Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России
"Все эти обстоятельства заставляют меня просить, -- пишет Бошняк, -- об оказании нам возможной помощи, главное в медикаментах, чае, свежей провизии и теплой одежде, хотя надежда на возможность доставки весьма сомнительна. При всем старании моём нанять туземные нарты никто из туземцев не взялся ехать не только с грузом, но и на легких нартах. Путь как через Тумнин, так и через Хунгари затруднителен, во-первых, по глубоким в хребтах снегам, а во-вторых, из-за отсутствия на этих путях корма для собак (вяленой рыбы).
"Команда транспорта "Иртыш" в настоящее время живёт еще на судне, но через два или три дня для неё будет готово помещение, разумеется, сырое и тесное. Команда "Николая", имея камин и хорошую теплую одежду, устроилась на зиму на корабле".
При этом Д. И. Орлов объяснил мне, что внутренний летний путь в Императорскую Гавань удобнее зимнего. Летом ездят на лодке из озера Кизи по рекам Хоюль и Яй, поднимаются до хребта, переваливают через него и спускаются по реке Тумнин до моря, а оттуда в Императорскую Гавань. Для сообщения же зимой необходимо запасти на реке Тумнин, по крайней мере в трёх местах, корм для собак. По словам мангунов, объезжать стороною крутой подъём на хребет с севера из долины реки Яй является вполне возможным, так что при условии Предварительной заготовки корма для собак можно совершить весь путь в течение 8 или 9 дней от Кизи. "В настоящую зиму, -- пишет Бошняк, -- впредь до того времени, пока на хребте не уляжется снег, то-есть до исхода февраля, переехать через него из Кизи не представляется возможным". Для доставки в Императорскую Гавань главных и необходимых запасов: белой муки, чая, сахару, водки, уксусу и медикаментов, оставалось одно, хотя и не совсем верное средство, -- отправить их на оленях с тунгусами через Хунгари, ибо путь этот, по словам туземцев, менее затруднителен, чем тот путь, которым следовал Д. И. Орлов.
Н. В. Буссе, препровождая конверты на имя генерал-губернатора Восточной Сибири и Главного правления Компании, сообщал мне, что в командах вверенного ему поста обстоит всё благополучно, больных один человек. По случаю невозможности транспорту "Иртыш" зимовать на Сахалине или следовать в Петропавловск он должен был послать его на зимовку в Императорскую Гавань, но при этом не нашел возможным исполнить моего предписания о снабжении надлежащими запасами транспорта; наконец, согласно данных ему и Рудановскому предписаний, он при первой же возможности пошлёт ко мне почту и отправит Рудановского для осмотра заливов Анива и Идунки.
Таково было положение Амурской и Сахалинской экспедиций к наступившему новому 1854 году. Главная цель, к которой стремился я с моими сотрудниками, была достигнута: главные пункты страны были заняты, и тем страна эта фактически объявлена принадлежностью России! Оставалось только осмотреть окончательно южную часть острова Сахалина и побережья Татарского пролива; но, ввиду этого, прежде всего необходимо было принять все меры к обеспечению людей, неожиданно собравшихся на зиму в пустыне Императорской Гавани, на что я и обратил, как мы увидим ниже, всё моё внимание.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ НАЧАЛО ВОЙНЫ 1854--1855 ГГ. -- ИССЛЕДОВАНИЯ Н. В. РУДАНОВСКОГО НА ЮЖНОМ САХАЛИНЕ Меры, принятые мной для обеспечения Константиновского поста. -- Известие о разрыве с Турцией и возможном разрыве с западными державами. -- Постройка парохода "Аргунь". -- Мои действия одобрены государем. -- Уведомление Кашеварова. -- Донесение Буссе из Муравьёвского поста от 9 января 1854 года. -- Выписка из журнала Рудановского об исследовании реки Сосуя. -- Северо-восточный и восточный берега залива Анива по описи Рудановского. -- Бухты Иноскомонай и Тебесани. -- Река Корхпуне и озеро Тообучи. -- Юрта Тоитзе. -- Пути в Найбу. -- Восточный и западный берега Сахалина до мысов Тубу и Нотора. -- Заключение Н. В. Рудановского о заливе капитана Невельского (Идунки) и сведения, собранные им о поселении тунгусов на Сахалине.Положение Бошняка было ужасное; надо было выручить его от голодной смерти. Я знал, что ближайшие к Петровскому кочевья оленных тунгусов были на озёрах Чля и Орель и что между рекой Амуром и лиманом и рекой Тумнин и морем находятся пастбища, а потому вызвал с озера Чля тунгуса Афанасия с оленями. Этот тунгус со своим товарищем и с восемью оленями согласился отправиться в Мариинский пост и, взяв оттуда запасы, следовать с ними как можно скорее в Императорскую Гавань. Независимо от этого, 15 января 1854 года я послал на двух нартах в Мариинский пост Разградского и приказал ему, по прибытии туда, уговорить тунгусов, кочевавших на озере Кизи, отправиться с оленями, в Императорскую Гавань. После этого Разградский должен был следовать вверх по реке Амуру, в селение Хунгари, и там постараться нанять туземцев, чтобы доставить в Константиновский пост запасы. Вместе с тем начальнику Мариинского и Александровского постов А. И. Петрову мной было приказано наблюдать за скорым отправлением тунгусов с запасами и, если возможно, настоять, чтобы они на собаках отвезли эти запасы по тому пути, по которому ехал Д. И. Орлов, то-есть по реке Тумнин.
