Л. Доброхотов - Горбачев - Ельцин: 1500 дней политического противостояния
— Была завершена блестящая тайная и неожиданная политическая операция, совсем как в военное время… В обычное время я не вижу необходимости для такой скоропалительности. Руководители трех государств могли бы отказаться от подписания Союзного договора, что и сделал в Ново-Огареве президент Ельцин, когда не пожелал первым ставить свою подпись под проектом. Можно было сесть за стол переговоров без центра, обратиться к парламентам с предложением упразднить Договор 1922 года, подготовить протокол. Руководители республик не стали этого делать.
Блестящая тайная операция ставит точку в борьбе России и центра, и вообще в соперничестве в высшем эшелоне власти — сначала в Политбюро, затем в президентских структурах. "Объектом" соперничества был реформатор Михаил Горбачев, а потому и демократы, и партократы при всей нелюбви друг к другу в данном случае были единомышленниками, как бы дополняли усилия друг друга. То, что не смогли сделать "товарищи по партии" с Горбачевым на своих пленумах, доделали минские договоренности.
Убежден, без августа не было бы декабря. Конечно, в целом ставить знак равенства между ними несправедливо, исторически неверно. Видимо, сходство событий этих двух месяцев объясняется отношением к судьбе Президента СССР. Однако не она здесь определяющая, о чем сказал сам Горбачев, отвечая на вопрос об отставке: "Это не актуальный вопрос. Я назвал только один случай, когда я так поступлю. Участвовать в развале страны я не буду".
Насколько правым в своем предчувствии окажется опытный политик увидим.
(…) Из выступлений Б.Н. Ельцина: "Основные позиции и подходы были согласованы еще год назад, когда четыре республики — Беларусь, Казахстан, Россия и Украина — в декабре вели подготовку четырехстороннего соглашения. Оно не было заключено, но его принципиальные положения выдержали испытание временем".
Но дело даже не в том, экспромтом или нет родились документы. На размышления наводит другое. Получается, когда из Ново-Огарева нас торжественно заверяли, что "Союз — будет!", кто-то уже, видимо, знал, что ни Союза, ни Горбачева не будет?
"Все было честно, открыто и законно", — слова президента Кравчука. Но как же открыто? Вспомним: "Выбрали местом встречи Минск, ибо было больше шансов сохранить ее в тайне" ("Пари-матч").
Возвратившись домой, президент Кравчук на киевском аэродроме сказал, что Горбачев знал о встрече.
Читаю интервью Нурсултана Назарбаева:
— Горбачев, как и я, не знал о том, что состоится подписание такого документа.
"Толкователи" декабрьского поворота утверждают: "Назарбаев о Минске знал, с ним разговаривали".
Назарбаев уточняет:
— В предварительном разговоре со мной и Ельцин, и Кравчук, и Шушкевич говорили: они будут обсуждать то, как совместно переходить к рыночной экономике, согласовывать позиции, и обсудят, как дальше быть с проектом о ССГ.
Никак не могу понять: почему столько шероховатостей в поведении политиков? Они как будто страшились, что их не поймут.
(…) Декабрьский поворот открывает новую дорогу в завтра. Уж коль двинулись мы по ней, надо идти, как бы ни было трудно. Сегодня, по-моему, уже ясно: нельзя было перепрыгивать из СССР в СНГ без переходного периода. Нельзя сегодня содружеству жить без координирующих институтов. Без Согласия и Здравомыслия.
Инна Муравьева. Что оставил нам Горбачев?240
Это было, было…
25 декабря 1991 года ровно в 19.00 первая программа Центрального телевидения познакомила нас с прощальной речью советского Президента. Раскрепостив прессу, он стал первым государственным деятелем в нашей стране такого масштаба, чьи поступки и действия уже при жизни не были закрыты привычным для нас долгие годы: "а об этом низ-зя!". Мы видели его уверенным и ироничным в 1987-м, негодующим — в дни работы XXVIII съезда КПСС, раскованным и элегантным — в гостях у Коля и Буша, взволнованным — у трапа самолета, который вернул его из Фороса.
Мы прожили в "эре Горбачева" почти 7 лет. Конечно, какой срок для истории! Но для каждого из нас… Колоссальный внутренний путь. Ушел страх. Открылись клапаны собственного самоуважения. Великая глупость и великий миф — "общественное — выше личного", или "раньше думай о Родине, а потом — о себе" — развеян. Мы поняли, что без уважения к себе, своему дому, семье не бывает Граждан.
