Виталий Аверьянов - Империя и воля. Догнать самих себя
Главный вопрос эпохи — сумеет ли государство выйти из компрадорской ловушки, из-под опеки оффшорной аристократии на столбовой путь национального развития или, под влиянием интересов этих групп, фактически являющихся филиалом мировой финансовой олигархии, Россия вновь опрокинется в Смуту.
Главный вопрос эпохи — сумеет ли государство выйти из компрадорской ловушки, из-под опеки оффшорной аристократии на столбовой путь национального развития или, под влиянием интересов этих групп, фактически являющихся филиалом мировой финансовой олигархии, Россия вновь опрокинется в Смуту. И тогда под знаменами «Болотной площади», под знаменами мнимых «красных» и мнимых «белых», под обманными лозунгами свержения диктатуры, завоевания свободы, честных выборов, показной ненависти к коррупции, под лукавыми спекуляциями на экологии природной среды, защиты прав меньшинств и прочая и прочая — на смену не очень симпатичному путинскому режиму придет нечто гораздо худшее. Придет революция паразитов, лицемерно присваивающих право судить и обличать других так, как будто они новые жрецы новой церкви. Они уже и сегодня присвоили это право обличать «подлецов», «фарисеев» и «палачей». Однако совесть правозащитников, которые очень жалеют Ходорковского и очень не любят Лукашенко, очень сочувствуют извращенцам и очень не сочувствуют верующим христианам — это не совесть русского народа. У нас разные совести, разные церкви и разные боги.
В первую Смуту в XVII веке исходом ее стала реставрация прежней системы (Минин и Пожарский, Земский собор). Во вторую победила антисистема (Ленин и Троцкий, Коммунистический интернационал). Именно антисистемностью большевизма по отношению к России как цивилизации объясняется продолжительный террор большевиков — притеснения «бывших», искоренение духовенства, коллективизация с массовым уничтожением крестьянства. Но и сама антисистема, в соответствии с принципом смены волн, пожирает собственных детей и постепенно перерождается. Изнутри «малого народа» выявился диктатор, который год за годом изничтожил «ленинскую гвардию», и впервые осуществил, пусть еще не прочный, сплав «красного» и «белого», вернее модерна и традиции. Сделал он это ради жизнеспособности государства.
В третью Смуту антисистема вновь победила (семибанкирщина, всесилие олигархов, обокравших богатейшую страну, перевертышей, конвертировавших советскую власть в постсоветскую «власте-собственность»). И сегодня, когда история приблизилась к новому «термидору», «термидорианскому перерождению» (так «малый народ» называет начало своего конца, предел своему разгулу), они пытаются взять окончательный реванш. Потому что в противном случае им не удержаться.
Изборский клуб придает форму тому глубинному сопротивлению Большого Народа, народного духа, которое, казалось бы, уже иссякло. Мы не охранители режима, сложившегося в 90-е ельцинские годы на костях миллионов преждевременно умерших и на трупиках миллионов не рожденных детей.
Но мы выступаем за прекращение политической оргии. И мы видим приближающийся термидор Путина и будем поддерживать его, если, конечно, Путин сумеет пересилить внутренние сомнения и внешние влияния и дозреет до этой исторической задачи.
Главный вектор политического момента — решительный поворот к прорывному развитию, к Большому рывку, чему Изборский клуб посвятил первый свой доклад. Для этого необходима мобилизация и солидарность Большого Народа, национального большинства. Если кто-то не вписывается в эту солидарность, будь он сверхбогатый собственник или свободный художник — он не вправе рассчитывать на политическое влияние и приоритетную защиту его интересов. Богатство и талант обязывают. «Кому много дано, с того много и спросится».
Для расстановки точек над i, для того чтобы «термидорианская» смена курса стала необратимой, остается не так уж и много: нужно положить предел растаскиванию патриотов на правый и левый фрагменты — нужен единый патриотический фронт. Цели такого объединения станут консолидаторами народа. Так начнется новый глубокий синтез советского модерна и русского традиционализма. Так потерянное лицо России начнет вновь проявляться и проступать сквозь рассеивающийся туман Смутного времени.
