Сергей Карпущенко - Рыцарь с железным клювом
Володя, следивший за боем со сжавшимся сердцем, с таким сильным волнением, что кружилась голова и по спине струился пот, видел, как Тертый хотел было продолжить избиение поверженного противника, но тут раздался гулкий удар гонга, являвшийся, как видно, сигналом для бойцов. И Тертый в каком-то раздражении, недоуменном и требовательном, даже повернулся в сторону распорядителя, давшего сигнал, и нетерпеливо взмахнул рукой: зачем остановил? Но подчиниться все-таки пришлось, и Тертый, желая показать зрителям, что вовсе не утомился, избивая человека, легкой боксерской трусцой запрыгал в свой угол.
А зал вопил! Оказалось, что за Тертого стояли совсем немногие, и приветственных криков, в общем, было мало, а в основном кричали что-то оскорбительное в адрес победителя, свистели и поединком были недовольны. Несколько господ даже сорвались со своих мест и бросились к распорядителю, пытаясь, наверно, доказать, что Тертый вел бой нечестно, и Володя слышал, как они ругались с распорядителем, употребляя совсем не аристократические выражения. И Володе показалось, что все эти люди недовольны совсем не тем, что Тертый вел бой нечестно, а тем, что поединок кончился так скоро и они, заплатившие большие деньги за удовольствие любоваться гладиаторским боем, не сумели насладиться в полной мере.
А между тем появились два человека с носилками, лениво пролезли под канатами ринга и, погрузив безжизненное тело Зденека, понесли его к дверям.
- Ну, поздравляю! - толкнул Володю в бок Дима, буквально цветущий от восторга. - Я знал, на кого нужно ставить, вот и повезло, а все эти олухи царя небесного почему-то предпочли Зденека, вот и прокололись! Ладно, пойдем к распорядителю за выигрышем. Ты только протяни ему жетон, а дальше он все сам, все сам... Ну, ну, вставай! Что, разморило?
И Дима подмигнул Володе, намекая на его неважный вид, - мальчик на самом деле сидел, не смея шелохнуться, и взгляд его как будто был прибит к квадрату ринга, на котором жирной кляксой темнело рваное по форме кровавое пятно.
Володя с трудом поднялся и потащился вслед за Димой и Аяксом, приплясывавшим от удовольствия. Дотащился до "трибуны" сладенького распорядителя, вокруг которого ещё копошились грозные господа, на гнев которых распорядитель, как видно, внимания совсем не обращал. Вот наконец подошла и очередь Володи, и мальчик протянул распорядителю оранжевый жетон. Седенький вновь обсахарил Володю своей карамельной улыбкой, шурша деньгами, ласково сказал:
- А у тебя, приятель, верный глаз. Или тебе кто подсказал?
- Не ваше дело! - грубо отрезал Володя, считая, что победителю этот тон идет как нельзя лучше. - Давайте выигрыш!
Старичок сделал вид, что совсем не обиделся, продолжал улыбаться, отсчитывая деньги, но мальчик видел, что улыбка у распорядителя неестественная, натянутая, будто кто-то силой растянул его щеки руками.
- Вот ваш выигрыш, - вежливо подал он Володе тоненькую пачку купюр. Пересчитайте. Здесь двадцать тысяч.
"Ого! - обрадовался Володя, не ожидая, что сумма выигрыша будет такой значительной. - Дима не подвел!"
- Ладно, чего там... - не пересчитывая денег, засунул мальчик свой выигрыш в карман куртки, но распорядитель с железной настойчивостью в голосе, но соблюдая все ту же вымученную любезность на лице, просьбу повторил:
- Нет, вы, пожалуйста, пересчитайте, чтобы потом ко мне претензий не предъявлять! Я здесь на работе...
- Я, между прочим, тоже, - нахально заявил Володя, но деньги все-таки пересчитал и сделал это очень неловко - шевеля губами и даже уронив на грязный пол одну бумажку.
Потом Володя вышел в фойе к Диме и Аяксу, расплывшиеся в улыбке рожи которых красноречиво свидетельствовали о хорошем настроении "победителей".
- Деньги, что ли, тебе вернуть? - спросил Володя. - Выигрыш-то...
- Да брось ты, - равнодушно махнул рукой предводитель. - Купишь себе на них жевательной резинки.
И Володя остался доволен таким решением Димы, потому что отдавать эти двадцать тысяч ему совсем не хотелось, - Володя начинал уважать и любить деньги, поняв для себя их главное достоинство - способность преумножать личные достоинства обладателя.
Но вот в фойе вышел седенький распорядитель, и улыбка с лица Димы мгновенно улетучилась. Молодой человек смотрел на старичка почти враждебно, всем видом своим выражая готовность сцепиться с ним или даже набить ему физиономию.
- Шеф, а мы вот к тебе на кофеек завернули, - сказал Дима, засовывая руки в глубокие карманы своих слаксов.
