Роман Газенко - Идеальный шторм. Технология разрушения государства
Ради этой задержки в развитии и была спроектирована, подготовлена и реализована Большая русская революция с кульминацией в 1917 г., разрушившая наше государство и обеспечившая Западу возможность сформировать двуполярный мир. Если бы не эта полувековая фора, то мир в ХХ веке был бы однополярным, и этим единственным полюсом была бы Российская империя.
Вопреки представлениям о «прогрессивности» золотого стандарта, в реальности реформа Витте стала фатальным ударом по России. Она оказалась первой очень мощной волной будущего революционного «идеального шторма». То, чего безуспешно добивались с помощью нескольких десятилетий революционного террора и прямых военных интервенций враги России, смогла сделать финансовая политика «великого реформатора» Витте. Одной её было достаточно, чтобы обнулить мощнейший экономический потенциал Российской империи и поставить нарождающуюся сверхдержаву в положение африканской колонии.
Напомним хронику событий. После долгих обсуждений высочайшим указом от 3 января 1897 года Российская империя официально сдалась на милость обладателей мировой ценовой монополии на золото. Под давлением Витте и, как это теперь понятно, стоящих за ним международных банковских кругов, Николай Второй введением золотого стандарта подписал капитуляцию российской валюты перед международными банковскими кругами. Причем капитуляция была полной и безоговорочной. Если основные европейские валюты покрывались национальными золотыми запасами на 35–40 процентов, то российский рубль – буквально на все сто. Объём наличной бумажной денежной массы должен был быть приведён в строжайшее соответствие не с огромным промышленным потенциалом и объёмом реальной товарной массы национальной экономики – а с количеством золота в казённых хранилищах.
Сергей Юльевич Витте.
В 1897 году в обороте находилось 1 миллиард 68 миллионов рублей бумажными денежными купюрами. Уже на второй год после введения золотого стандарта количество бумажных дензнаков сократилось до 900 миллионов. Но при этом резко увеличилось количество наличности в виде золотых монет.
Итого к началу ХХ века, за четыре года реформы Витте, количество золота в обороте увеличилось почти восемнадцатикратно. А объём бумажной наличности сократился более чем в 2 тысячи раз.
Именно этих денег катастрофически не хватало Савве Мамонтову для осуществления его проектов, что вынудило его давать взятку за предоставление кредита помощнику Витте и в результате потерять бизнес под рейдерским ударом подконтрольных всемогущему министру финансов банков. Но это – лишь частный случай запущенной в 1897 году общенациональной финансовой катастрофы.
Николаевский золотой рубль.
Свободный прямой обмен бумаги на золотые монеты достоинством 10 и 5 рублей привёл к тому, что население стало вкладывать в николаевские золотые империалы все свободные средства и хранить монеты как неприкосновенный запас «на чёрный день». То есть, основная масса наличного золота была просто выведена из экономического оборота. А для промышленного развития государство лишило себя права выпускать бумажные деньги сверх возможностей покрытия золотым запасом. Получалось: сколько ни производи товаров и услуг, сколько ни поставляй сырья и продукции на экспорт, страна богаче не становится. Всё определяется лишь количеством золота в казне. К началу ХХ века оно составляло 2000 тонн – явно недостаточно для жизненно необходимого стране экономического рывка. Рывок был необходим не потому, что Россия была прямо такой уж отсталой. Просто в то время тот, кто семимильными шагами не бежал вперед, начинал отставать – с такой скоростью шел вперед научно-технический прогресс.
Поначалу стабилизированный золотой рубль привлёк в российскую экономику значительные иностранные инвестиции. Но и доход от обеспеченного этим процессом экономического роста уходил – уже в чистом золотом эквиваленте – заграничным концессионерам и держателям ценных бумаг. А за право выпустить недостающие для развития промышленности рубли Госбанк приобретал у зарубежных банков так называемое «залоговое золото». Это означало, что золотые слитки остаются на территории страны-кредитора. А Россия расплачивается чудовищными процентами и обогащает паразитические международные банковские сети.
