Вадим Эрлихман - Английские короли
Болезнь окончательно прекратилась после другого знаменитого бедствия — Большого лондонского пожара, начавшегося 2 сентября 1666 года. После жаркого лета оказалось достаточно искры из трубы, попавшей на соломенную крышу пекарни, чтобы выгорело почти полгорода. Сгорели 13 ООО домов на сорока улицах; огонь уничтожил 150 церквей, включая собор Святого Павла, десятки общественных зданий и памятников старины. Правда, погибло всего лишь восемь человек. Пожар вспыхнул около двух часов ночи на Пуддингс-лейн и быстро перебросился на доки, где хранилось множество легковоспламеняющихся товаров. Потом запылал Сити; разбуженные люди спасали свои пожитки, и никто не тушил огонь. Пипс, который тогда был секретарем Адмиралтейства, бросился к королю, и тот приказал сносить дома, к которым подходил пожар. Однако пожарные и добровольцы не успевали делать это — огонь распространялся быстрее. Мемуарист в бессилии следил за стихией и оставил яркое описание ее в своем дневнике: «Куда хватало глаз, мы могли видеть лишь это жуткое, зловещее, кровавое пламя, совсем не похожее на мирный огонь домашнего очага… Я горько плакал, наблюдая сие зрелище. Церкви, дома — и все это в огне одновременно, и страшное гудение пламени, и треск и грохот рушащихся домов».
Только к утру 5 сентября советник мэра Уильям Пенн взял на себя инициативу и велел пожарным не разрушать дома, а взрывать их. Это создало перед огнем преграду, и к следующему дню пожар удалось погасить. На заключительном этапе в тушении участвовал сам король, прямо на пепелище раздавший награды пожарным. Более 300 тысяч человек остались без крова и бродили по развалинам, выискивая хоть что-нибудь из имущества. После пожара была усовершенствована пожарная служба, появились первые общества страхования от огня. Должные выводы сделал и сын Уильяма Пенна, основатель церкви квакеров, — в основанной им за океаном Филадельфии все улицы были прямыми и широкими, чтобы по ним не мог распространиться огонь. Еще одним следствием пожара стала генеральная перестройка Лондона, совершенная под руководством знаменитого архитектора Кристофера Рена.
Война тем временем продолжалась, и положение Англии заметно ухудшилось. В союз с Голландией вступили Дания, Швеция, а затем и Франция. Английскому флоту пришлось отступить к родным берегам. Парламент продолжал выступать за войну, но король требовал мира, тем более что его популярность продолжала падать. Появились памфлеты, в которых Карла именовали «новым Нероном», который якобы сжег Лондон, чтобы перестроить его по своему вкусу. Даже когда он из собственных средств жертвовал на восстановление церквей, его обвиняли в том, что он хочет устроить в них «папистские капища». В мае начались переговоры о мире; тем временем голландские корабли совершили несколько нападений на побережье Англии. У Чатама им удалось сжечь на верфи несколько английских кораблей; в других местах были сожжены деревни, а жители бежали в глубь страны. Голландцы вошли даже в Темзу, где борьбой с ними руководил старый генерал Монк. Когда вокруг засвистели пули, адъютант попросил его пригнуться. «Если бы я боялся пуль, капитан, — ответил Монк, — я бы давно сменил профессию».
Успехи голландцев заставили парламент согласиться на невыгодный мир, который был заключен 21 июля. В жертву общественному негодованию был принесен канцлер Кларендон; против него давно интриговала клика леди Каслмен, да и сам король все больше тяготился нотациями своего старого наставника. После его отставки он прыгал по комнате и кричал: «Вот теперь я и вправду король!» Сам Кларендон, однако, утверждал, что только его советы помешали королю после пожара и неудач в войне отказаться от трона и покинуть Англию. Следующие семь лет страной управляло так называемое «кабальное министерство» — английское слово Cabal (клика) состояло из первых букв фамилий министров Кадлейга, Арлингтона, Бэкингема, Эшли и Лодердейла. В этот период власть разложилась до предела — процветали взятки, государственные должности продавались и сдавались внаем, а сам король почти забросил государственные дела и погрузился в бесстыдные оргии. Фактическим первым министром сделался Бэкингем, который приблизился к трону, развлекая королевских любовниц и их собачек. Лорд Эшли стал казначеем, Кадлейг — хранителем печати, а Арлингтон заведовал иностранными делами. Герцог Лодердейл продолжал управлять Шотландией, где он вызывал всеобщую ненависть. Впрочем, не жаловали и других — особенно непопулярным сделался Бэкингем после того, как убил на дуэли мужа своей любовницы, графа Шрусбери. Все семь лет во внутренних делах царил полный застой, а проведенная в 1668 году финансовая реформа была задумана еще Кларендоном.
