Андрей Хорошевский - Тайны советской империи
Вопрос о спорных районах, если они обнаружатся при этом, можно тоже решить на основе взаимности путем переговоров».
Можно сказать, что на этом главный вопрос встречи был решен. Косыгин и Чжоу Эньлай договорились, что СССР и Китаю не следует начинать войну из-за пограничных споров, что советско-китайские переговоры должны продолжаться в условиях «отсутствия угрозы» и в этих целях стороны подпишут промежуточное соглашение о сохранении статус-кво на границе (с формулировкой «стороны остаются там, где они находятся в данный момент»), предотвращении вооруженного конфликта и выводе вооруженных частей со спорных территорий, а также будут добиваться решения пограничного вопроса в ходе переговоров.
Встреча Алексея Косыгина и Чжоу Эньлая продолжалась с 10 до 16 часов (по пекинскому времени). Заканчивали встречу два премьера уже почти как добрые друзья. Завершая переговоры, они договорились о публикации сообщения в прессе об их встрече и согласовали текст: «11 сентября 1969 г. по взаимной договоренности в Пекине состоялась встреча Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина, возвращавшегося из ДРВ в Москву, с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем. Встреча была полезной и проходила в откровенной обстановке». Этот текст должен был появиться в печати на следующий день, 12 сентября.
Официальная часть закончилась. Алексей Николаевич сказал, что очень доволен встречей и будет рад вскоре увидеть Чжоу Эньлая в Москве. Китайский премьер также высказал удовлетворение прошедшими переговорами, после чего пригласил Косыгина и сопровождавших его лиц на завтрак. Обсудив за едой некоторые вопросы мировой политики, два премьера попрощались, после чего А. Косыгин улетел в Москву.
Его самолет уже был в воздухе, когда в советском посольстве раздался телефонный звонок. Чиновник из МИДа КНР сообщил, что согласованный двумя премьерами текст будет изменен – из него будут исключены слова «Встреча была полезной и проходила в откровенной обстановке». На недоумение А. Елизаветина о том, что подобные действия нельзя делать в одностороннем порядке, тем более что текст был одобрен китайским премьером, его собеседник ответил, что решение принято и в китайской печати текст будет опубликован именно в таком виде.
Позже, в приватной обстановке, Алексей Елизаветин спросил у Цяо Гуаньхуа, почему же, собственно, так произошло. В ответ один из руководителей китайского МИДа многозначительно посмотрел вверх и сказал, что в Китае даже премьер Госсовета, второй человек в стране, не может принять такое решение без согласования на самом верху. То есть с Мао Цзэдуном. Очевидно, Мао был настроен не так благожелательно по отношению к СССР, как Чжоу. А это означало, что предстоящие переговоры, о которых договорились два премьера, будут очень сложными.
* * *Следует отметить, что после встречи Алексея Косыгина и Чжоу Эньлая в пекинском аэропорту мощная пропагандистская кампания против «клики Мао» практически сошла на нет. Кроме того, иными стали и действия советских пограничников. Им было дано указание охранять границы на реках до середины фарватера и вменялось поддерживать нормальные отношения с пограничными войсками и властями КНР, «рассматривать все пограничные вопросы путем консультаций в духе доброжелательности и учитывая взаимные интересы населения пограничных районов обеих стран в области хозяйственной деятельности». В то же время китайская пропаганда продолжала громить «советских ревизионистов», а действия китайских пограничников были достаточно агрессивными.
До начала переговоров два премьера обменялись рядом писем, в которых обсудили формат переговоров, определили состав делегаций и т. д.
В 18 октября 1969 года в 9 часов утра из московского аэропорта «Внуково-2» вылетел самолет с делегацией правительства СССР, направлявшейся для переговоров в Пекин. Возглавлял ее опытнейший дипломат, первый заместитель министра иностранных дел СССР Василий Васильевич Кузнецов, его заместителем был В. А. Матросов – генерал-лейтенант, начальник пограничных войск СССР. После посадки и ночевки в Иркутске самолет взял курс на Китай. В 12 часов дня делегация прибыла в Пекин, в аэропорту ее встречал Цяо Гуаньхуа, который возглавлял на переговорах китайскую сторону. В тот же вечер, в 18 часов 30 минут в здании бывшего посольства Венгрии в Пекине состоялась первая официальная встреча глав делегаций.