То, что семейные счета августейшей четы Николая Второго отныне держал банк «Лионский Кредит», было лишь слабой иллюстрацией утраты Россией финансовой независимости. Гораздо более опасным последствием удара этого экономического цунами было чудовищное обнищание широких масс трудоспособного населения как ещё один фактор надвигающегося революционного шторма. Других внутренних ресурсов для жизненно необходимого промышленнотехнологического рывка у государства не осталось. За последнее десятилетие XIX века прямое и косвенное налогообложение в стране возросло на 42 процента. Но на внешнем рынке государство буквально сорило золотом.
Фактически можно говорить о масштабнейшем за всю историю страны проекте перекачивания денег из дырявых крестьянских карманов в заграничные золотохранилища. Уже в самый момент перехода к золотому рублю Россия автоматически конвертировала в золото все свои государственные долговые обязательства, которые были зафиксированы в серебряных рублях. Только по внутренним займам госдолг в 1897 году достигал 3 миллиардов рублей или 70 312 тонн в серебряных слитках. Перевод внутреннего долга в золотой рубль увеличил его более чем на треть – на 25 тысяч тонн.
Зачем это было сделано? Ответ прост – к тому моменту внутренние долговые обязательства оказались под контролем зарубежных банков. Министерство финансов и Госбанк, напрямую подчинённые Сергею Витте, позволили им ограбить население России на треть его скудных доходов. По состоянию на 1899 год на душу населения Российской империи приходилось всего по 10 рублей на каждого жителя, то есть всего по одному николаевскому червонцу или, в пересчёте на французские ~ франки – 25. Для сравнения на тот же период: в Италии – 51, в Германии – 112, в США – 115, в Англии – 136 и во Франции – главном кредиторе России – 218 франков.
Казна российского государства от введения золотого стандарта пострадала ещё больше. Общая задолженность увеличилась наполовину – это без учёта пропорционально возросших процентов по ежегодным долговым платежам.
Американская карикатура тех лет, посвященная тарифной войне с Россией.
И практически сразу стали очевидны признаки надвигающегося финансово-промышленного шторма. После жёсткой стопроцентной привязки рубля к золоту Россия закономерно столкнулась с катастрофическим дефицитом жёлтого металла. Собственная добыча золота не превышала 50 миллионов рублей в год. Для обеспечения золотом государственного бюджета, который исчислялся в сотнях миллионов рублей, этого явно не хватало. Неизбежным следствием, которое не мог не учитывать конструктор этой катастрофы Сергей Витте, стала необходимость кредитоваться золотом в британских и французских банках. И это обратило в прах все усилия России на стратегическом направлении промышленного прогресса.
Ещё катастрофичней были последствия, как ни странно, положительного баланса российской внешней торговли. Да, Россия поставляла на экспорт больше, чем ввозила из-за рубежа. Но! После выплаты процентов по зарубежным займам, обязательств перед иностранными инвесторами, а также с учётом лавинообразного процесса вывоза капитала Россия оказалась в минусе почти на полтора миллиарда рублей золотом. В таком контексте денежной реформы Витте, утверждения о решающем значении привлечённого золотым стандартом заграничного капитала оказываются блефом.
По итогам пяти лет золотовалютного мошенничества зарубежные инвестиции в российскую промышленность едва превысили миллиард рублей, а вывезенный (естественно, в золоте) доход с участия иностранного капитала увеличивал отток золота из казны пропорционально прибыли.
За двадцать лет Россия расплатилась за этот вложенный миллиард выведенными за рубеж шестью миллиардами в золоте. На эти деньги, даже с учётом чудовищной коррупции, можно было соорудить шесть Транссибирских магистралей – то есть опоясать железнодорожными путями под двуглавым орлом целый экватор.
Долго этот мыльный пузырь существовать не мог, и в 1899-м году пришёл удар вторичной волны: биржевой кризис, который обернулся промышленным коллапсом. Общее обрушение котировок российских ценных бумаг составило 40 процентов – с миллиарда до 611 миллионов суммарно. На антикризисные мероприятия и поддержку фактических банкротов казна потратила ещё 170 миллионов. Но это только затянуло агонию на четыре года. После этого обвала темпы промышленного роста откатились к дореформенным временам. Развитие промышленности захлебнулось в условиях платежеспособного спроса. Государственными акцизами был обложен весь спектр товаров повседневного спроса.
