Иван Папанин - Лед и пламень
Капитан Качарава дал команду повернуть и идти полным ходом под прикрытие островов Белухи и Предолговатого. Но старая машина "Сибирякова" - наибольшая скорость судна составляла всего 8,5 узла - не могла соревноваться с могучими дизелями тяжелого крейсера мощностью 54 тысячи лошадиных сил. Крейсер развивал скорость до 26 узлов...
Боевую мощь обоих кораблей нельзя даже и сравнивать. "Адмирал Шеер" был вооружен орудиями для боя с тяжелыми броненосцами и крепостной артиллерией, а сибиряковцы имели всего четыре пушки для защиты от надводных атак вражеских подлодок и от самолетов. Убедившись, что от врага не уйти, капитан решил принять бой и первым открыл огонь.
Гитлеровцы полагали, что, оценив мощь тяжелого крейсера, команда советского парохода спустит флаг и сдастся в плен. Враги просчитались команда "Сибирякова" осталась до конца верна своей Родине.
Неравный бой продолжался недолго. В этом сражении наши моряки и полярники проявили необычайное мужество и чудеса храбрости. Они знали, что идут на верную смерть, но не дрогнули.
С каждой секундой шансы на спасение корабля уменьшались, и капитан тщетно искал выход из сложившегося положения. Потерявший скорость пароход был прекрасной мишенью для мощной артиллерии "Адмирала Шеера", и гитлеровцы в упор расстреливали беззащитное судно.
Команда и пассажиры принимали поистине героические меры, чтобы погасить пожар, сохранить плавучесть корабля и его ход. На верхнем мостике около капитана почти все были ранены или убиты. Вскоре упал и Качарава, тяжело раненный.
До гибели "Сибирякова" были считанные минуты, когда оставшиеся в живых 18 моряков, взяв своего лежавшего без сознания капитана, спустились в шлюпку. Они пытались уйти к берегу, но были схвачены подошедшим с рейдера катером. При этом гитлеровцы расстреливали из пулемета беззащитных людей, державшихся за обломки судна, а кочегара Матвеева застрелили в шлюпке. Сибиряковцы не спустили советского флага. Их корабль, растерзанный тяжелыми снарядами, ушел в морскую пучину с реющим флагом. Сто четыре человека были па борту "Сибирякова". 18 человек попали в плен, в том числе тяжело раненный А. А. Качарава. Остался в живых и миновал плена один кочегар Н. И. Вавилов. Фашистская пуля обошла его. Он долго плавал в студеной воде, потом заметил шлюпку и сумел добраться на ней до острова
Белухи, прожил на этом необитаемом клочке суши 34 дня. Вавилова увидел и снял с острова Иван Иванович Черевичный. От Вавилова мы узнали о трагедии в Карском море и страшной судьбе команды "Сибирякова".
Капитаны западного каравана, узнав от штаба Минеева о появлении врага, проявили должную бдительность, не стали мешкать, смело двинулись в льды и прорвались в море Лаптевых. О том, как это произошло, можно судить по выписке из судового журнала ледокола "Ленин" за 25 августа 1942 года.
Капитан Николай Иванович Хромцов, как всегда, лаконично записал: "25/VIII-42 г. На пути от о-ва Диксон в Тикси. Около 01 час. 00 мин. было получено от Штаба проводки сообщение о возможном появлении в Карском море немецкого линкора. В 13 час. 28 мин. приняли сообщение ледокольного парохода "Сибиряков" о том, что он видит неизвестный крейсер. В 13 час. 47 мин. "Сибиряков" сообщил, что крейсер его обстреливают. Дал сигнал 80S. В 13 час. 48,5 мин. работа радиостанции "Сибирякова" прекратилась. В 15 час. 00 мин. к каравану подошел пароход "Сакко". Учитывая возможность продвижения немецкого линкора на восток к проливу Вилькицкого, в 20 час. 20 мин. караван снялся и пошел в море Лаптевых. Состав каравана: ледокол "Красин", танкер "Азербайджан", танкер "Донбасс", пароходы "Комсомолец Арктики", "Щорс", "Сакко", ледокол "Ленин", танкер "Хопмаунд", пароходы "Чернышевский", "Двина", "Моссовет", "Элна-11""...
Как узнал я потом, на перехват рейдер^ к мысу Желания была послана подводная лодка, но "Шеер" сумел избежать засады. Перед тем как уйти из вод Советской Арктики, "Шеер" попытался разгромить порт и радиоцентр на Диксоне. Но и это ему не удалось.
Операция "Вундерланд", можно считать, провалилась. Караван транспортов и ледоколов благополучно дошел до места назначения, порт на острове Диксон по-прежнему действовал, навигация по Северному морскому пути продолжалась.
Почему же все-таки немецко-фэшистскому рейдеру удалось незамеченным проникнуть в Карское море, оставаться там несколько дней и так же благополучно выскользнуть из него?
