Борис Греков - Киевская Русь
Отдельные феодальные княжества настолько усилились, что управлять ими из Киева было уже невозможно. На смену гегемонии Киева приходит сепаратизм вотчин-княжений и, как неизбежное следствие, — практика княжеских съездов.
18. КНЯЖЕСКИЕ СЪЕЗДЫ
Первый княжеский съезд происходил в 1097 г. в городе Любече. Давно уже князья чувствовали потребность договориться относительно своих взаимоотношений. Святополк Изяславич Киевский и Владимир Всеволодович Мономах приглашали одного из самых энергичных князей Олега Святославича Черниговского в Киев на совещание: "пойди Кыеву, да поряд положим о Русьстей земли пред епископы и пред игумены и пред мужи отець наших, и пред людьми традьскими, да быхом оборонили Русьскую землю от поганых". На приглашение Олег дерзко отвечал: "несть мене лепо судити епископу, ли игуменом, ли смердом" и не слушал своих братьев, внимая, как объясняет летописец, лишь своим "злым советникам". Он имел полное основание думать, что на съезде его будут "судить". Это было в 1096 г.
Святополк и Владимир Мономах пошли на Олега и выгнали его из Чернигова. Теперь он ушел в Муромо-Рязанскую землю и стал отсюда угрожать соседям. Он успешно воевал Роетово-Суздаль-скую землю, но успех его продолжался не долго. Сын Владимира Мономаха Мстислав, сидевший тогда в Новгороде, положил конец притязаниям Олега. Он дважды разгромил его войско, после чего Олег стал сговорчивее и явился на княжеский съезд в город Любеч. Здесь съехались князья с тем, чтобы устроить и укрепить между собой мир. Решили, чтобы каждый из князей держал свою вотчину, т. е. полученную от отца землю, и не покушался бы на чужое. Целовали крест на том, что если кто-нибудь из князей поднимется на другого, то все князья должны встать на зачинщика.
На этом съезде уже совершенно четко было констатировано наличие нового политического строя. Было официально признесено и признано съездом: "кождо да держит отчину свою". Съезд признал этот факт основой дальнейших политических междукняжеских отношений.
Но лишь только князья разъехались, как между двумя князьями, присутствовавшими на съезде, разыгралась кровавая драма. Давид Игоревич, князь Владимиро-Волынский, при содействии самого Святополка Изяславича вероломно и коварно поступил с князем Теребовльским Васильком. Пригласили его в гости, сковали, и Давид велел выколоть ему глаза. Василько был сильный и храбрый человек, много удачных походов совершил он на поляков и стал среди князей вызывать подозрения в своих дальнейших замыслах. Боялись, что, объединившись с Владимиром Мономахом, он может быть, опасен другим князьям… Его и решили они погубить.
Владимир Мономах собрал новый съезд, который осудил поведение Давида и Святополка и постановил наказать виновных. Владимир с войском отправился на Киев. Святополк хотел бежать, но его не пустило киевское вече. Оно протестовало против осады Киева и связанного с ним кровопролития. В результате нового расследования дела пришли к компромиссному решению велели одному из соучастников преступления преследовать другого. Святополк. должен был итти против Давида. Святополк долго медлил и, наконец, пошел устраивать свои собственные дела, отвоевывая для себя у родственников ослепленного князя волости. Давид с помощью половцев получил возможность еще больше усилиться.
Через три года был созван второй съезд в Витичеве (1100 г.), куда вызван был и. Давид. На этот раз против него стояла северная коалиция князей. Лишенный Владимиро-Волынского княжества, он должен был повиноваться и довольствоваться назначенной ему новой сравнительно небольшой волостью.
На съездах решались и другие вопросы, касающиеся всех княжений. На съезде 1103 г. у Долобского озера ставился вопрос о совместных действиях против половцев, и Владимиру Мономаху пришлось убеждать Святополка в необходимости похода. Прошли те времена, когда Владимир I посылал своих подручных князей, куда считал необходимым. Дружина Святополка протестовала, указывая на то, что весной нельзя брать крестьянских лошадей, необходимых армии в случае похода, и отрывать крестьян от полевых работ, от чего страдали не только смерды, но и их хозяева-землевладельцы, в том числе и дружинники.
