Григорий Турский - История франков
После ужина, отупев от вина, Эберульф заметил, что произошло. Взбешенный и не ведающий, что делает, он подошел ко мне, находившемуся внутри церкви, к тому месту, где я распевал псалмы во время службы, проводившейся после наступления ночи, и начал осыпать меня проклятиями и оскорблениями, упрекая помимо прочего, что я лишил его доступа к покровам на могиле святого.[184]
Я изумился, услышав столь бессвязную речь, попытался успокоить его, спокойно заговорив с ним. Когда я не смог успокоить его, пытаясь убедить его в возможно спокойной манере, то решил замолчать. Как только он увидел, что я не собираюсь больше ничего сказать, он повернулся к моему священнику и обругал его в резких выражениях.
Он оскорбил его гнусными словами, подвергнув меня всяческим поношениям, какие только мог извергнуть его язык. Когда мы поняли, что Эберульф, как говорится, одержим дьяволом, мы вышли из церкви и положили конец столь скандальному происшествию, перейдя к нашим собственным вечерним молитвам.
Мы очень тяжело переживали, что он вел себя столь позорным образом, не проявляя никакого уважения к святому и разговаривая так перед его гробницей. Примерно в то время у меня было видение, которое я пересказал Эберульфу в храме: «Мне снилось, что я служу праздничную обедню. Когда алтарь со священными подношениями на нем уже был покрыт шелковым покрывалом, я неожиданно увидел входящего короля Гунтрамна. «Выведите этого врага моей семьи! – закричал он. – Уберите этого убийцу от святого алтаря Господа!» Услышав это, я повернулся к тебе и сказал: «Держись крепко, несчастный, за алтарное покрывало, прикрывающее Святые Дары, иначе тебя изгонят из церкви». Тогда ты и ухватился за них своей нечистой рукой, вместо того чтобы крепко удерживаться за них. Я широко вытянул руки и грудью заслонил тебя от короля. «Ты не осмелишься вытащить этого человека из священного здания, – кричал я, – без риска для твоей жизни, иначе святой епископ убьет тебя своей чудодейственной силой! Не привлекай на себя смерть с помощью собственного оружия, иначе ты поплатишься не только своей земной жизнью, но и грядущей».
Король оказал мне сопротивление, ты же позволил себе отпустить алтарное покрывало и стал позади меня. Я страшно на тебя рассердился. Затем ты вернулся к алтарю, ухватился во второй раз за покрывало и во второй раз позволил себе отпустить его. Когда ты едва продолжал удерживать его, я еще пытался сопротивляться королю, я проснулся, весь дрожа от страха, не зная, что означает сие видение».
Когда же я рассказал обо всем этом Эберульфу, он заявил: «Твое видение правдиво, оно совпадает с моими намерениями». – «Каковы же они?» – спросил я. «Я решил, – ответил он, – что, если король велит меня выбросить отсюда, я стану удерживать в одной руке алтарное покрывало, а в другой – меч. Сначала я убью тебя, затем заколю столько священнослужителей, сколько смогу. Не важно, если в дальнейшем я умру, потому что я сумею отомстить служителям твоего святого».
Услышав его слова, я изумился, ведь это дьявол говорил его устами. Он никогда не относился с почтением к Господу. Когда он был на свободе, его лошади и скот опустошали посевы и виноградники бедных. Если животных отгоняли те люди, чей труд уничтожался, люди Эберульфа избивали их, и потравы продолжались.
Даже сейчас, находясь в затруднительном положении, он хвастался тем, что украл у святого епископа. Только за год перед этим он побудил некоего глупого человека, городского жителя, начать досаждать церковным управляющим. Затем, сведя на нет все правосудие, с помощью купленных распоряжений он отобрал часть собственности, принадлежавшей церкви. Одновременно Эберульф вознаградил замешанного в этом человека, подарив ему золотые украшения со своей собственной перевязи. До конца дней своей жизни, которую я позже опишу вам, он продолжен вести себя столь же безнравственно.
23. В тот же самый год[185] еврей по имени Арментарий в сопровождении человека его вероисповедания и двух христиан отправился в Тур, чтобы собрать плату или долговые обязательства, данные ему в обеспечение общественных налогов бывшим вице-графом Иньюриозом, а также бывшим графом Евномием.
Арментарий поговорил с ними, и они согласились выплатить деньги с начисленными процентами. Они сказали ему, что он может ехать впереди. «Если ты последуешь за нами к нашему дому, – сказали они ему, – мы заплатим тебе то, что должны, кроме того, дадим несколько подарков, что будет только справедливо в связи с нашими обстоятельствами».
