Олег Гончаренко - Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920—1970 гг.
7.3. ЗАРУБЕЖНЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ ВЫПУСКНИКОВ ИМПЕРАТОРСКИХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ. ИХ РОЛЬ В МИРОВЫХ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ И НАУЧНЫХ ПРОЦЕССАХ
Среди максимально деполитизированных и ориентированных на просветительскую деятельность в зарубежье и сохранение традиций для будущей преемственности необходимо выделить объединения выдающихся по многим своим составляющим учебных заведения былой России: Императорского Александровского лицея, Бестужевских курсов и Мариинского Донского института.
Временное правительство, пришедшее на смену самодержавной власти в 1917 году, практически не уделяло внимания необходимости сохранения классических учебных заведений, например Александровского лицея, где в свое время учились А.С. Пушкин и блестящая плеяда его современников, но и не прерывало его финансирования. В январе 1918 года от Совета народных комиссаров в лицей прибыл уполномоченный по ликвидации (оказавшийся столяром-краснодеревщиком с фабрики Менцлера), несмотря на то, что еще с октября 1917 года администрация Александровского лицея пыталась обращаться с многочисленными просьбами. В них главным образом речь шла о том, чтобы оградить задние от занятия под различные советские учреждения, а учащихся — от необходимости проводить занятия на частных квартирах. Последний директор лицея А.А. Повержо был даже вынужден обратиться с личным письмом к комиссару народного просвещения А.В. Луначарскому, умоляя его подписать бумагу, гласившую, что здания «бывшего Александровского лицея» находятся под особой защитой советской власти и никто не имеет права их реквизировать. Однако и формальное согласие на «охранную грамоту» не далось лицею даром — пришлось пожертвовать именем. Из некогда устоявшегося благородного Императорского Александровского лицея название учебного заведения стало весьма усредненным — «Гимназией имени А.С. Пушкина». Столь важный образовательный ресурс, который являл собой Александровский лицей к февралю 1917 года, был низведен до уровня обычной гимназии. Кощунственная мысль закрыть лицей — учебное заведение, увековеченное Пушкиным, воспитавшее цвет российской дипломатии и государственной службы за сто с лишним лет своего непрерывного существования — неуклонно в течение зимы 1917—1918 годов постепенно претворялась в жизнь, ставя под угрозу уже сам факт его существования в России, стране, его создавшей как уникальный научно-педагогический феномен.
Еще в бытность Временного правительства Государственная дума проигнорировала просьбы руководства лицея о сохранности Пушкинского музея с его ценными рукописями, различными медалями и реликвиями. Случайные солдаты, приведенные для охраны музея работником Наркомпроса доктором Найменовым, не только не выполнили своей задачи, но и, взломав стенной железный сейф, располагавшийся на половине директора лицея генерал-лейтенанта В.А. Шильдера, похитили юбилейные медали из золота и серебра, золотое перо, кольцо, принадлежавшее Пушкину, талисман поэта и пулю, извлеченную после дуэли. «Бросились в казармы Гренадерского полка, но там о лицейском карауле не имели никакого понятия. На новообразованную милицию рассчитывать не приходилось, и вещи пропали безвозвратно…»{148}
В начале 1918 года некими авантюристами, выступавшими от имени местных Советов, была предпринята попытка реквизировать частную библиотеку инспектора лицея «для нужд населения Петроградской Стороны», и оставшимся служащим лицея стоило тогда больших усилий отстоять её от изъятия.
Вскоре в бывшей квартире директора Лицея и части квартиры инспектора поместили учрежденный росчерком комиссарского пера некий Петроградский политехникум, на деле являвшийся обыкновенной школой монтеров, а затем и последнему инспектору лицейских классов было предложено освободить остававшуюся часть квартиры.
Апрель 1918 года ознаменовался изгнанием единственного остающегося класса так называемой «Пушкинской гимназии», воспитанников которой приютил в своём особняке на Монетной улице светлейший князь Горчаков, сын известнейшего канцлера империи A.M. Горчакова. «Судьбе угодно было, чтобы последняя горсть лицеистов нашла себе кров в доме воспитанника I курса, друга Пушкина… Пушкинская гимназия перестала существовать. Оставалось еще дать возможность получить аттестаты некоторым воспитанникам старшего курса, что и было сделано без особой огласки»{149}.
