Вадим Медведев - РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»
Не скажу, что и у нас в то время уже была готова концепция урегулирования ситуации на полуострове. Ясно было одно: надо искать пути к решению этой сложной проблемы, нельзя оставаться в плену прежних представлений, приносящих интересы народов в жертву борьбы двух систем. Нужны были подвижки и в международных отношениях в целом. Они еще только-только нарождались.
Противоречия остаютсяВ течение последующих месяцев и лет отношения с КНДР складывались противоречиво. С одной стороны, поддерживались и даже расширялись контакты по широкому кругу вопросов, в которых корейская сторона проявляла явную заинтересованность, стремясь сохранить безусловную поддержку со стороны Советского Союза своих позиций, прежде всего по проблемам Корейского полуострова. С другой – по мере углубления перестройки и нового мышления стала усиливаться настороженность северокорейцев и, я бы сказал, отчужденность между нами. Неплохо развивались экономические отношения. Корейцы выражали готовность увеличивать поставки в СССР готовых изделий, в том числе судов, вагонов, овощей, фруктов, в обмен на сырье, и прежде всего нефть и нефтепродукты. Как видно, их позиция не отличалась оригинальностью в сравнении с позициями других наших союзников из «братских стран».
Правда, в практике торговых отношений корейская сторона вела себя как капризный ребенок, претендуя на особое положение. При малейшем нарушении графика наших поставок сырья и топлива корейцы поднимали большую панику, действовали очень напористо, но в то же время сами не отличались аккуратностью в выполнении своих обязательств. Не проходило и года, чтобы не образовывалась немалая задолженность Северной Кореи по товарообороту.
Мы оказали этой стране существенную помощь в подготовке и проведении фестиваля молодежи и студентов в Пхеньяне, который был использован, и, надо сказать, небезуспешно, северокорейским руководством для повышения престижа своей страны. В ход были пущены большие силы и материальные средства. В кратчайший срок выстроена для фестиваля в Пхеньяне высотная гостиница, которая привела в восхищение многих зарубежных гостей. Огромный размах и красочность были приданы массовым представлениям молодежи и студентов во время фестиваля.
Стоит упомянуть о моих встречах с северокорейским коллегой, секретарем ЦК по международным вопросам Хван Дян Обом. Он мог обстоятельно и раскованно, не злоупотребляя ссылками на великого вождя, обсуждать различные международные проблемы, даже подавал признаки того, что понимает особенности ситуации в своей стране. Не скажу, что критически относился к ним, но во всяком случае знал и представлял реакцию на корейские порядки за рубежом, да и в других партиях.
На встрече со мной в марте 1987 года Хван Дян Об проявил определенное понимание большого значения для нас январского пленума ЦК и выразил пожелание успехов в его осуществлении. По словам Хван Дян Оба, КНДР полностью поддерживает советскую линию международной политики, «как свою собственную».
Напомнив о приглашении Ким Ир Сена, кореец настойчиво и убежденно говорил о значении визита Горбачева в КНДР – «восточный форпост социализма». Он напомнил, что до сих пор не было ни одного визита Генерального секретаря ЦК КПСС в Пхеньян, тогда как в Южной Корее перебывали все предшествующие президенты США. «Это я бы сказал и лично товарищу Горбачеву, если бы он меня принял», – добавил Хван Дян Об.
Информация его о положении в КНДР была довольно скупой, выдержанной в традиционной для северо-корейцев манере: это успехи в осуществлении очередной (по-моему) «третьей семилетки», «идей Чучхе», которые, впрочем, собеседник пытался истолковать в духе роли человека как «хозяина революции и социалистического строительства»; юбилеи вождей – Ким Ир Сена (75 лет) и Ким Чен Ира (45 лет).
Собеседник, как обычно, говорил о нарастании революционного кризиса в Южной Корее, о том, что «американцам нужен предлог для оккупации Южной Кореи», а их, северокорейцев, задача в том, чтобы свести на нет ссылки на «угрозу с севера». Хван Дян Об повторил просьбу северокорейского руководства о советской поддержке диалога с Южной Кореей, высказался за более глубокие идеологические отношения между двумя нашими партиями.