Вряд ли тогда В. Кузнецов, Цяо Гуаньхуа и другие участники переговоров предполагали, что они затянутся на долгих десять лет (естественно, с весьма продолжительными перерывами). Понятно, что мы не будем подробно останавливаться на их ходе и рассмотрим только основные моменты.
С самого начала переговорного процесса китайская делегация настаивала, чтобы все участки, по которым имеются разногласия по поводу линии прохождения границы, были признаны «спорными районами» и чтобы на них был установлен так называемый «особый режим», включавший отвод войск. Для советской стороны такой подход был неприемлем, прежде всего потому, что признание «спорным» того или иного района без аргументации сторон давало Китаю возможность ставить под сомнение принадлежность любого участка границы.
Наиболее четко и полно советская позиция была изложена в проекте «Соглашения о сохранении статус-кво на границе и о ведении переговоров о прохождении линии границы между СССР и КНР», который был представлен В. Кузнецовым в ходе десятого заседания, состоявшегося 11 февраля. Проект из 12 статей включал следующее:
«Статья 1. Завершить не позже трех месяцев рассмотрение прохождения линии границы, подписать новый договор, провести демаркацию, подписать договор о режиме границы.
Статья 2. Нет территориальных претензий. Граница исторически сложилась и соответствует документам.
Статья 3. Не передвигать линию границы, какой она была на 11 сентября 1969 г.
Статья 4. Не применять на границе оружия и силы.
Статья 5. Соблюдать границы воздушного пространства.
Статья 6. О плавании судов по рекам в их пограничной части: соблюдать порядок, соответствующий соглашению от 2 января 1951 г. и принятым на его основе правилам плавания.
Статья 7. Хозяйственная деятельность: на определенных участках она ведется; порядок и сроки определяются уполномоченными. Затем в течение согласованного срока не будет требоваться уведомление по каждому случаю. Те, кто осуществляет хозяйственную деятельность, не будут иметь при себе оружия. И не будут возводить постройки и сооружения.
Статья 8. Не вести никакими средствами пропаганды войны и подготовки к войне, не допускать недружественной пропаганды.
Статья 9. Пограничные вопросы решаются путем консультаций пограничных представителей, а если они не договорятся, то в дипломатическом порядке.
Статья 10. В приграничных районах, где местное население ведет хозяйственную деятельность, не должны находиться воинские подразделения; там могут быть лишь патрули, которые при этом не должны пересекать государственную границу.
Статья 11. Приступить к заключению договора о ненападении и взаимном отказе от применения силы, который будет заключен одновременно с договором о границе. В него включить следующие положения:
– не нападать, в том числе и с применением ядерного оружия;
– не допускать призывов к применению силы против другой стороны;
– решать вопросы, которые могут возникать, мирными средствами.
Статья 12. Данное соглашение будет действовать несколько больший срок, чем указанный в статье первой».
Кроме того, в 1970 году возникла идея предложить Китаю заключить договор о неприменении силы. 15 января 1971 года проект этого договора, разработанный советскими дипломатами, был официально представлен китайской стороне. В середине 1971 года казалось, что согласие по этому договору вот-вот будет достигнуто. Однако довольно неожиданно китайское руководство стало настаивать на объединении этого договора с проектом соглашения о статус-кво на границе, содержащим положения о «спорных районах», отводе войск и др., несовместимые с позицией СССР. В итоге договор так и не был подписан.
Отчасти жесткая позиция Китая на переговорах объяснялась уже упоминавшимся сближением с Соединенными Штатами, кульминацией которого стал визит Ричарда Никсона в Пекин в 1972 году. Неудивительно, что с 1973 года переговорный процесс по поводу советско-китайской границы практически остановился. В ходе все же продолжавшихся, но очень «вялых» консультаций Пекин настаивал на решении вопроса о «спорных районах». Самым ясным ответом советской стороны на это стали слова, сказанные Л. Брежневым во время его речи в Улан-Баторе 26 ноября 1974 года: «Пекин прямо заявил, что будет согласен на переговоры по пограничным вопросам лишь после того, как его требование, касающееся так называемых «спорных районов», будет удовлетворено. Совершенно ясно, товарищи, что подобная позиция является абсолютно неприемлемой, и мы ее отвергаем».