Итак, что оставил нам Горбачев? С точки зрения его противников распавшуюся державу, которая именовалась Советским Союзом; безудержную инфляцию, нищих на улицах; милиционеров и, как говорят, до 80 процентов людей у черты бедности.
Но зато мы имеем имя Андрея Дмитриевича Сахарова и собственное прозрение. Имеем книги Александра Исаевича Солженицына и постижение великой истины — "Человек" действительно может звучать гордо. Так ли мало?
В своей прощальной речи Михаил Горбачев с горьким назиданием сказал: "Не научились еще пользоваться свободой". Воспользуемся этим его совсем не лишним советом. Спасибо, Михаил Сергеевич…
Шамиль Султанов. Почему обречен Борис Ельцин241
(…) Главное преступление горбачевых, яковлевых, ельциных против своего народа, и прежде всего русского народа, в том, что они стали внушать ему ненависть к самому себе, к своей истории, культивировать в нем комплекс неполноценности.
(…) Нации стали разбегаться из Советского Союза не только и не столько из-за трудностей, сколько из-за того, чтобы избежать парализующего волю яда неполноценности и вины, распространяемого Горбачевым. То же самое происходит сейчас и в России "благодаря" Ельцину.
А ведь действительно Горбачев и Ельцин (сознают они это или не сознают) презирают свой народ, видя в нем низменных, ни на что не годных рабов.
(…) Возможны ли реформы в стране, где подорван национальный дух?
"Трудовая Россия": Пусть Ельцин ляжет на рельсы!242
Люди труда! Товарищи! Антинародная политика Горбачева — Ельцина привела к развалу страны, к братоубийственным конфликтам, к голоду и нищете. Сегодня Горбачев, сделав, как он заявил, дело своей жизни, умывает руки. Дело продолжает Ельцин. Если Горбачев развалил СССР, то Ельцин разваливает Россию. Оба проводят политику в интересах западного капитала. А западный капитал заинтересован разграбить и уничтожить нашу страну, превратив ее в конгломерат враждующих между собой полуколоний. Сегодня Ельцин и его окружение, состоящее из лиц, входивших вчера в окружение Горбачева; проводят политику приватизации и либерализации цен. В результате общественное достояние переходит в руки тех, кто нечестным путем нажил капиталы, а цены так растут, что честному труженику становятся недоступными основные продукты питания, одежда и кров. Напомним, что в своих предвыборных выступлениях Ельцин клялся лечь на рельсы, но не допустить роста цен. Так пусть же Ельцин выполнит свое предвыборное обещание и ляжет на рельсы.
Политика Ельцина никогда не принесет блага трудящимся, так как она преследует иную цель: создать благоприятные условия для западных монополий и нашей криминальной буржуазии грабить страну и народ. Все разговоры о социальной защите, социальных гарантиях и т. п. на поверку являются демагогией. Наши дети недоедают сегодня. Подрывается здоровье будущего поколения. Следовательно, мы вправе определить эту политику, как политику геноцида против российских народов…
Майкл Доббс. Как оценит история Михаила Горбачева?243
Какую оценку даст история Михаилу Горбачеву? В глазах некоторых он был освободителем. Для других — защитником старого, репрессивного режима… Лидеры советских республик проигнорировали его при формировании нового содружества независимых государств. Его собственный народ относится к нему с неприязнью, и многие винят его в экономическом хаосе, охватившем страну. К отставке его подталкивали почти все его прежние коллеги, и он, видимо, был бессилен изменить последнюю, печальную главу советской саги.
(…) Талант Горбачева к компромиссам и уклончивость были одновременно и его силой, и его слабостью. Его тактические маневры, вероятно, в нескольких случаях спасли страну от возврата к правлению коммунистов сторонников жесткой линии. Однако, отказавшись пойти на решительный разрыв с прошлым, он потерял свой шанс осуществить значительные экономические реформы.
(…) В отличие от российского президента Бориса Ельцина, также бывшего областного партийного босса, Горбачеву никогда не удавалось порвать со средой, из которой он вышел. Его политическая власть скорее проистекала из его лидерства в правящей партии, чем из подлинного мандата народа. До самого августовского путча он оставался человеком партии с присущими ей мелкими интригами и напыщенным бюрократическим языком.
(…) Чем больше Горбачев латал систему, тем яснее становилось, что просто залатать ее будет недостаточно. Лозунг "ускорение" уступил дорогу лозунгу "перестройка". В конце концов и сама перестройка была дискредитирована. Все прогнившее здание нужно было реконструировать. То, что началось как попытка обновить коммунистическую систему, привело к антикоммунистической революции. Попытавшись реформировать коммунизм, Горбачев в конце концов лишь ускорил его закат.
