Леонид Млечин - Случайная война: Вторая мировая
Штауффенберг прилетел в Растенбург в половине десятого утра и отправился в "Волчье логово". Позавтракал в офицерской столовой. В час началось совещание.
Заговорщики располагали трофейными британскими взрывателями. Но они были не очень точными. Например, взрыватель с десятиминутной задержкой мог подействовать через пять минут. Штауффенберг решил использовать взрыватель, рассчитанной на полчаса, потому что он должен был остаться живым.
Генерал Людвиг Бек внушал ему, что он обязан вернуться в Берлин, потому что все зависит от него. Другие участники заговора колебались и нервничали.
Предполагалось, что генерал Штиф приведет в действие взрыватель и передаст Штауффенбергу портфель с взрывчаткой. Тот оставит портфель в комнате для совещаний и уйдет. Если Штиф опять подведет, Штауффенберг должен сам взвести взрыватель, оставить портфель и вовремя исчезнуть.
Но в тот день все сорвалось.
Перед тем как в час дня началось первое совещание у фюрера, стало известно, что ни Гиммлер, ни Геринг присутствовать не будут. Штауффенберг позвонил другим заговорщикам. Они сообщили ему: генералы Бек, Ольбрихт, Хёпнер и Вагнер распорядились отказаться от акции, если не удастся одним взрывом убить еще и Гиммлера с Герингом. Только если они умрут вместе с Гитлером, у нацистского режима будет отрублена голова. Заговорщики боялись Гиммлера, потому что в его распоряжении была целая армия СС. Впрочем, может быть, им просто не хватало решимости.
Штауффенберг пришел в отчаяние: что же делать?
Уже было известно, что танковое училище, на которое возлагались такие надежды, через несколько дней будет отправлено на Восточный фронт. Штауффенберг еще раз позвонил на Бендлерштрассе, где находился штаб резервной армии, но генералы стояли на своем: если Гиммлер выживет — ничего не удастся.
Штауффенберг мог не прислушаться к мнению генералов, оставить портфель с взрывчаткой рядом с Гитлером, а сам под благовидным предлогом выйти. Но в состоянии ли он был пренебречь мнением соратников? Он и так находился в невероятном эмоциональном и физическом напряжении. Он не мог позволить себе остаться в одиночестве.
И все же Штауффенберг еще раз позвонил Мерцу фон Квирнхайму:
— Мы должны все решать сами. Что ты думаешь?
Мерц был самым хладнокровным на Бендлерштрассе.
В тот день он положил в кобуру оружие, чего раньше не делал.
Мерц сказал Штауффенбергу:
— Сделай это!
Но момент был упущен. Гитлер закончил обсуждение положения на фронтах и внезапно созвал другое совещание, на котором доклад Штауффенберга был главным, поэтому он не мог выйти, оставив в комнате портфель с взрывчаткой. Он вернулся в Берлин в полном отчаянии. А на Бендлерштрассе все посвященные вздохнули с облегчением. Там царила почти что эйфория.
Штауффенберг почувствовал себя невероятно усталым. Стало очевидным: из всех заговорщиков только Штауффенберг обладал характером и волей и готовностью действовать, чтобы осуществить переворот. Он должен был взять на себя двойную роль: и убить Гитлера, и возглавить переворот. Генералу Ольбрихту не хватало решительности. Полковник Мерц фон Квирнхайм занимает недостаточно высокую должность. А на Фромма вообще нельзя положиться…
Для Штауффенберга обратного пути не было. Он решил: в следующий раз он все сделает сам, не принимая в расчет мнение генералов. Надо убить Гитлера, даже если переворот потерпит крах.
16 июля, в субботу вечером, на Тристанштрассе, № 8, собрались молодые заговорщики. Присутствовали помимо братьев Штауффенберг граф Шверин фон Шваненфельд, Фриц Дитль фон дер Шуленбург, Йорк Трот цу Зольц из министерства иностранных дел, полковник Георг Хансен (правая рука Канариса в абвере, а ныне руководитель военной разведки у Шелленберга), подполковник Цезарь фон Хофаккер из оккупационного командования во Франции.
Все они были готовы действовать. Красная армия стремительно продвигалась на Запад: скоро она достанет Восточной Пруссии. Хофаккер сообщил о положении дел на Западном фронте. В Нормандии бои с превосходящими силами союзников. Еще несколько недель фронт продержится, но потом немецкие войска будут разбиты. Всем было ясно, что перед лицом катастрофического военного положения действовать надо быстро и решительно.
