Валерий Гуляев - Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории
Они располагали неограниченной рабочей силой, чтобы добывать и транспортировать блоки камня, а также великолепными художниками, чтобы рисовать сюжеты, и искусными ремесленниками, чтобы работать резцом. Они восприняли хеттское изобретение и возвели его на небывалую высоту. Гигантские, но почти живые крылатые человекобыки и человекольвы охраняли ворота дворцов и казались выходящими из них. Они были сделаны с гармоничным равновесием между их массой и точностью изображения мельчайших деталей и являются поистине уникальными произведениями.
Плиты, вырезанные в низком рельефе, обрамляли комнаты и коридоры, плотно прилегая к стенам. Изображения на них великолепны и динамичны (особенно животные).
В то время как невозможно дать даже краткий анализ ассирийских барельефов, мы хотели бы подчеркнуть специфику этой формы искусства, которая отделяет ее от сходных произведений древнего Ближнего Востока.
Все монументы Месопотамии имели только религиозное назначение и вращались всегда только вокруг богов. В ассирийской же скульптуре центральным субъектом является обычно царь – не как сверхъестественное существо (по своему облику и размерам, вроде бога-царя египетских барельефов), а как вполне земной, хотя и господствующий, доблестный монарх. Царь изображается шествующим, охотящимся, отдыхающим, принимающим знаки почитания или дань или возглавляющим свою армию на войне, но он практически никогда не показан совершающим свои жреческие функции.
Поскольку царская власть в Ассирии была так же тесно связана с религией, как и в Шумере и Вавилонии, то есть только одно возможное объяснение: скульптурные плиты, которые украшали царские дворцы, были формой политической пропаганды; повествовательные и декоративные, они предназначались не для того, чтобы ублажать или удовлетворять богов, а для возбуждения уважения, восхищения и страха перед царем. С общей точки зрения, работа ассирийских скульпторов представляется первой попыткой «гуманизации» произведений искусства и освобождения их от магического или религиозного смысла, унаследованного от доисторических времен.
Илл. 130. Корова с теленком. Пластинка из слоновой кости.
Нимруд. 720 г. до н. э.
Известно, что некоторые статуи и барельефы раскрашивались. Ярко окрашенные глазурованные кирпичи, несущие на себе орнаментальные или сюжетные мотивы, использовались в храмах и дворцах, образуя переход между рельефами и фресками. Настенные росписи украшали стены большинства, если не всех, официальных зданий и многих частных домов. Поскольку краска накладывалась на хрупкую штукатурку, она обычно исчезала, но в Хорсабаде, Ним-руде и Телль-Ахмаре (Тиль-Барсип) большие фрагменты фресок были скопированы in situ или удалены и вывезены в музеи. Фрески варьировали в зависимости от размеров и функции помещения от простых фризов геометрических узоров до вычурных панелей, покрывающих большую часть стен и комбинирующих цветочные мотивы, животных, сцены войны и охотничьи сюжеты.
По образцам обнаруженных ассирийских росписей можно заключить, что они отнюдь не хуже ассирийской скульптуры, а фрески Телль-Ахмара демонстрируют большую свободу экспрессии, а также высокое качество исполнения.
Ассирийцы были большими специалистами по металлообработке. Они оставили нам очень хорошие образцы бронзовых, золотых и серебряных блюд, сосудов и разного рода украшений. Их рабыни, работавшие в царских мастерских, ткали ковры со сложными узорами. Их резчики по камню, в противовес скульпторам, предпочитали традиционные религиозные и мифологические мотивы светским сюжетам, и нео-ассирийские цилиндрические печати, вырезанные с тонким искусством и тщательностью, демонстрируют холодную, хотя часто и потрясающую, красоту. Но среди так называемых малых видов искусства самое почетное место должно быть отдано изделиям из слоновой кости, найденным в Ассирии.
Известное в Месопотамии в Раннединастические времена искусство обработки слоновой кости пришло в упадок, чтобы возродиться в середине II тыс. до н. э. под египетским влиянием в Палестине (Лахиш, Мегиддо) и на средиземноморском побережье (Угарит). Процветание финикийских городов, израильского царства и арамейских государств Сирии и их интенсивные торговые связи с Египтом (который снабжал их сырьем) объясняют необычайное развитие этой формы искусства не только в Сирии и Палестине (Самария, Хама), но также и в Ассирии, Иране (Зивийе) и Армении в начале I тыс. до н. э. Нет никаких сомнений в том, что большинство изделий из слоновой кости, открытых в Ашшуре, Хорсабаде и, особенно, в Нимруде – богатейшем из всех мест, были получены в виде дани или взяты в качестве добычи в западных районах империи. Но ряд вещей – чисто ассирийских по стилю и содержанию – должны были быть сделаны в ассирийских мастерских, хотя и трудно решить, изготовлены ли они иноземными (и, видимо, пленными) ремесленниками из Сирии и Финикии или же самими месопотамцами.
