Владимир Миронов - Древняя Греция
Пифагор любил рассуждать по ночам. Он считал, что душа человека вершит круг неизбежности, облекаясь то в одну, то в другую жизнь. Сам Пифагор был убежден, что до Троянской войны он был Эталидом, во время Троянской войны – Эвфорбом, позже Гермотимом из Клазомен, потом рыбаком Пирром на Делосе. Он помнил даже все прежние воплощения своей души и знал, что с ним случится в будущем. Ученикам своим Пифагор предписывал всякий новый день начинать с вопросов: «Что я свершил? и в чем согрешил? и чего не исполнил?» У него была жена по имени Теано. Она была в него страстно влюблена и вообще считалась очень умной женщиной. Говорят, что на вопрос «на который день очищается женщина после мужчины?» она ответила: «После своего мужа – тотчас, а после чужого – никогда». Когда ее спросили, что такое стыд, она заметила: «То, что дает мне (право) называться женщиной». Но женщине, которая идет к своему мужу, она советовала вместе с одеждою совлекать и стыд, позволяя себе все, чего ее душа или тело пожелают. И вновь облачаться в стыд, когда их любовная беседа завершена и жена вновь облеклась в броню замужества. У них была дочь Мия, достойная родителей.
Пифагор из Кротона
Пифагор, насколько мы можем судить, был одним из первых гуманистов, наряду с великим Прометеем. Если тот принес людям огонь и дал им мясо, то Пифагор дал знания и разумное устройство. Сообщество, организованное мыслителем, жило по христианским принципам. Они не только сделали общим имущество. Главное же заключалось в другом. Они руководствовались, как мы бы сказали, строго научным мировоззрением, которое открывало душе глаза и вообще действовало «очищающе на ослепленный другими занятиями ум». Все жили единой общиной на принципах дружбы, воздержания, благоразумия, священного непричинения вреда всем другим живым существам, свято соблюдая законы. Говорят, что он приучил итальянцев к свободомыслию и сделал эти города свободными (Кротон, Сибарис, Катану и др.), действуя через уроженцев этих мест. Ко всем он обращался с такой речью, которая и сегодня могла быть стать основой толковой и разумной политики государства. Он говорил: «Любым способом следует избегать и отсекать огнем, железом и всеми другими средствами от тела болезнь, от души – невежество, от желудка – излишество, от города – смуту, от дома – разномыслие, от всего в целом – неумеренность». Он учил чтить родителей и взывал к самообразованию, ибо кто же лучший учитель, как ни сам человек, стремящийся к знаниям. Одно лишь образование можно отдать (или передать) другому, став при этом еще богаче. Даже любовь скорее отнимает силы, чем доставляет удовлетворение. Лишь «образованием отличаются люди от животных, эллины – от варваров, свободнорожденные – от рабов, философы – от профанов».
Древнегреческая амфора
Свои лекции и беседы он всегда сопровождал живыми рассказами историков, мнениями философов, красочными сравнениями из великих поэтов. Удивителен был и его дар говорить со всеми тем языком, который им более всего понятен. Так, когда его просили выступить с речью перед детьми, он говорил с ними их языком, когда он выступал перед женщинами, он находил понятные им мысли и образы, а в речах, обращенных к правителям и эфебам, выстраивал иную аргументацию. Будучи сам человеком не бедным, он знал цену золоту, и даже считал, что «по нему устанавливается цена всему остальному» (Ямвлих). Именно на Пифагора, судя по всему, намекал Эмпедокл, говоря о человеке огромного дарования среди греков:
Жил среди них некий муж,
умудренный безмерным познаньем,
Подлинно мыслей высоких
владевший сокровищем ценным,
В разных искусствах премудрых
свой ум глубоко изощривший,
Ибо как скоро всю силу ума
напрягал он к познанью,
То без труда созерцал любое,
что есть и что было,
За десять или за двадцать провидя
людских поколений.
Гораздо замечательнее всех легенд о наличии у него якобы «золотого бедра» явились поистине золотые его заслуги перед обществом. Пифагор первым ввел у эллинов понятие мер и весов. Говорят, что даже название науке философии он придумал первым, правда, называя себя не философом, а «любомудром». В основе его учения лежит стремление к мудрости и истине. Мудрость же есть не что иное, как знание о тех реальностях, что окружают нас (мира, человека, общества). Его ученики были искренне ему преданы. Тот из членов, кто выдерживал пятилетний испытательный стаж, становился членом пифагорейского ордена ученых-любомудров, где царили законы справедливости, милосердия, умеренности. Жили пифагорейцы, можно сказать, по-спартански: не ели мяса, обходились хлебом, овощами, медом. Недоброжелатели над ними смеялись:
Пьют воду, а едят – сырые овощи,
Плащи их вшивы, тело их немытое, —
Никто другой не снес бы этой участи!