Оба командующих на Западе Ханс фон Клюге и Эрвин Роммель были близки к заговорщикам. Удастся ли уговорить их приказать войскам прекратить бессмысленные бои и начать отступление к границам рейха? Тогда война на Западе закончится. Но оба генерал-фельдмаршала рискнут отдать такой приказ только в случае смерти фюрера. И взгляды присутствующих обратились к человеку, в чьей квартире они собрались, — к графу Штауффенбергу.
Кроме того, надо было спешить, потому что гестапо шло по следам заговорщиков. Юлиус Лебер уже был арестован. И можно было только надеяться, что он под пытками не выдаст все, что знает, своим мучителям. Карл Фридрих Герделер, который в случае удачного переворота должен был стать канцлером Германии, мог быть арестован в любую минуту.
Достаточно много офицеров было так или иначе посвящено в заговор. Они говорили довольно откровенно, особенно офицеры в 9-м потсдамском полку. Поразительно, что никто их не выдал. Офицерская честь не позволяла доносить на товарища, даже если не согласен с его взглядами.
Шанс восстать против Гитлера был только у военных. Все остальные участники Сопротивления сразу попадали под прицел гестапо. Только служащие в армии (до 20 июля) обладали определенными привилегиями: ведомство госбезопасности не имело права ими заниматься. Системы особых отделов, которые, как в Красной армии, присматривали бы за благонадежностью солдат и офицеров, в вермахте не существовало.
Брат Штауффенберга Бертольд служил в штабе флота. Его начальник корветен-капитан Альфред Кранц-фельдер приехал в Берлин, чтобы предупредить братьев об опасной утечке информации. На вечеринке один из офицеров открыто говорил, что на фюрера будет совершено покушение с помощью бомбы.
И в тот же день во Франции британские самолеты атаковали машину генерал-фельдмаршала Роммеля. Водитель был убит, Роммель, на которого так рассчитывали заговорщики, получил тяжелые ранения. Решили, что он не выживет.
17 июля в Главном управлении имперской безопасности подписали ордер на арест Герделера.
18 июля Штауффенберга предупредили, что через день ему предстоит доклад в ставке. Ходили слухи, что из-за наступления Красной армии Гитлер вскоре покинет "Волчье логово". Штауффенберг произнес:
— Выбора не остается. Рубикон перейден.
19 июля вызов в ставку был подтвержден. Штауффенберг не сомневался, что на сей раз доведет дело до конца. Полковник Мерц фон Квирнхайм позвонил в штаб генерал-инспектора бронетанковых войск Хайнца Гудериана и попросил отложить отправку на фронт танкового училища: оно необходимо для учений в рамках "Валькирии". Гудериан дал согласие.
Днем Штауффенберг собрал три десятка офицеров, участвовавших в заговоре. Он информировал генерал-фельдмаршала фон Вицлебена, генерал-полковника Хёп-нера, генерал-майора Хазе, доверенных офицеров резервного батальона в Потсдаме и танковой школы в Крамнице, что следующий день будет решающим в их жизни.
Водитель Штауффенберга Карл Швайцер съездил к подполковнику Фрицу фон дер Данкену в Потсдам и привез портфель с взрывчаткой. По дороге домой Штауффенберг попросил водителя остановиться у церкви в Штеглице.
Его жена и дети отправились в родительский дом. Клаус просил Нину остаться, но она уже взяла билеты, а он не решился объяснить, почему просит задержаться. 19 июля он пытался дозвониться до жены, но связь была нарушена из-за бомбардировок. Дома его ждал брат Бертольд. Они провели вдвоем эти последние вечер и ночь. Утром Бертольд проводил Клауса на аэродром.
— Самое ужасное состоит в том, — говорил Бертольд Шенк фон Штауффенберг, — что мы не в состоянии добиться успеха, и все-таки мы должны это сделать ради нашей страны и наших детей.
Клаус Шенк фон Штауффенберг не верил ни в успех задуманного, ни в то, что останется в живых. Но он считал, что обязан попытаться: Германия должна сама освободиться от власти преступников, которые ею управляли.
Утром 20 июля Адольф Гитлер распорядился включить в свое расписание встречу с вождем итальянского фашизма Бенито Муссолини. Это распоряжение спасло ему жизнь и погубило множество других жизней…
Гитлер хотел продемонстрировать немцам живого Муссолини. К тому времени дуче потерял власть над Италией, и это произвело гнетущее впечатление на немцев. В Германии возникла паника. СД сообщало, что члены партии перестали носить партийные значки и приветствовать друг друга партийным приветствием. Министр Шпеер обнаружил, что даже партийный актив вяло отзывается на его обещания совершить чудо в производстве вооружений. СД докладывало, что промышленники не верили больше в победу.
