостеприимного Нома с тревогой следило за ходом болезни советского ученого, отважного борца за завоевание Северного морского пути. Со всех концов мира сыпался град приветственных телеграмм по поводу спасения и с тревогой за исход болезни. Я выбирал моменты, когда температура больного понижалась и он переставал бредить, и прочитывал ему телеграммы. Участие советской общественности и лучших людей всего мира действовало на больного не менее целебно, чем все медикаменты, которые приходилось ему принимать. Однако самым сильно действующим средством оказалась телеграмма председателя чрезвычайной тройки в Ванкареме т. Петрова, сообщавшая о ликвидации лагеря и спасении не только всех челюскинцев, научных материалов и ценных инструментов, но даже собак, заброшенных мною в лагерь. Уже в день нашего вылета Молоковым, Водопьяновым, Каманиным и Дорониным было вывезено 22 человека, и в лагере оставалась последняя шестерка. Ванкарем пережил тревожную ночь, опасаясь, что испортится погода или будет разрушен аэродром в лагере. Однако погода продержалась еще день, и последняя шестерка отважных — исполняющий обязанности начальника экспедиции Бобров, капитан Воронин, радист Кренкель, боцман Загорский, радист Иванов и начальник аэродрома механик Погосов — была доставлена на материк.
Так был ликвидирован лагерь Шмидта! И только оставшийся среди льдов свидетель настойчивости и упорства челюскинцев и отваги наших героев-летчиков — красный советский флаг продолжал показывать движущуюся во льдах точку, за которой с тревогой в течение двух месяцев следил весь мир.
Полученная в Номе с запозданием на несколько дней, эта телеграмма поступила одновременно с распоряжением агентства "Ассошиэйтед-Пресс" своему корреспонденту в Номе самым подробным образом описать похороны Щмпдта… Была, оказалось, пушена утка. Через несколько дней Отто Юльевич мог ходить по комнате.
Из Ванкарема продолжали поступать новые и новые, но уже другого содержания телеграммы. Одна за другой партии челюскинцев на собаках и самолетах переправлялись по маршруту Ванкарем — Сердце-Камень — Уэллен — бухта Лаврентия — Провидение. С друюй стороны, с юга, к Провидению среди льдов пробирались „Смоленск" и „Сталинград". Льды окружали их со всех сторон и задерживали продвижение. По на помощь им спешил „Красин". Он уже прошел Панамский канал и шел вдоль берегов солнечной Калифорнии.
В Сан-Франциско мы получили сообщение, что „Красин" помог пройти „Сталинграду" — он подходил к Петропавловску-на-Камчатке; „Смоленск" собственными силами пришел в бухту Провидения, где все челюскинцы и участники спасательной экспедиции были приняты на борт парохода.
Герои Арктики — челюскинцы и герои Советского союза — летчики возвращались в Москву с Востока. С Запада через Атлантический океан и Европу возвращался выздоравливающий т. Шмидт. Вся Страна советов, от далекой Камчатки до западной границы, праздновала триумф своей блестящей победы на Северном ледовитом океане.
В течение многих лет маленькие отряды советских полярников отвоевывали у Арктики раной за районом, остров за островом. Поглотив 13 февраля „Челюскина", Арктика объявила войну своим покорителям. Против коллектива челюскинцев, чтобы сломить его дух, Арктика бросила все имевшиеся в ее распоряжении средства: грохочущие льды, полярные метели и страшные морозы. Вся страна встала на защиту маленького советского отряда. Главный штаб — правительственная комиссия во главе с т. Куйбышевым под руководством Центрального комитета партии и товарища Сталина — сумел показать всю мощь современной техники Советского союза. По приказу штаба через воющие метели понеслись советские летчики на советских машинах; через спустившиеся зимой до Камчатки льды один за другим пошли советские суда. Вокруг света обходил наш славный ледокол. Советские дирижабли, аэросани, вездеходы включились в эту великую борьбу. Полярные радиостанции перешли буквально на военное положение: работая днем и ночью, они передавали в Москву сводки с фронта и возбуждающий ток революционной энергии из Москвы на фронт. В каждой точке фронта оказалось достаточно преданных революции бойцов, готовых выполнять распоряжения штаба. Со всех концов Советского союза поступали заявления добровольцев, желающих вступить в бой. Вся страна, сплотившаяся вокруг партии и правительства, готова была включиться в военные действия.
И Советский союз победил! Выражаясь словами „Правды", „большевики победили потому, что ломающимся льдам могли противопоставить свою несокрушимую спайку, свою революционную цельность, свое стальное единство".
Страна победила в боях под Ванкаремом сочетанием революционного размаха, блестящей техники, искусством организации и пламенным энтузиазмом всего народа вместе и каждого бойца в отдельности.