Сделав эти распоряжения, я надеялся, что тем или другим путём, около половины февраля, команды в Императорской Гавани, а в особенности больные, будут снабжены необходимыми запасами и будут иметь оленье мясо, которое, по мнению нашего доктора, особенно полезно при скорбуте. Тунгусы, согласно условию, по прибытии в Императорскую Гавань, должны были состоять в непосредственном распоряжении начальника Константиновского поста Н. К. Бошняка, а приведённые ими олени употреблены в пищу командам. Кроме того, тунгусы обязаны были охотиться за сохатыми и доставлять их мясо в Константиновский пост для продовольствия команд.
Вот всё, что можно было тогда предпринять, чтобы облегчить положение и здоровье людей, столь неожиданно собравшихся в пустыне в самое позднее время года и при самых неблагоприятных обстоятельствах, что произошло от несвоевременных распоряжений из С.-Петербурга и оттого, что там не обращали внимания на мои представления.
17 февраля 1854 года мы получили в Петровском почту из Аяна; с ней генерал-губернатор уведомлял меня, что экспедиция подполковника Ахте162, направленная им в Удский край, после тщательного исследования северного склона Яблонового хребта близ верховьев реки Уды, подтверждает точными данными мои донесения о том, что, согласно Нерчинскому трактату, только верхнюю часть Амура от Усть-Стрелки до устья Буреи можно считать принадлежащей Китаю; что же касается до страны, лежащей к востоку от этой реки, то она должна по всем правам принадлежать России. Затем Николай Николаевич уведомлял меня, что объявлена война с Турцией163 и ожидается разрыв с западноевропейскими державами; что в Забайкальской области строится для реки Амура пароход "Аргунь" и, наконец, что предварительными распоряжениями моими, то-есть занятием залива Де-Кастри, острова Сахалина и открытием Императорской Гавани, государь остался весьма доволен. Он писал, что ожидает моих дальнейших действий по исполнению возложенного на меня весьма важного поручения по окончательному утверждению нашему на острове Сахалине, в заливе Де-Кастри, в селении Кизи и в Императорской Гавани.
Начальник Аянского порта Кашеваров сообщал, что бриг "Константин" не приходил в Аян и что Главное правление Компании уже сделало распоряжение о снабжении на 1854 год Сахалинской экспедиции.
В то же время 18 февраля в Петровское прибыл с почтой из Муравьёвского поста приказчик Компании Самарин с донесениями Н. В. Буссе и Рудановского. Последний писал с западного берега Сахалина, из селения Найборо, от 8 января 1854 года.
Буссе, донося мне о благополучии поста и команды и препровождая журнал описи реки Сосуя и северо-восточного и западного берегов залива Анива, произведенной Рудановским, писал, что японцы, ушедшие вначале из селения Тамари, вскоре возвратились и в настоящее время спокойно живут на своих местах. Сношения его с ними, а равно и с айнами, вообще дружественны и миролюбивы. Отправленному на западный берег острова Сахалина лейтенанту Рудановскому он приказал сообщить мне о результатах своих исследований и, наконец, писал, что признал нужным оградить пост забором с башней и редутом.
Рудановский писал мне о своих работах следующее:
"6 октября, на лодке с четырьмя человеками гребцов и проводником, я отправился из Муравьёвского поста вдоль берега на северо-северо-запад; пройдя по этому направлению 6 вёрст, я достиг возвышенного мыса Эндо-Тамари, с которого начинается бухта того же имени, составляющая лиман реки Сосуя. Обогнув мыс, я пошел по бару реки, глубина на котором в малую воду всего 1 фут (0,3 м); пройдя на север 4 1/2 версты, я вошел в устье реки Сосуя. Это река самая большая из всех, впадающих в залив Анива. Устье её по двум наблюдениям определилось как 46°43' северной широты. Отсюда я поднялся по реке на лодке, сначала на гребле и бичевой, а потом на шестах и пешком.