Во-первых, военная разведка Северного флота, видимо, не оказалась на должной высоте, а во-вторых, Северный флот тогда не располагал достаточными силами для сражения с таким мощным военным кораблем.
Летом 1942 года в Арктике была успешно проведена экспедиция особого назначения под условным названием "ЭОН-18". Государственный Комитет Обороны СССР принял решение провести из Тихого океана в Кольский залив Северным морским путем лидер "Баку" и три эскадренных миноносца для усиления Северного флота. Проводка была возложена на Главсевморпути. "ЭОН-18" осуществлялась секретно.
Мы тщательно разработали план операции. Начальником экспедиции был назначен опытный полярник, заместитель начальника морского управления ГУСМП А. В. Осталъцев, а ледокольную проводку поручили М. П. Белоусову. Мы каждый день держали под контролем эту экспедицию и успокоились только 24 сентября, когда боевые корабли благополучно пришли на Диксон. Северный флот получил хорошее подкрепление, и полярные моряки сыграли в этом не последнюю роль.
Готовясь к зиме 1942/43 года, мы постарались учесть ошибки предыдущей зимней кампании. С нетерпением ожидали прибытия из США двух ледокольных судов: нашего "Красина" и канадского "Монткальма". Переход "Красина" прибавил новую яркую главу к биографии этого прославленного ледокола.
Ремонт был завершен только в конце февраля 1942 года. Корабль присоединился к конвою, шедшему в Англию. Этот переход каравана совершался при слабом военном эскорте, но бушевал шторм, и это была самая желанная погода для моряков. Стоянка в Глазго прошла не без пользы: капитану Маркову удалось договориться об установке двух трехдюймовых пушек, и огневая мощь ледокола усилилась. "Красин" покинул Глазго 4 апреля в составе конвоя, шедшего в Исландию. Ледокол был замыкающим, держал наготове 19 стволов пушек и пулеметов. До Рейкьявика дошли благополучно, если не считать встреч с плавающими минами. В Исландии простояли две недели, пока не был сформирован очередной, пятнадцатый конвой в составе 23 транспортов и двух ледоколов. Вторым ледоколом в конвое был "Монткальм". Последняя и самая опасная часть маршрута проходила в зоне активной деятельности надводных, подводных и воздушных сил противника. Уже вступил в свои права полярный день, погода была ясная, видимость хорошая. Вражеский воздушный разведчик в первый же день обнаружил караван. Все 10 дней перехода не переставали греметь орудия. Конвой беспрерывно атаковали фашистские подлодки и самолеты. Свободные от вахты моряки - члены экипажа ледокола - в минуты передышек ложились спать одетыми у орудий и пулеметов. По сигналу тревоги все номера орудийных и пулеметных расчетов сразу занимали боевые посты и открывали огонь по фашистским разбойникам.
В непрерывных и ожесточенных боях все моряки орденоносного "Красина" держались с беспримерной отвагой и мужеством. Капитан Михаил Гаврилович Марков и помполит Михаил Андри-анович Дьяков весь переход не покидали мостика. На ледоколе не было "военной команды, корабельной артиллерией командовал старший машинист Петр Николаевич Ткаченко. Он пришел на ледокол по комсомольскому набору в 1936 году, вступил на судне в партию и пользовался в экипаже большим авторитетом. Ткаченко и сам вел огонь из крупнокалиберного пулемета. Раненный во время налета, Ткаченко не покинул своего поста.
Секретарь комсомольской организации ледокола электрик Са-жинов был командиром орудийного расчета. Его орудие всегда стреляло метко и безотказно. Старший механик Павел Петрович Чукур, который тоже в свое время пришел на корабль по комсомольскому набору, во время самого интенсивного огня находился в машинном отделении и работал, подавая пример машинистам и кочегарам.
До самого Мурманска не прекращались бои. Ледокол благопо-лучдго миновал вес опасности; шедшие впереди него два транспорта из Глазго "Красин" следовал третьим - были торпедированы и затонули. Экипаж ледокола "Монткальм" также храбро сражался и сохранил свое судно.
Если бы кто знал, как мы обрадовались, увидев "Красина" в Мурманске! Мы радовались, что ледокол вернулся на Родину, гордились, что его экипаж в самые тяжелые и ответственные часы не терял присутствия духа. Капитан Михаил Гаврилович Марков принадлежал к числу тех полярных капитанов, что оставили заметный след в истории освоения Арктики. Это был очень скромный, я бы даже сказал, тихий человек, очень вежливый и деликатный, никогда не повышавший голоса, но никогда и не отступавший перед трудностями. Плавание штурманом с капитанами старшего поколения, прежде всего с Ворониным, Пономаревым, Николаевым, дало ему большой практический опыт судовождения в льдах Арктики, помноженный затем на собственный опыт командования большими ледоколами.
