Франсиско Луке - Луна доктора Фауста
Далее он описывал следующую сцену: "Эти индейцы берут свежую кукурузную лепешку, подобно муравьедам взбираются на муравейник, давят муравьев, размазывают их по лепешке и едят это".
В тех землях заболели все люди фон Гуттена. Их мучила одышка и отечность, естественный цвет кожи пропал, волосы выпадали, тело покрывала заразная чесотка, от которой люди мерли как мухи. Те же напасти обрушились и на лошадей, животы которых вздувались, они облезали, покрывались зловонной сыпью и издыхали; их потребность в соли была столь велика, что, завидев любую одежду, вывешенную сушиться на солнце, они набрасывались на нее с истинно животной яростью...
БИТВА С ОМАГУА
Овьедо-и-Баньос писал, что в войске омагуа было пятнадцать тысяч человек, "разделенных на стройные боевые колонны, с перьями в волосах, идущих под несколькими боевыми вымпелами". "А на долю отряда выпало еще одно несчастье: ударом копья был ранен капитан Мартин де Артьяга".
Овьедо в точности повторил описание, приведенное в хронике падре Агуадо.
О НЕКОТОРЫХ ДЕТАЛЯХ
Диего де Монтес - "Достопочтенный", как называл его Агуадо, присоединился к экспедиции Спиры. И он, и Эрнан Перес де ла Муэла сопровождали Спиру и Гуттена в двух походах. По соображениям литературного характера мы позволили себе написать, что в момент прибытия Спиры первый был жителем Коро. По той же причине на время экспедиции в льяносы мы оставили Диего де Монтеса в Коро, хотя он был активным участником этого похода. Гильермо Морон указывал, что для определения географического положения экспедиции Монтес использовал астролябию.
Те же соображения побудили нас написать, что Перес де ла Муэла отказался принимать участие во второй экспедиции, хотя в действительности он сопровождал фон Гуттена в этом путешествии.
ЛЕГЕНДА ОБ ЭЛЬДОРАДО И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Овьедо-и-Баньос повествует о том, что Гуттен и его люди открыли город Оуарика. "В то время участники экспедиции поднялись на высокую гору, с которой были видны все окрестности до самого горизонта. Их взглядам открылось расположенное сравнительно недалеко крупное селение, выглядевшее на удивление величественно. И хотя оно, казалось, было совсем рядом с ними, они не могли достичь этого большого поселка с прекрасным строением в центре". Это высокое здание, приковавшее их внимание, по словам дружественного касика, было жилищем повелителя Оуарики. "Оно было одновременно и домом, где он жил, и храмом многих божеств, идолы которых, отлитые из золота, находились там же".
В этом отрывке Овьедо почти дословно повторяет сведения, приведенные падре Агуадо.
В своей известной книге "Естественная, гражданская и географическая история народов, обитающих на берегах реки Ориноко", опубликованной в Барселоне в 1791 г., падре Гумилья ссылался на свидетельство некоего миссионера, тридцать лет прожившего в верховьях Ориноко, о его беседе с одним индейцем. Тот рассказал священнику, что он пятнадцать лет прожил пленником у омагуа и ему было известно об экспедиции фон Гуттена. Индеец не говорил по-испански, но, излагая миссионеру сведения о пути Гуттена в Эльдорадо, он употреблял испанские слова, которые мог слышать только от людей Гуттена. Кроме того, индеец рассказал миссионеру о несметных сокровищах и множестве людей, которых касик Макатоа передал отряду испанцев.
Эти сведения мы почерпнули из комментариев историка Хоронимо Бекера к работе падре Агуадо. Там же этот историк писал, что со смертью Гуттена сведения о царстве омагуа были безвозвратно утрачены. Все это дает основания для предположения о том, что утверждения других авторов о существовании удивительного города, полного золота и других сокровищ, не были лишь плодом воображения и пустыми фантазиями не в меру болтливых искателей приключений.
Прибытие фон Гуттена в селение Макатоа, как и значительная часть происшедших там событий, описано на основе повествования Овьедо-и-Баньоса. Там членам экспедиции рассказали о многочисленных поселениях омагуа "народа весьма могущественного и богатого золотом...". Касик пытался отговорить их, убедить их в том, что решение идти в земли омагуа безрассудно. Необычайный вид этих странствующих людей, их поразительное оружие и невиданные животные - кони,- все это приводило его в восхищение. Не было такой вещи, которая не вызывала бы у него крайнего изумления, граничившего с благоговейным трепетом.
Падре Агуадо писал, что Филипп фон Гуттен наверняка виделся с "неким властителем Эльдорадо" после того, как был ранен и ему удалось бежать. Он был восхищен и поражен видом как самого властителя, так и людей, которые его окружали. Как и Агуадо, Овьедо-и-Баньос считал, что "существование того богатого царства, местоположение которого не известно и по сей день", было вполне вероятно.
