Бэзил Гарт - История Первой мировой войны
Но 21-я дивизия была последней, отметившей предел успеха. Севернее же все завершилось поражением — причем поражением, в котором британцы понесли потери, не превзойденные ни в один из других дней войны. Большое значение при этом сыграло то, что здесь ширина нейтральной полосы была больше. 34-я дивизия (III корпус) наступала мимо Ла-Буассель к Контальмезону, но ей пришлось отойти назад, так как ее фланг попал под жестокий фланкирующий огонь со стороны Овиллера, против которого тщетно разбивались волны атаковавших частей 8-й дивизии. Севернее X корпуса (32-я и 36-я дивизии), британцам также удалось проникнуть на некоторое расстояние вглубь позиции противника. Часть 36-й Ольстерской дивизии достигла даже Гранкура, но поддержкам не удалось продвинуться вперед; передовые части оказались отрезаны от них, и когда спустилась ночь, в руках ольстерцев оставались лишь небольшая часть германских окопов близ Тьепваля.
Атака VIII корпуса (29-й, 4-й и 31-й дивизий) на левом фланге была совершенно отражена — и значительно быстрее, хотя и здесь несколько изолированных групп просочились вплоть до Бомон-Гамеля и Серра.
Неудача с подведением мины под позиции противника привела к использованию тяжелой артиллерии, открывшей огонь за десять минут перед атакой пехоты — с фатальным исходом. Что же касается вспомогательного удара VII корпуса у Жоммкура, то неудача 46-й дивизии свела на нет весь успех, достигнутый 56-й дивизией, в то время как тяжелые жертвы, понесенные корпусом в целом, оказались бессмысленными на фоне провала главного наступления.
Количество пленных, прошедшее в этот день через корпуса, до некоторой степени является показателем достигнутого вначале сравнительного успеха: XIII корпус (Конгрев) — 934 пленных; XV корпус (Хорн) — 517 пленных; III корпус (Пюлтени) — 32 пленных; X корпус (Морланд) — 478 пленных; VIII корпус (Хантер-Уэстон) — 22 пленных. Числа эти демонстрируют, что на севере X корпус проник глубоко в расположение противника, хотя 36-я дивизия была вынуждена позднее выпустить из своих рук захваченную местность из-за поражения и отхода соседей на обоих ее флангах. Для сравнения — французы захватили 4000 пленных сравнительно небольшой ценой.
Наступление их XX корпуса рядом с британцами началась под прикрытием речного тумана, позволившего пересечь нейтральную полосу, и быстро захлестнуло первую линию немецкой обороны. Французы хотели продолжить движение дальше, но вынуждены были остановиться, поскольку их британские соседи сдержали свое наступление в соответствии с приказами вышестоящего командования. Французские атаки южнее Соммы двумя дивизиями Колониального корпуса и одного дивизией из XXXV корпуса также достигли успеха благодаря их полной неожиданности. В итоге наступление французов не только достигло всех своих целей, но и смогло продвинуться до второго рубежа германской обороны.
Для французов, которые понесли в этот день незначительные потери, 1 июля может считаться победой. Но главный удар проводился британцами, и германцы могут справедливо заявлять свои претензии на успех, так как, имея налицо всего шесть дивизий, то есть по грубым прикидкам, только по одному полку на каждый британский дивизионный сектор, они потеряли от действия 13 британских дивизий только 1983 человек пленными и узкую полоску местности.
Воздушные замки, преждевременно построенные, развеялись в прах. Месяцы долгой подготовки и работы дали лишь горькие плоды. Хотя 1 июля и оказалось военным поражением, но вместе с тем оно стало героическим эпосом — и, что еще важнее, доказало высокое моральное качество новых британских армий. Принеся великую жертву войне, они подверглись наиболее жестокому и кровавому испытанию, но вышли из него не потрясенными. Эти бывшие штатские выдерживали такой процент потерь, который не в состоянии была вынести ни одна профессиональная армия прошлых войн, не потеряв при этом своей боеспособности. И они продолжали в течение пяти месяцев столь же ожесточенную и тяжелую борьбу. Опыт усовершенствовал их тактику действий, руководство высшего командования улучшилось, но ничто из последующих подвигов не могло превзойти высокий моральный уровень, показанный этими войсками 1 июля.
«В течение всего этого дня маленькие группки британцев выходили из залитых кровью окопов и двигались по нейтральной земле. Не все они успевали достичь окопов врага, многие же вообще так и не пересекли этой безобидной зеленой лужайки, многие погибли на проволоке врага, многим пришлось вернуться назад. Некоторым же удавалось добраться до цели; они продвигались дальше и теснили противника от одного рубежа к другому, пока сражение на Сомме не закончилось отступлением противника».