Реконструкция деталей Парфенона
Надо отметить, что вокруг пифагорейцев сочинялось невероятное количество разного рода смешных, а часто явно злопыхательских историй. Одни говорили, что они «страдают словесным поносом» и поэтому ничего не едят. Как их только ни называли: жалкими, ничтожными, грязными, выродками, жрущими собак, надменными волосатиками, безумными нечестивцами. Иные считали их просто болтунами, говорящими о том, что им неведомо. Другие с недоверием взирали на их часто эпатажный вид. Так, Аристофонт в «Пифагорейце» скептически заметил:
Помилуй, бог! Ужели в старину
и впрямь
Пифагорейцы все ходили грязными
И рубища носили с удовольствием?
По-моему, неправда это чистая:
Но по нужде и не имея ни гроша,
Предлог удобный нищете придумали,
Ввели ограничения полезные
Для бедных. А попробуй только
им подать
Мясца или рыбки —
коли не сожрут всего
И не оближут пальчиков,то пусть меня
Повесят десять раз!
Пифагорейцы тех, кто не подходил по своим нравственным или умственным качествам, отчисляли из кружка без сожаления. И в первую очередь тех, кто не разделял принципов дружбы, товарищества, а также их философско-идеологической платформы. Таких изгоняли из ордена, насыпав на его месте могильный холм, даже если он был живым (ходила легенда, что тем не менее им давали серебра и злата, ибо что есть злато по сравнению с бесценным даром мудрости и знаний). Учение его в дальнейшем воплотилось в его учениках, среди которых были политики, философы, законодатели, учителя. На вопрос, как и где лучше воспитать сыновей, один из них, Ксенофил, ответил: «Родить его в благозаконном государстве».
Философ считал, что самое трудное в жизни начать: «Половина всего – начало». Мы убеждены, что ничуть не менее важно в жизни государственного деятеля, да и обычного человека – это конец… Говорят же: «Конец всему делу венец». Можно запоздать с началом, совершить немало ошибок, но при наличии разума и верного взгляда все можно поправить и успеть совершить нечто великое и достойное. Хотя пример жизни самого Пифагора свидетельствует: идеологии умирают вместе с яркими вождями. Когда общество пифагорейцев осталось без своего вождя и учителя (тот уехал в Метапонт и там умер), тут же нашелся некий смутьян, который возомнил себя вождем. То был кротонец Килон, человек из знатных, но «по складу характера тяжелый, склонный к насилию, воинственный и тиранический человек». Когда-то он считал себя пифагорейцем, но попытка приобщиться к нормальной и умной жизни оказалась ему не по плечу. Тогда он повел войну против вчерашних соратников. Его переполняла злоба на то, что его изгнали из ордена пифагорейцев. В итоге он и его окружение решили осуществить подлый и коварный замысел. Подлость не прощает достоинств.
Дмитрий из Алопеки. Портрет философа Антисфена
Килоновцы выждали удобный момент, когда пифагорейцы обсуждали свои дела, – и подожгли белый дом, где заседали философы-общинники. Только двоим из них (Архиппу и Лисиду) удалось спастись. Самые авторитетные пифагорейцы погибли, а народ, который они учили достоинству и мудрости, как паршивое и безмозглое стадо, отреагировал на это с полнейшим равнодушием и безразличием. По другой версии, пифагорейцев не только сожгли, но побили камнями и выбросили без погребения (500 г. до н.э.).
Есть еще одна версия, которая, как нам представляется, ближе к истине. Будучи сильны в науках и искусствах, члены ордена пифагорейцев вскоре заняли все места в управлении полисом. Вначале это устраивало тех, кто пользовался их знаниями. Затем, переняв кое-какие знания, аборигены решили, что им не нужны вчерашние учителя. У них – «своя национальная гордость». Возник конфликт, в основе которого, как это часто случается, лежали властные, материальные и экономические интересы. Раздражало людей и то, что члены ордена общались только между собой, что было вызвано более высоким уровнем знаний и развития. Хотя нельзя, конечно, исключать и того, что вскоре пифагорейцы превратились в своего рода замкнутую касту. А это, будь ты пифагореец, коммунист или капиталист – все равно плохо для согласия. Ямвлих пишет, что народ потребовал, чтобы «все граждане имели право участвовать в органах власти и в народном собрании, а высшие должностные лица давали бы отчет тем, кто избран по жребию из всего народа». Пифагорейцы контролю стали препятствовать. Противники этим воспользовались. При этом дело не обошлось без фальшивок, интриг, науськиваний толп. Конец пифагорейцев, как видим, печален.