УБИЙСТВО ФИЛИППА ФОН ГУТТЕНА
События, произошедшие с момента прибытия фон Гуттена в Акаригуа, где ему передали послание Карвахаля, до его смерти в Сьерра-де-Коро, описаны в полном соответствии с работами падре Агуадо, Хуана де Кастельяноса, Овьедо-и-Баньоса и Хуана Фриде.
"Голова его была отрублена тупым мачете с варварской жестокостью, потому что этот нож, или мачете, был зазубренным и затупившимся и ничего не мог резать, а только рвал мясо на куски, дробил кости и хрящи глотки, превращая живую плоть в кровавое месиво, делая казнь необычайно мучительной и обрекая жертву на нестерпимые смертные муки",- писал Агуадо.
Овьедо-и-Баньос добавил к приведенному выше описанию, что во время мучительной медленной казни фон Гуттена и его спутников Педро Лимпиас и Себастьян де Альмарча "потехи ради глумились над страшными муками несчастных жертв, единственным желанием которых была скорая смерть".
После казни Гуттена были обезглавлены Варфоломей Вельзер, а также Диего Пласенсия и Грегорио Ромеро.
СВИДЕТЕЛИ И ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ДРАМЫ
Овьедо-и-Баньос приводит список основателей Эль-Токуйо, в числе которых названы имена некоторых упомянутых в повествовании действующих лиц: Диего Руис Вальехо, Дамиан де Барриос, Хуан де Гевара, Хуан Кинкосес дель .Льяно, Эрнан Перес де ла Муэла, Томе Ледесма, Хуан де Вильегас, Франсиско де ла Мадрид, Педро де Лимпиас, Себастьян де Альмарча, Диего де Монтес, Мельхиор Грубель и Бартоломе Гарсиа.
СООБРАЖЕНИЯ О МЕСТЕ УБИЙСТВА И ПОГРЕБЕНИЯ ФИЛИППА ФОН ГУТТЕНА
Хуан Фриде писал, что Карвахаль настиг фон Гуттена, когда тот добрался до отрогов Сьерра-де-Коро, направляясь к городу того же названия. "Индейцы Перико и Магдалена,- продолжал Фриде,- спрятавшиеся в зарослях кустарника в самом начале драмы, рассказывали, что ночь была лунной... и что они своими руками предали тело фон Гуттена земле в овраге, расположенном рядом с лощиной, где протекал ручей, и над могилой его возвели деревянный крест".
Любознательность толкнула нас на проведение изысканий в том районе, где могли произойти описанные выше события. Следуя прямой дорогой, пересекавшей холмистую, изрезанную оврагами местность, которая соединяет Чуругуару с Коро, примерно в пяти километрах от начала горной цепи мы обнаружили небольшое поселение, называвшееся Крест Тара-Тара. Дальше дорога разделялась надвое. Одна, извиваясь, уходила на восток и, минуя Сан-Луис и Куримагуа, заканчивалась в Коро. Та же из них, которая шла влево, была более прямой. Она проходила через местность, называвшуюся Ла Табла. Мы предположили, что Гуттен избрал второй путь.
Название Крест Тара-Тара, несмотря на его кажущуюся значимость для повествования, не привлекло нашего внимания, поскольку оно было дано этому поселению сравнительно недавно. Как нам рассказали самые старые его жители, крест был воздвигнут там пятнадцать лет назад в знак примирения между двумя семьями местных жителей, которые ранее нередко затевали между собой кровавые распри. Из рассказов некоторых из них явствовало, что именно это примирение и дало поселку название.
Тем не менее такая версия весьма сомнительна, поскольку из сведений, изложенных самими рассказчиками, стало очевидно, что задолго до того, как там был установлен деревянный крест из дерева, который мы видели в селении Тара-Тара, это место называлось просто Тара-Тара. Не исключено, что, связывая это название со смертью фон Гуттена, мы вводим читателя в заблуждение.
В ходе изысканий, проведенных нами в Аугсбурге - родовом замке Вельзеров,- а также в Вюрцбурге и Арштейне, где было семейное гнездо фон Гуттенов, нам удалось выяснить, что тела Варфоломея Вельзера и Филиппа фон Гуттена никогда не были возвращены на родину. Хотя оба семейства очень заботились о памяти своих предков, не сохранилось никаких свидетельств и никаких надгробных памятников ни того, ни другого. Кроме того, существовало поверье, в соответствии с которым перевозка покойников по морю была дурной приметой.
Поэтому мы считаем, что оба трупа остались там, где они были погребены руками индейцев Перико и Магдалены, и - как мы сейчас попытаемся доказать,по нашему мнению, останки фон Гуттена и Варфоломея Вельзера покоятся примерно в пяти километрах от Креста Тара-Тара. Если их тела никуда не были перенесены с места казни - а это, на наш взгляд, очевидно - и если вспомнить, что отец Варфоломея Вельзера был одним из наиболее могущественных людей своего времени, вполне уместно предположить, что он посылал своих представителей в Венесуэлу, чтобы выяснить обстоятельства этой трагедии и воздвигнуть крест, а может быть, и часовню на могиле сына.