- Пошли, - кивнул шеф и двинул вперед по фойе семенящей, действительно старческой походкой.
Но скоро стариковская расслабленность и малосильность того, кого называли шефом, была сторицей восполнена появившимися из темного прохода двумя амбалами-привратниками, которых Володя уже видел, когда входил в здание. Кожаный скрип их курток, натянутых на бугристых плечах, предупредил Диму и Аякса о том, что с хилым старичком нужно все же обращаться более вежливо, деликатно и нежно.
Скоро старик присеменил к одной двери и отворил её ключом.
- Прошу, - кивнул он Диме, показывая на дверь. - А эти молодые люди, показал он на Володю и Аякса, - пусть побудут здесь.
- Нет, - решительно заявил Дима, - этот мальчик все тебе расскажет. Впусти его.
- Хорошо, - недовольно буркнул шеф и теперь уже безо всякой фальшивой вежливости так посмотрел на Володю своими выцветшими глазами, что у мальчика тут же задергалась жилка на ноге.
Володя вслед за старичком прошел в его кабинет, совершенно лишенный атрибутов всякого "шефства". Здесь вдоль стены стоял лишь ряд стульев самого казенного вида да напротив них - бедненький письменный стол с лампой, облупленной и старой, да дрянным телефонным аппаратом. Правда, на стене ещё висел большой плакат, рассказывающий о том, как нужно пользоваться огнетушителями, и Володе показалось, что этот странный старичок, по вечерам распоряжающийся кровавыми зрелищами, днем служит в этом клубе в качестве ответственного за противопожарную безопасность.
- Ну и чего же ты, Юрик, от меня хотел? - спросил шеф, усаживаясь за свой ободранный стол пожарника и закуривая. - Если денег будешь клянчить, то не дам - и так уж я всю подготовку операции профинансировал из своего кармана.
- Не нужно мне твоих денег, - сказал Дима-Юрик, поднимая вверх ладонь в знак отказа. - Ты лучше расскажи, кто нам помог так лихо проколоться!
Володя, сидевший на дерматиновом стуле под плакатом и внимательно следивший за лицом шефа, тотчас заметил, что старичка буквально передернуло от слова "проколоться". Его рот, умевший делать вежливую улыбку, на этот раз по-волчьи оскалился, широко и хищно, точно ему засунули в рот два пальца и постарались растянуть до самых ушей. Уперев в стол обе руки, шеф плечами подался вперед по направлению к Диме.
- Повтори-ка, повтори-ка, - громко прошептал он, - что за странное словечко ты там произнес? Уж не со "Святым" ли ты прокололся?
- С ним самым, - спокойно отвечал Дима, но Володя сумел уловить нотки тревоги, прозвучавшие в его голосе. - Короче, пусть тебе Володька сам все расскажет по порядку.
Но шеф, похоже, не собирался принимать объяснений о "проколе" от незнакомого ему Володьки, обхамившего его к тому же, а поэтому капризно прогнусавил:
- А я чхать хотел на всех твоих Володек, душечка моя! У меня с тобой контракт был, а не с твоим Володькой! - Но вдруг шеф внезапно смягчился, как-то размяк, точно лишился скелета, вольно развалился на стуле и вяло махнул рукой. - Что ж, мальчик, ты, видно, и есть Володька, ну так поведай дедушке, как вы там прокололись...
Володя кашлянул, точно собирался отвечать урок, плохо выученный к тому же, и стал подробно рассказывать о своем ночном предприятии. После почти бессонной ночи, после её тревог он чувствовал себя страшно усталым, разбитым и измученным, но сейчас, повествуя о прошедшем, он понимал, что любая его оговорка, неправдоподобность могут стоить ему жизни. Он говорил, не отрывая глаз от лица старичка, сидевшего с закрытыми глазами и даже закинувшего голову далеко назад так, что вперед вылез острый кадык; говорил и пытался понять, какие чувства испытывает тот, кто является организатором похищения "Святого Иеронима", но все было напрасно - лицо старика напоминало высохшую мумию, неподвижную и бесчувственную. И только в одном месте Володиного рассказа "дедушка" оживился:
- Как, как, ты говоришь, напарник своего приятеля тогда назвал? Сом, говоришь?
- Да, Сом, - отвечал Володя, напряженно пытаясь угадать, не сказал ли он чего лишнего, способного повредить ему.
- Это, наверное, тот самый Сом, кто в церквушке попа замочил, подсказал Дима услужливо, но эта подсказка произвела на шефа неожиданно отрицательное впечатление. Старик, округлив свои бесцветные глаза, рявкнул:
- А ты молчи! Знаю сам, о ком толкуют, - и уже ласково обратился к Володе: - А ты вспомни, мальчик, не перепутал ли чего: может, не Сом, а Кит ночью приходил. Перепутать-то немудрено...