Арментарий направился туда, его встретил Иньюриоз, и они сели обедать. Когда они поели и наступила ночь, они переместились из одного дома в другой. Там, как рассказывали, евреи и христиане были убиты слугами Иньюриоза, а их тела бросили в колодец, расположенный около дома. Услышав о том, что произошло, их родственники отправились в Тур.
Согласно информации, полученной от некоторых людей, они смогли разыскать колодец и обнаружили тела. Иньюриоз с жаром отрицал, что имел какое-либо отношение к преступлению. Его стали преследовать в судебном порядке, но он, как я уже сказал, яростно отрицал свою вину, у истца же не было доказательств, на основании которых Иньюриоза могли осудить.
Тогда от него потребовали принести клятву в невиновности. Родственники убитых не были удовлетворены решением суда, они требовали, чтобы дело рассмотрели в суде короля Хильдеберта. Деньги и залоговые обязательства богатого еврея так и не нашли. Многие говорили, что в преступлении был замешан Медар, помощник Иньюриоза, потому что он также взял взаймы у еврея.
Иньюриоз прибыл ко двору и три дня с восхода до заката солнца ожидал в королевском суде истцов. Но никто из обвинителей так и не прибыл, так что Иньюриоз вернулся домой.
24. На десятый год правления короля Хильдеберта[186] король Гунтрамн призвал всех людей в королевстве, способных нести оружие, и таким образом собрал большое войско. Основная часть этих сил, включая жителей Орлеана и Буржа, направилась к Пуатье, жители которого нарушили клятву верности, данную королю. Сначала в Пуатье были отправлены послы, чтобы те спросили, впустят ли людей Гунтрамна в город, но Маровей, епископ Пуатье, принял послов враждебно.
Затем войска захватили земли, принадлежавшие Пуатье, ограбили их, подожгли здания, убивали местных жителей. На обратном пути они прошли через земли Тура, также разграбив их, хотя жители Тура принесли клятву на верность.
Они сожгли даже церкви и унесли с собой все, что могли. Они грабили район Пуатье несколько раз, так что жителям в конце концов пришлось признать власть короля Гунтрамна, хотя и не по своей воле. Когда оккупационные войска подошли к самому городу и большая часть прилегавшей местности оказалась разграбленной, жители Пуатье отправили представителей, обещая быть верными королю Гунтрамну.
Как только воинов впустили внутрь городских стен, они напали на епископа и обвинили его в предательстве. Увидев, что все зависит от их милости, Маровей разломал потир, находившийся среди его церковных сосудов, переплавил его на монеты и ими выкупил себя и своих людей.
25. Войска также напали на Марилейфа, главного придворного врача короля Хильперика. Однажды его уже ограбил герцог Гарарик, теперь его обобрали во второй раз, так что у него практически ничего не осталось. Они забрали его лошадей, золото и серебро, все ценности, что у него оставались, а его самого отдали в услужение церкви. Теперь он пошел по стопам своего отца, который, будучи слугой, смотрел за церковными мельницами, в то время как его братья, кузены и другие родственники были заняты на королевской кухне и в пекарне.
26. Гундовальд решил перебраться в Пуатье, но боялся сделать это. Ему было известно, что против него выступила армия, ибо он потребовал клятву верности от имени короля Хильдеберта от всех городов, принадлежавших королю Сигиберту. Другие города, принадлежавшие Гунтрамну или Хильперику, должны были принести клятву самому Гундовальду.
Потом он переместился в Ангулем, принял там клятву и выкупил главных горожан. Потом отправился в Перигё, где подверг преследованиям епископа[187] за то, что тот не встретил его подобающим образом.
27. Затем Гундовальд направился в Тулузу. Он отправил послание тогдашнему городскому епископу Магнульфу и велел ему встретить его. Магнульф не забыл, как дурно с ним обращались и что ему довелось раньше претерпеть от рук Сигульфа, возвысившегося до родства с королем. «Мы знаем, что короли – Гунтрамн и его племянники, – заявил Магнульф горожанам. – И мы не знаем, откуда пришел этот человек. Но будьте начеку и, если герцог Дезидерий вознамерится нанести нам похожие разрушения, предайте его той же смерти, что Сигульфа. Это послужит примером для всех людей, и тогда ни один иностранец не осмелится вторгнуться в царство франков». Горожане приготовились к сопротивлению и возможной войне, но Гундовальд прибыл с большим войском. Увидев, что сопротивление невозможно, тулузцы признали Гундовальда.
