Елена Мельникова - Славяне и скандинавы
13. Резное украшение корабля, Усеберг, Норвегия, начало IX в.
В IX–X вв. эти мотивы слились в скандинавском искусстве с характерным для него ленточным плетением и звериным орнаментом49. Однако последний, кажется, в свою очередь формировался в предшествующий, вендельский период (VI–VIII вв.) под влиянием англосаксонского и особенно ирландско-шотландского кельтского искусства50. И континентально-европейская, франкская, и островная, англо-ирландская, зоны оставались источником воздействия на искусство Скандинавии на протяжении всей эпохи викингов вплоть до XI в. Следующая волна импульсов выявляется в конце эпохи викингов на исходе X – начале XI в., когда в скандинавской орнаментике появляются новые западноевропейские элементы: «маски» и «усики». Две богато украшенные шкатулки из Бамберга и Каменя, причем последняя, несомненно изготовленная на Балтике, демонстрируют эти связи51. Наконец, в позднем еллингском стиле распространяется образ большого зверя, полностью заполняющего плоскость изображения; он вытесняет восходящий к предшествующему периоду звериный орнамент. Зверь, изображенный во весь рост, отличается особой монументальностью. Остается открытым, правда, вопрос о том, насколько широко распространился в скандинавском искусстве этот новый образ, происхождением своим обязанный континентальному искусству52 (илл. 14). 14. Стилистические элементы орнаментального искусства Скандинавии вендельского периода и эпохи викингов 1. стиль Урнес в Норвегии, стиль Рингерике, стиль рунических камней; 2. еллингский стиль; 3. поздний викингский стиль, или стиль Борре (вторая половина IX — первая половина X в.); 4. ранний викингский стиль, или усебергский стиль (конец VIII — первая половина IX в.); 5. вендельский стиль VII — VIII вв.
49 Shetelig H, Classical Impulses in Scandinavian Art. Oslo, 1949, p. 104; Hо1mqvist W. Germanic Art, p. 59; Сhristianssоn H. Sydskandinavisk Stil. Uppsala, 1959.
50 Holmqvist W. Op. cit., ref. 35; Wilson D. M., К1indt-Jensen O. Viking Art. London, 1966, p. 38.
51 Christiansson H. Op. cit., S. 265.
52 Wilson D. M., Klindt-Jensen O. Op. cit., p. 96; Berg K. Viking Art in the Scandinavian Countries. – In: I Normanni e la loro espansione i Europa nell’ - alto medioevo. Spoleto, 1969, p. 761.
Тенденции художественного развития на южном побережье Балтики
Тенденции стилистического развития, подобные скандинавским, выявляются и в землях к югу от Балтийского моря, хотя и не в тождественных формах, и, пожалуй, не в таком объеме. В орнаментике западнославянской области между Кильской бухтой и низовьями Вислы на протяжении столетий господствуют те же мотивы ленточного плетения и растительных «усиков», происходящие, несомненно, в равной степени как из византийских, так и из скандинавских и западноевропейских источников. Как и в Скандинавии, до начала христианизации и влияния церковного искусства в орнаментике преобладали условные, схематизированные образы53. Заметную роль играли змеиные мотивы, изображения коня. Несомненно, создавались сравнительно крупные художественные произведения, деревянные скульптуры в человеческий рост и более (цв. илл. 25); об этом говорят многие хронисты. При исследовании археологических памятников, однако, обнаруживаются сравнительно немногочисенные образцы, сохранившиеся в воде, как это было в Любеке, Берен-Любшине, Нойбранденбурге, Волине, Щецине, Гданьске, Ополье, Ладоге и Новгороде; высокий уровень грунтовых вод законсервировал в этих городах органические остатки, в том числе дерево. У балтов, финно-угорских племен и восточных славян звериные мотивы встречаются в отделке одежды и в украшении тканей, в вышивке. И здесь наблюдается тенденция к развитию звериного стиля54. Наконец, у пруссов в юго-восточной Прибалтике существовал обычай высекать каменные изваяния. Смысл их не всегда ясен, так же как и датировка. Они могут относиться как к IX–XI вв., так и ко времени монгольского нашествия. Вследствие этой неопределенности остается нерешенным и вопрос о происхождении некоторых каменных изваяний Поморья и рюгенских славян, которые могли появиться под влиянием либо прусской традиции, либо романского искусства Центральной Европы, может быть опосредствованного Данией55. Славянские каменные статуи относятся ко второй половине XII в. Несмотря на многочисленность влияний и стилистические заимствования, искусство и культура на юге Балтики характеризуются специфическими, своеобразными чертами, которые видоизменяются у разных племен. Это можно проследить по различным видам височных колец в славянских землях. Так, полые кольца «поморского типа» особенно наглядно и отчетливо характеризуют самобытное стилистическое направление, строго ограниченное областью между реками Парсентой и Пене, то есть территорией зарождающегося поморянского государства. Вторичный по отношению к нему центр производства «поморских колец» возник в среднем течении реки Хафель. Этнические, политические, культурные и экономические отношения, таким образом, предопределяли область распространения различных украшений. То же относится и к скандинавскому искусству. Художественный стиль эпохи викингов в Упланде и на Готланде, в Ютландии или западной Норвегии имеет особые, отличительные от соседних областей черты.