Вся дальнейшая судьба лицейской собственности была решена характерным для многих учебных заведений в России образом. Библиотека лицея была изъята и отправлена в Екатеринбург для создаваемой там стараниями местных уполномоченных по народному образованию «Всеуральской библиотеки». Однако до Урала книги так и не добрались. Оставленные на одном из городских железнодорожных складов тома, чьи страницы перелистывали первые лицеисты, не были отправлены вовремя и забыты, а после просто растасканы. Очевидцы отмечали, что весенняя сырость 1918 года привела большую часть из книг в негодность, а стоящая в складских помещениях вода изрядно подпортила их большую часть. Академия наук любезно согласилась взять к себе экспонаты Пушкинского музея, Лицеаны и ковчеги с орлами из актового зала, выделив для этого целую комнату. Переговоры с академиками вели выпускники лицея П.Е Рейнбот и М.В. Шильдер, своими действиями, по сути, спасшие бесценные реликвии. Вынутые из рам царские портреты еще в феврале 1917 года были спрятаны в потаенных уголках лицейского здания, где и оставались, пока не были обнаружены в 1920-е годы и, вероятно, уничтожены. Богослужебные предметы лицейской церкви были переданы в близлежащий Троицкий собор — старейший петербургский храм, а в опустевшем помещении была устроена чайная, словно бы в просторном помещении лицея не нашлось для нее другого места.
Выпускники лицея, начиная с 1872 года и включая младший приготовительный класс 1917 года, в большинстве своём… оказались в эмиграции. Из каждого года выпуска по состоянию на 1929 год в 27 странах зарубежья проживало от 10 до 30 человек, составлявших лицейские объединения или персонально представляя Императорский лицей в стране проживания. Помимо традиционных стран «русского рассеяния» лицеисты проживали в Китае, где в Шанхае находился представитель Объединения Артемий Михайлович Жуковский-Волынский, бывший служащий императорского Министерства иностранных дел. В Новой Зеландии Лицейское объединение с честью представлял Александр Сергеевич Тенцер, камер-юнкер, бывший представитель Канцелярии IV Государственной думы. В Уругвае, где главным связным с собратьями-выпускниками был Семен Александрович Сольский, участник Великой войны, служивший, как говорили тогда «в броневых частях». Лицейское объединение во Франции было, пожалуй, наиболее многочисленным и структурированным в определенных рамках. Так, в Париже располагались члены Постоянного правления, в которое входили бывшие лицеисты Н.В. Караулов, К.К. Миллер, Н.А. Татищев и секретарь правления Г.А, Афросимов. Кроме них во французской столице проживали А.А. Нератов, Г.Г. Лерхе, Н.Н. Флиге, А.Ф. Гарфельд, князь Е.Ф. Гагарин, А.А. Татищев, Н.Н. Шабельский и В.М. Миклашевский. В разных городах Франции находились тогда и представители групп курсов граф В.Н. Коковцов, бывший министр иностранных дел России, К.М. Ону, А.С. Хрипунов, Н.П. Вейнер, С.С. Воейков и А.А. Гулевич. На юге Франции было создано не только отделение выпускников, но и учреждено правление с председателем А.С. Гижицким во главе, членами правления А.Н. Яхонтовым и Ф.П. Кичем и непременным членом А.А. Гедехеном.
По решению членов Музейно-исторической комиссии и Правления Лицейского объединения, проживающих за границей, «ввиду непостоянства эмигрантского положения» архив Императорского Александровского лицея был передан по согласованию с администрацией Военного музея в Брюсселе в его хранилища. В середине 1930-х годов это учреждение стало, пожалуй, единственным такого рода учреждением в Западной Европе, принимающим на временное хранение музейные собрания русских организаций. Его услугами воспользовались не только представители Лицейского объединения, но и некоторые военно-исторические комиссии русских гвардейских полков, таких, как, например, Лейб-гвардии Казачий полк в зарубежье.
В феврале 1937 года лицейский архив был принят главным хранителем Военного музея Л. Леконтом по описи от лицейского представителя графа Владимира Коковцова и помещен в специально оборудованную для него витрину и шкаф в Русском отделе музея. По самым общим оценкам, список архива включал в себя памятные книжки Императорского Александровского лицея с 1852 по 1907 год, Устав Лицея от 1848 года, Правила для воспитанников лицея 1911 года.
Кроме того, в архив вошли лицейские журналы с 1906 по 1915 год, а также многие тома научных записок и сочинений лицеистов и о Лицее, опубликованные в XIX веке и в первой четверти XX века, и множество отдельных предметов и печатных материалов, имеющих отношение к повседневной лицейской жизни. Бюсты российских императоров, меню торжественных обедов, посвященных лицейской годовщине 19 октября, именные приглашения к обеду в Зимний дворец и даже списки тостов за завтраком 19 октября 1911 года. Часть архива как раз и составили программы любительских спектаклей лицеистов, порядки тостов на разных памятных мероприятиях, билеты для входа на спектакли и музыкальные произведения выпускников лицея.