Мономаху удалось опровергнуть эти соображения и доказать, что лучшая защита крестьянского хозяйства — это разгром половцев, постоянно угрожающих тому же крестьянству. Княжеские съезды оказались не способными примирить противоречивые интересы феодальных владетелей. Среди них продолжало господствовать право сильного. Сильный феодал имел возможность игнорировать и постановления съездов. Феодальная раздробленность сделалась фактом очевидным. Неизбежным ее следствием явились хронические феодальные войны. Закончился Киевский период истории России. Но прежде чем окончательно умереть, старый строй был на время реставрирован.
19. ВОССТАНИЕ В КИЕВЕ в 1113 г.
Не только летописец замечал перемену в форме эксплуатации зависимого населения. Крестьянские общины, встретившие наступление феодалов восстаниями, продолжали спорадически выступать с протестом и позднее. Но крестьянские восстания по своей природе, особенно в столь далекое время, не могли быть сколько-нибудь мощными, хотя бы только в виду распыленности крестьянских сил. Гораздо более внушительными рисуются в наших источниках выступления угнетенных городских масс.
В 1113 г. в Киеве вспыхнуло одно из крупных восстаний: поднялись мелкие городские люди, их поддержала деревня. Воспользовались смертью князя, Святополка Изяславича. Этот князь умел отталкивать от себя даже своих близких. Высокого роста, худой, с острым взглядом и длинной бородой, он даже на пиру был мрачен: болезнь не позволяла ему нормально есть, а пил он только по необходимости, "для других". Сребролюбив и скуп он был необычайно, имел постоянные связи с ростовщиками, поддерживал их, давал им льготы. Однажды, когда в Киеве подорожала соль, Святополк пограбил всю соль в Печерском монастыре, чтобы продавать ее по высокой цене и нажиться. Когда же игумен стал обличать его корыстолюбие и жестокость, князь заточил своего обличителя. Даже киевские монахи, обычно почтительные к своим властям., плохо отзывались о своем князе Святополке: много насилия видели от него люди, великое было тогда нестроение и грабеж беззаконный.
Сын его, Мстислав, был во всем похож на отца. До него как-то дошел слух, что двое печерских монахов нашли клад в монастыре, Мстислав мучил их без пощады, выпытывал у них, где клад.
Как только Святополка не стало, народ киевский восстал и прежде всего бросился на двор киевского тысяцкого Путяты, который всегда держал сторону Святополка и его сына. Потом разграбили дворы сотских и ростовщиков. Имущие классы испугались. Спешно они отправляют посольство за посольством к Владимиру Мономаху, который не очень хотел вмешиваться в киевские дела. Тогда растерявшиеся господствующие классы стали указывать Мономаху на возможность углубления восстания. Они велели передать Владимиру, что если он не явится немедленно в Киев, то будут разграблены не только отдельные дворы родственников князя, правящей знати и ростовщиков, но и монастыри, за допуще-ние разграбления которых Мономаху придется отвечать перед богом. Владимир явился, вынужденный нарушить правило, принятое на Любечском съезде князей, что каждый князь должен держаться своей вотчины. Киев не был вотчиной Мономаха. Владимира выбрало вече, собравшееся на этот раз не на площади, где господствовал восставший народ, а в храме св. Софии,[472] вместившем в себя боявшуюся народного гнева "степенную" публику. Избранный князь должен был утишить восстание, и сделал он это путем компромисса с восставшими и путем репрессий. Создавшееся положение подсказало ему, что необходимо прежде всего облегчить положение должников, стонавших под игом ростовщических процентов, и помочь тем, кто за взятые у господ вперед деньги должен был гнуть свою спину на барской работе, т. е. закупам. Владимир сделал и то и другое, с таким расчетом, чтобы от его "реформы" не очень пострадали ростовщики и землевладельцы. Немедленно по прибытии в Киев он собрал в княжеском загородном дворце в княжом селе Берестове своих наиболее видных дружинников; пригласил и представителя от Черниговского князя и знаменитого Олега Святославича; они сообща обсудили создавшееся положение и выработали "Устав". По этому уставу тот, кто взял деньги в долг на 50 % годовых, может платить эти проценты только два года. Кто уже уплатил эти проценты за три года, делается свободным от всего своего долга.
Как мы уже видели, Владимир Мономах обратил внимание на безвыходное положение закупов, рядовичей вообще и их вдов. Он действительно сделал попытку облегчить их тяжелую участь (стр. 120). Это обстоятельство, по-видимому, и дало повод Владимиру Мономаху отметить в своем "Поучении": "тоже и худого смерда (сюда можно отнести и закупа. — Б. Г.), и убогые вдовице не дал есмь сильным обидети".[473]