53 Abramowicz A. Studia nad genezą polskiej kultury artystysznej. Lodź – Warszawa, 1962.
54 Рыбаков Б. А. Прикладное искусство и скульптура. – В кн.: История культуры Древней Руси, т. II, M. – JI., 1951, с. 400–416.
55 А. Хольтц отстаивает монгольское происхождение прусских идолов и романское–рюгенских, а также, видимо, и поморянских. См.: Holtz A. Die pommerschen Bildsteine. – Baltische Studien, NF., 1966, Bd. 52, S. 7.
Сферы проявления балтийской культуры
Итак, общие основы культурного и художественного развития народов Балтики получали различное по своему облику культурно-художественное выражение в каждой из областей. Можно выделить несколько сфер, в которых проявлялась балтийская культура. Несомненно, выделяется общая для всего региона сфера художественной культуры, опирающейся на достижения европейской. В ней используются близкие или тождественные изобразительные орнаментальные мотивы, такие, как «плетенка», растительные «усики», элементы звериного орнамента и т. д. В искусстве малых форм подчас невозможно установить локальные различия и определить точное место изготовления отдельных категорий украшений, например бронзовых или серебряных браслетов56. Вторая сфера характеризуется тем, что поступающие из-за моря материальные художественные ценности не только вовлекаются в обмен между жителями балтийских побережий, но и воспроизводятся в местных мастерских. К этой категории относятся многочисленные вещи, такие, как резные костяные орнаментированные гребни57, специфическая керамика (возможно, даже производство славянских по происхождению гончарных форм в Швеции); изготовляются определенные виды оружия. Особенно показательно распространение на Балтике многочисленных богато декорированных мечей (цв. илл. 3). По мере исследования все отчетливее обрисовывается основной центр их производства: раннесредневековые мастерские франкской Рейнской области, Рейнланда. В Скандинавию это оружие ввозили, снабжали здесь художественно выполненными рукоятями и часть его перепродавали или вывозили во время военных и торговых походов далее на юг. Местные центры производства этого оружия в Скандинавии до сих пор неизвестны. Зато такое производство вполне определенно установлено в некоторых других районах, на путях и в торговых центрах Великой Моравии и Киевской Руси58. На одном из найденных на Украине клинков обнаружена бесспорно славянская, выполненная русской кириллической азбукой надпись Коваль Людота59. Многие другие художественные изделия, восходящие к образцам арабского или византийского производства, также были усвоены и воспроизведены местными мастерами и таким образом вошли в фонд балтийской культуры. Это относится к так называемым боевым топорам с бородкой, отделанным серебряной инкрустацией или медными накладками; то же можно предположить относительно покроя и отделки некоторых видов одежды. Не исключено также, что пользовавшиеся широким спросом змеевидные браслеты, по происхождению связанные с балтскими и финно-угорскими племенами, производились и на других племенных территориях60. В распространении таких надрегиональных явлений определенную роль играли пленные мастера или странствующие ремесленники, которые время от времени упоминаются в письменных источниках, а иногда опознаются по археологическим находкам.
Наконец, следующую сферу художественной деятельности составляют изделия с ярко выраженной племенной или этнической спецификой, если и попадавшие в чуждую среду, то не вызывавшие в ней подражаний; таковы, например, славянские S-видные височные кольца, обнаруженные в Скандинавии. Норманнские женщины не носили этих украшений. Три таких кольца, найденные в одной из могил в Станго на Готланде, указывают, что здесь погребена славянка. В качестве предметов из драгоценного металла такие кольца попали в некоторые клады серебра, найденные на Готланде, в Сконе, в Смоланде (цв. илл. 10). Изготовлены они были, по-видимому, в низовьях Одера61. Подобным же образом обычно оцениваются скандинавские скорлупообразные, кольцевидные и трехлепестковые фибулы (цв. илл. 13). Скорлупообразные фибулы были существенным функциональным и декоративным элементом этнографически своеобразного костюма скандинавских женщин. Находки таких фибул в славянских землях, особенно в погребениях, определенно указывают на захоронения скандинавских женщин, а если погребенный мужчина, то, вероятно, его не славянское, а скорее балтское или финское происхождение62 (цв. илл. 14). Одиночные находки на поселениях, конечно, могли быть военной добычей. Наконец, распространение рунических камней или рунических надписей на местных материалах столь же определенно указывает на присутствие скандинавских резчиков, владевших руническим письмом.