Столкновение миссий (заключение)[87]
Известный лозунг «Россия для русских», который был официальным лозунгом Российской империи в эпоху Александра III, в наше время намеренно толкуют в превратном смысле. Если бы толкование этого лозунга как тупоголового кредо «погромщиков», лиц, пытающихся исключить из Империи всех чужаков, было верным, — то царствование предпоследнего Императора было бы не таким, каким оно было на деле. А было это очень тихое и стабильное время, «тихая заводь», по выражению О. Мандельштама. Такая стабильность, классовый и межнациональный мир покоился именно на основании «русского порядка» и православного представления об идеальном государстве: «да тихое и безмолвное житие поживем во правоверии, и во всяком благочестии и чистоте».
Надолго отрезать русских от своего великого цивилизационного стиля, от перспективы большого проекта может желать только крайне недальновидный и близорукий общественный деятель. Нужно быть очень невнимательным, ненаблюдательным и неблагородным человеком, чтобы, живя в России всю свою сознательную жизнь, допускать мысль о том, что русские лишены миссии, превышающей стандартные цели и конституции обычных, средних «национальных государств». Не любя Россию, не ценя ее своеобразия, нужно все-таки различать, где нелюбимое, нежелательное, а где несуществующее. Антирусское, антинационалистическое крыло современной российской элиты отличает тем, что выдает в России нежелаемое за недействительное. Однако, нежелаемое ими вполне действительно и оно уже заявляет о себе.
«Россия для русских» — это не лозунг изоляционистов, ксенофобов и вытеснителей всего нерусского, хотя им и могут прикрываться «придурки и провокаторы», цепляясь за его буквальный смысл. «Россия для русских» — это определенная имперская и историческая норма. Сущность этой нормы и ее логика заключены в том, что коренному государствообразующему племени, главному носителю и проводнику русского цивилизационного начала никто не должен препятствовать внутри самой России. Никто внутри России не должен сметь мешать нам осмысливать, выражать, трансформировать, вновь формулировать и отстаивать уже во внешних пределах державы нашу национально-культурную, духовную и цивилизационную миссию.
Россия как цивилизационный организм развивалась всегда в имперской форме, то есть в готовности к столкновению с любыми другими мировыми миссиями и замыслами. В худшем случае, как сейчас, Россия существует в качестве империи, свернувшейся в свою возможность. Россия перестала бы быть империей с потенциалом «миродержавия» только тогда, когда она перестала бы быть.
Национальная идея в массах может выступить и как дурная идея. Но космополитизм в массах — идея с самого начала безобразная. Массового космополитизма можно пожелать только человеческому стаду, иванам, не помнящим родства, более того, уже лишенным родства. Если интеллигенты, эти «середнячки» образованных сословий, могут быть пошлыми, это понятно и порою естественно, ибо интеллигенция есть плод унификации через всеобщую стандартизацию культуры и образования. Но народ, племя в его целом не может и не должен быть пошлым. Глыба не может быть пошлой в силу своей дикости, необработанности. Народ несет в себе определенное варварство, но с возможностью гения в себе. Это глыба, к которой не подступился еще художник.
Космополитическая же масса (законченная в себе «нация») уже обработана бездарным скульптуром, это испорченный материал. Ни произведения не получилось, но и дикости уже нет.
Догадки Розанова о противостоянии цивилизаций
Розанов был мастер раскрытия больших философских тем в работах малого жанра. В своем очерке «1812–14 годы и их возможное идейное значение» (Новое время, 4 сентября 1912 г.) он дал глубокое понимание цивилизационного противостояния миров России и Запада. За два года до развязывания первой мировой войны Розанов впервые четко описал это противостояние не как технологическое или военное (таковым в чистом виде оно никогда не являлось), но как духовную проблему.
Сама по себе проблематика войны Запада и Востока широко обсуждалась в русской и европейской мысли. Но именно Розанову принадлежит попытка прямого отождествления разных измерений противоборства: по существу двуединства противоборств духовного и волевого (силового), или, переводя на язык древней философии, номотического и физического. Внешнеполитическая канва противостояния (Н. Данилевский), его культурно-историческая канва (К. Леонтьев), наконец, попытка интерпретировать его как задачу конвергенции цивилизаций (П. Чаадаев и В. Соловьев) — вся эта длительная «диатриба» русских мыслителей у Розанова переплетается и получает свое новое выяснение и разрешение.