Илл. 131. «Мона Лиза» из Нимруда. Слоновая кость. 720 г. до н. э.
Применяемая для отделки кресел, тронов, кроватей, ширм и дверей или же оформленная в виде ящичков, чаш, ваз, ложек, булавок, гребней и ручек слоновая кость обрабатывалась различными способами: гравировкой, рельефной скульптурой; или инкрустировалась полудрагоценными камнями и золотом.
Не менее замечательно и разнообразие мотивов. Помимо чисто египетских сюжетов, таких как рождение Гора или богиня Хатхор, там есть коровы, олень и грифоны, специфически финикийские по стилю, сражающиеся звери, герои с дикими животными, обнаженные женщины или богини, охотничьи сцены и процессии, которые эксперты считают частью сирийскими, частью месопотамскими. Немногие образцы изображают чопорную фигуру «могущественного царя Ашшура», одного или в сопровождении своих солдат. Но зато, например, улыбающиеся женщины («Мона Лиза» из Нимруда), веселые музыканты и танцоры, спокойные загадочные сфинксы, коровы, лижущие своих телят, просто великолепны. Сделаны ли они в Ассирии или нет, изделия из слоновой кости проливают свет и на вкусы их хозяев. Они ясно свидетельствуют, что ассирийцы были чувствительны к изяществу и красоте, точно так же как их многочисленные библиотеки из клинописных глиняных табличек подтверждают их стремление к знаниям.
Писиы Ниневии
В 1849 г. сэр Генри Лэйярд, пионер британской археологии в Ираке, раскапывая дворец Синаххериба в Ниневии, обнаружил «два больших помещения, в которых вся площадь (все пространство) была завалена (заполнена) на 30 или более сантиметров табличками». Три года спустя помощник Лэйярда, Ормуз Рассэм, совершил аналогичное открытие на том же самом холме Куйюнджик, во дворце внука Синаххериба – Ашшурбанапала. В целом более чем 25 ООО табличек и их фрагментов были собраны там и отправлены в Британский музей, где они образовали богатейшую в мире коллекцию подобного рода. При их изучении было установлено, что «библиотека Ашшурбанапала» может быть разделена на две части: с одной стороны, «архивные документы», такие как письма, договоры, надписи хозяйственного и исторического содержания; с другой стороны, это собственно «библиотечные документы», состоящие из литературных, религиозных и научных композиций. Они образуют наиболее важную часть царской коллекции, а их интерес еще более увеличивается тем, что многие из них представляют собой копии древних шумерских и вавилонских табличек, сделанных в Ниневии по запросу царя. Несколько писем, сохранившихся в царской корреспонденции, также содержат сведения о том, что цари Ассирии заботились о культуре и организовывали широкое изучение древних надписей, особенно из высоко цивилизованных стран Шумера и Аккада.
Когда вы получите это письмо, – пишет Ашшурбанапал некоему Шадуне, – возьмите с собой этих трех человек [их имена следуют далее] и знающих (образованных. – В.Г.) людей из Барсиппы и разыщите все таблички, все те, что находятся в их домах, и все те, что положены в храм Эзиды (Ezida)… Отыскивайте ценные таблички, которые есть в ваших архивах и которых нет в Ассирии, и пошлите их мне. Я написал об этом чиновникам и смотрителям… и ни один из них не укроет табличку от тебя; и когда вы увидите какую-нибудь табличку, о которой я вам не писал, но которая, как вы установите, может пригодиться для моего дворца, разыщите их, заберите и пришлите мне.
Царские дворцы были не единственными местами, где находились ценные таблички. Все столичные города и главные провинциальные города Ассирии имели храмовые библиотеки и даже, вероятно, частные библиотеки. Значительными собраниями текстов располагали Ашшур и Нимруд, а англо-турецкие раскопки в Султан-Тепе, близ Харрана, выявили богатейшую коллекцию литературных и религиозных текстов, принадлежавших жрецу бога Луны Сина по имени Курди-Нергал и включавших, кроме таких хорошо известных произведений, как «Эпос о Гильгамеше», «Легенда о Нарам-суэне» и «Повесть о страдальце-праведнике», многие другие шедевры литературы – наподобие «Рассказа бедного человека из Ниппура», которые прежде были неизвестны.