Это отступление все же заставило себя ждать долго. И когда враг наконец отошел, это произошло в такое время, что скорее повредило атакующим, чем послужило им на пользу.
Почему Хейг упорно продолжал цепляться за Сомму даже после того, как его действия здесь приняли столь бедственный оборот, вместо того, чтобы попытать успеха на севере? Официальная история имеет «мало сомнений, что атака Мессина, столь успешно осуществленная в 1917 году, дала бы в 1916-м куда лучший шанс, чем наступление на верхней Сомме, особенно если бы проводилась одновременно с атакой на прибрежном участке». Уже 5 июня Хейг предупредил Раулинсона, что если атака 4-й армии «встретит серьезное сопротивление, он сам будет решать, останавливать или продолжать Мессинскую операцию». Опыт 1 июля это продемонстрировал. Возможно, упрямство Хейга лучше всего можно объяснить «бульдожьими» свойствами его характера. Он испытывал отвращение к такой тактике, когда в случае отказа ослабляют захват там, где почувствовалось сопротивление. Если его наступление было отражено повсюду, он мог бы перенести его севернее, к Мессину. Но, вцепившись в линию немецкого фронта, Хейг лишь сильнее сжимал свои зубы. Почему же тогда он не сжал их еще сильнее на одной, самой мягкой его части? Отчасти это объясняется туманом войны, который усиливался непредсказуемостью человеческого фактора.
Далеко от фронта вышестоящие командиры составляли отчеты, стремясь придать тусклым фактам наиболее оптимистические краски. «В первую очередь сообщалось о захвате пленных, а не о собственных тяжелых потерях». Отсутствие информации в таких условиях было естественно, но обман куда менее простителен. А тем временем возможность развития успеха на юге исчезла.
Поздно вечером 2 июля Хейг, убедившись в том, что обстановка стала критической, решил усилить атаки там, где был уже достигнут успех, а не предпринимать новый фронтальный штурм нетронутой обороны противника к северу от Овиллера. Тактический опыт последующих лет и опыт прежней истории подтверждают правильность этого решения. Единственный вопрос, который невольно напрашивается: почему успех, достигнутый на юге, не был развит более быстро? Было бы лучше, если бы часть многочисленной пехоты, усеявшей трупами ничейную землю, была сохранена и умножила собой резервы на случай такой возможности.
Но даже при том германцы оказались сильно потрясены, и если у британцев мало было резервных дивизий, то у германцев, как это показали задержки с организацией контратаки, резервов было еще меньше. Увы, 4-я армия не пыталась даже продвинуть резервы через секторы, где сопротивление противника было более слабым, и в 10 часов утра 1 июля просто приказала своим корпусам продолжать атаку «равномерно на всем фронте». К счастью, оба командира левофланговых корпусов указали на безнадежность свежей атаки без предварительной подготовки. Затем вмешался Хейг, и план был изменен. Но вмешательство это несколько запоздало. Все, что сделал Хейг, заключалось в переподчинении обоих левофланговых корпусов (X и VIII) Гауфу, не изымая их в то же время окончательно из состава 4-й армии.
Так как эти корпуса не были в состоянии вторично атаковать непоколебленную оборону, то 2 июля ничего нового не произошло. В это время XIII корпус, которому на крайнем правом фланге действительно удалось проникнуть довольно глубоко, был остановлен. Эта пассивность была тем более обидной, что во взаимодействии с французами корпус только что отбил нерешительную контратаку, проводившуюся германской дивизией, спешно подтянутой сюда от Камбрэ, — единственным резервом, который противник мог немедленно ввести в бой.
Благоприятная возможность еще раз представилась 3 июля, когда Раулинсон отдал приказ о возобновлении атак на левом фланге при одновременной атаке центра. План этот Хейг одобрил, но изменил, причем далеко не все внесенные им изменения оказались удачными. Теперь он обратил свое внимание вправо и сузил атаку, готовившуюся на следующее утро, до ударов, проводимых небольшими отрядами с целью прорвать фронт противника у Тьепваля и Овиллера. Данное изменение усилило невыгоды, связанные с отказом от единого руководства наступлением. Правда, атаки эти не выродились в слабые усилия, но и проводились они без всякого взаимодействия. В итоге атаки не привели ни к каким результатам, за исключением разве новых потерь.