Оживление в беседе вызвала постановка мною вопроса о возможности корейского влияния на Сианука в процессе национального примирения в Кампучии. Дело в том, что Сианук, пользуясь гостеприимством корейцев, подолгу жил в Северной Корее. Я сказал Хван Дян Обу, что было бы неплохо выяснить, действительно ли Сианук серьезно намерен вернуться на родину и готов сделать это без Пол Пота. Хван обещал прояснить вопрос. По его мнению, была бы возможна такая комбинация: Нородом Сианук – президент, Кхиеу Самфан – вице-президент, Хенг Самрин – глава правительства. Пол Пот не будет фигурировать, но без красных кхмеров решить проблему нельзя, поскольку они пользуются поддержкой Китая. Все стороны должны идти на компромисс, добавил кореец.
Со своей стороны я заметил, что это, конечно, правильно, но вьетнамцы пойдут на компромисс лишь при признании особых отношений между тремя индокитайскими государствами. Хван с этим согласился.
Хван Дян Об пригласил меня посетить Северную Корею, сказав, что это приглашение исходит от самого Ким Ир Сена, который помнит, что я сопровождал его в Москве во время визита.
Следующий контакт с северокорейцами на высоком политическом уровне произошел в дни празднования 70-летия Октябрьской революции. КНДР была представлена председателем Государственного совета Пак Сен Чером и министром иностранных дел Ким Ен Намом. Характерно, что они участвовали и во встрече левых партий и движений.
Корейцы были приняты Громыко. В неофициальной обстановке и я общался с ними, убедившись, что оба корейских деятеля, особенно министр иностранных дел, вполне современные люди, остро реагирующие на все вопросы. Собеседники напомнили мне о приглашении посетить КНДР. Еще раз поблагодарил за это корейцев, сказав, что постараюсь воспользоваться этим приглашением. Мне действительно хотелось побывать в этой стране, раз или два дело близко подходило к визиту, но каждый раз не удавалось его осуществить из-за занятости внутренними делами.
В дальнейшем в отношениях с КНДР нарастало охлаждение. Они стали вновь приобретать формальный характер. Северокорейцам, естественно, оказались чуждыми идеи демократизации и гласности, лежавшие в основе перестройки. Не вызывали у них восторга и отход советской внешней политики от односторонне-безапелляционной поддержки их позиций в корейском вопросе, и выработка в рамках нового политического мышления новой линии в урегулировании проблем Корейского полуострова.
Становилось все менее вероятным осуществление визита Горбачева в республику. Вначале корейцы очень наседали на нас по этому вопросу, но постепенно их настойчивость ослабевала… С нашей стороны активности тоже не было. Визит Горбачева так и не состоялся. Очень хотел съездить в Пхеньян Громыко. Ему с Ким Ир Сеном было что вспомнить. Ведь они, пожалуй, были единственными политическими деятелями, работавшими при Сталине… Было уже опубликовано, по настоянию Громыко, сообщение в печати о его предстоящем визите. Он не состоялся, однако, из-за отставки Громыко в сентябре 1988 года. Я также не воспользовался приглашением «великого вождя», а вскоре мне пришлось лететь в Корею, но уже не в Пхеньян, а в Сеул.
Поворот в отношениях с Южной КореейТем временем нормализация отношений между Советским Союзом, США и Китаем делала беспредметным военно-политическое противостояние на Корейском полуострове, улучшала условия для межкорейского диалога, открывала новые перспективы для продвижения по пути к национальному объединению корейского народа. Это противостояние превращалось в один из основных факторов, тормозивших разрядку в Юго-Восточной Азии, в источник нестабильности в этом районе.
Советское руководство пришло к выводу о необходимости серьезного поворота в нашей политике на Корейском полуострове: от односторонней поддержки КНДР и непризнания южнокорейского режима к постепенному смягчению позиции, налаживанию вначале неофициальных экономических и других отношений, а затем установлению дипломатических отношений с Республикой Корея.
В отличие от Кубы, которая, по словам северокорейцев, «не согласилась разменять чувство долга на несколько золотых медалей», мы не пошли на бойкот Олимпийских игр в Сеуле. Помимо спортсменов, успешно выступивших на олимпийских соревнованиях, в Южной Корее стали довольно часто бывать журналисты, ученые, деятели культуры, деловые люди. Мы открывали для себя новую динамичную страну, дружественно настроенную к Советскому Союзу. Самый живой отклик эти контакты находили с южнокорейской стороны. Через некоторое время в Сеуле было учреждено представительство Торговой палаты СССР с довольно широкими функциями, выходящими за пределы компетенции палаты.