Сам Карл больше всего заботился о деньгах, которых ему по-прежнем не хватало. Ради увеличения французских субсидий он согласился следовать политике, угодной Франции, и даже смирился с обращением в католичество своего брата герцога Йоркского. Ходили упорные слухи, что и сам король уже стал тайным католиком. Парламент начал вести самостоятельную внешнюю политику; по его поручению в январе 1668 года английский посланник Темпл заключил тройственный союз с Голландией и Швецией; тем временем французы поссорились с голландцами и требовали от Карла расторгнуть союз, угрожая лишить его субсидий. В Англии не любили голландцев, вечных соперников на море, и сам король был настроен против них из-за изгнания его родственников, штатгальтеров Оранских. Французский двор поспешил использовать это и прислал в Лондон своего посла Кольбера вместе с итальянским монахом Приньяни, выдающим себя за чародея — Карл в то время сильно увлекся магией. Французам не удалось обратить короля в католичество — в конечном счете он был равнодушен к любой вере, — но они добились союза против Испании, которая как раз начала претендовать на английские владения в Америке. Заодно Кольбер договорился о совместных действиях против Голландии. За это Людовик XIV обещал Карлу солидную премию и ежегодное пособие в 120 тысяч фунтов.
Хитроумные французы позаботились о том, чтобы закрепить свое влияние на короля самым надежным способом. С помощью принцессы Генриетты они представили Карлу юную бретонскую дворянку Луизу де Керуаль — яркую брюнетку с веселыми черными глазами и нежным личиком. Очень скоро изящные манеры аристократки, ее бойкая и умная речь и кокетливая стыдливость очаровали короля. Луиза стала герцогиней Портсмут и обосновалась при дворе, потеснив прежних фавориток. Она надолго стала главным защитником и символом союза с Францией. Сент-Эвремон писал: «Шелковый поясок девицы Керуаль связал Францию с Англией». Вскоре Луиза родила сына, который получил титул герцога Ричмонда и Леннокса и даже королевский герб, что было вовсе неслыханно. В феврале 1672 года был заключен союз с Францией, а 15 марта король издал указ о прекращении всех религиозных гонений в отношении пресвитериан, пуритан и католиков. Впервые со времен Генриха VIII представители всех конфессий получили право свободно открывать храмы и читать проповеди. Указ вызвал негодование парламента, но к тому времени в Англии и особенно в Шотландии было столько пострадавших за свою веру, что новая мера получила осторожное одобрение. С того времени религиозные гонения в стране прекратились, хотя полного равноправия католики добились лишь в 1829 году.
Король взялся за приготовления к войне с Голландией. Для наполнения опустевшей казны был придуман гениальный по простоте ход: правительство объявило о банкротстве нескольких крупных банков, у которых перед тем взяло в долг более миллиона фунтов. Тысячи вкладчиков оказались разорены; правда, самим банкирам тайно пообещали вернуть деньги после победы над Голландией. Война началась 17 марта 1672 года. Она была крайне непопулярной, но именно с нее началась эпоха морского владычества Англии на руинах голландской и французской морской торговли. Одновременно военные действия против Голландии начали французы, но союзники действовали разрозненно и не смогли добиться каких-либо успехов, а в августе следующего года голландская эскадра разгромила английский флот у Тессела. Два года военные действия велись довольно вяло; вернувшийся к власти в Голландии Вильгельм III Оранский очень хотел помириться со своим дядей, но этому мешали партии сторонников войны в обеих странах и главным образом Франция. Только 19 февраля 1674 года был подписан мир, по которому сохранялось прежнее положение.
В феврале 1673 года вновь собрался парламент, который должен был утвердить союз с Францией и указ о свободе вероисповедания. Обе эти меры были очень непопулярны среди депутатов, и никакое красноречие короля и нового канцлера лорда Шефтсбери не могли переломить ситуацию. Потеряв терпение, Карл отложил сессию до осени и распустил бездарное «кабальное министерство». Новое правительство составили Шефтсбери, Арлингтон, Ормонд и кузен короля принц Руперт, а казначеем вместо уволенного Клиффорда стал Томас Осборн, получивший титул графа Денби. Однако протесты против католических симпатий Карла продолжали нарастать; особенно яростно на бывших товарищей по несчастью обрушивались пресвитериане. Тут герцог Йоркский, вечно создававший помехи брату, решил после смерти первой жены обручиться с католической принцессой Марией Моденской, против чего сразу восстал парламент. В конце 1674 года Карл принес в жертву недовольным Шефтсбери, как прежде Кларендона; одновременно были уволены Бэкингем и другие министры, настроенные в пользу Франции. Осмелевшие парламентарии уже открыто требовали от короля удалить всех фавориток — во всяком случае, католичек. Но Карл только пожал плечами, заметив: «Меня интересуют не души женщин, а их тела».
