Лин фон Паль - Русский бунт. Все смуты, мятежи, революции
Первая же акция диссидентов состоялась еще в 1965 году, в самом начале брежневской эры, когда на Пушкинской площади люди вышли на антиправительственный митинг и не только не боялись это делать, а даже гордились тем, что они это делают. А в 1966 году была спешно введена в Уголовный кодекс новая статья под номером 190 – о клевете на советский государственный и общественный строй. Ну не всем же шить «антисоветскую агитацию и пропаганду»?! Любой протест, самый мирный, под нее теперь подпадал. У власти появился механизм для борьбы с инакомыслием. Та же статья вводила уголовное наказание и за намеренную порчу советского герба или флага. Эта 190-я была замечательная статья: по сути антисоветские действия она толковала как нарушение общественного порядка: собралась группа протестующих – значит, мешает движению граждан по улице, идет колонной по проезжей части – мешает работе транспорта, стоит пикетом у государственных учреждений – мешает работе государственных учреждений, отказывается расходиться – проявляет неподчинение представителю власти! Чудо, а не статья! А в довесок к чудесной статье были до предела расширены полномочия КГБ: теперь этот карательный орган обязали вести с населением профилактическую работу, то есть таскать на допросы, которые назывались профилактическими беседами, и граждан страны стали брать «под колпак». Начал активно трудиться и брежневский политический сыск. Органы навербовали такое количество секретных сотрудников, что, пожалуй, им могли бы позавидовать сталинские соколы! И недаром настольной книжкой инакомыслящих стала книга Джорджа Оруэлла «1984» – родина в ней была до боли узнаваема.
Крупных бунтов и восстаний при Брежневе не было. Зато были политические, а по сути – идиотические, как восстание на противолодочном корабле «Сторожевой». Уж одно то, что возглавил восстание замполит корабля, говорит о многом.
В канун всенародного праздника 7 ноября на «Сторожевом» демонстрировали революционный фильм – «Броненосец Потемкин». Именно после этого провокационного «кина» замполит Валерий Саблин и начал мятеж, объявив своей команде, что намерен вести «Сторожевой» с рейда в Риге в город-герой Ленинград для выражения протеста против отклонения от ленинской линии партии в строительстве социализма. В городе-герое Ленинграде он собирался поставить «Сторожевой» аккурат бок о бок с «Авророй». Сразу по прибытии в Ленинград Саблин собирался потребовать доступа в открытый телеэфир и обратиться прямо к Брежневу, изложив свои взгляды на суть извращений ленинского курса. Этот бред поддержала большая часть офицерского состава и матросы! Несогласным он предложил самозапереться в каютах. И корабль пошел… Но одному матросу, явно несогласному, удалось тайком перебраться на соседнюю подлодку, так что уход корабля незамеченным не остался. Да и Саблин своих действий не скрывал: он лично радировал командованию, что родине не изменяет, а изменяют те, кто с ним не согласен. Подняв над «Сторожевым» красный флаг революции, как над кинематографическим броненосцем, Саблин взял курс на Ленинград.
Командование не поверило, что Саблин идет в Ленинград. Командование считало, что он темнит и идет в Швецию! «Сторожевой» стали перехватывать. Послали даже бомбардировщики! Далеко от Риги уйти ему не удалось. Как только стали падать бомбы, матросы освободили командира корабля, тот ранил своего замполита и взял под стражу, а «Сторожевой» вернулся на рейд. Саблина, конечно, судили и приговорили к расстрелу. Вменили ему, конечно же, измену родине. В тюрьму на 8 лет отправился поверивший в замполитский бред матрос Шеин. Других членов команды признали невиновными, но экипаж «Сторожевого» на всякий случай расформировали.
В 1977 году пару взрывов в Москве устроили армянские националисты. Нескольких террористов взяли за подготовкой взрывных устройств. Эти собирались взрывать власть по экономическим причинам. А в 1979 году, 20 апреля, в день рождения Гитлера на Пушкинской устроили митинг неонацисты, что привело власть в совершенный ступор – как же это, в стране, победившей фашизм?
Гораздо хуже в это время было то, что появились вдруг и террористы, пока малочисленные. В 1977 году пару взрывов в Москве устроили армянские националисты. Нескольких террористов взяли за подготовкой взрывных устройств. Эти собирались взрывать власть по экономическим причинам. А в 1979 году, 20 апреля, в день рождения Гитлера на Пушкинской устроили митинг неонацисты, что привело власть в совершенный ступор – как же это, в стране, победившей фашизм? Не может быть! Но в 1982 году, в тот же день и на той же площади, они опыт повторили. На этот раз произошла массовая драка с отечественными патриотами. Защищать «страну, победившую фашизм», вышли крепкие ребята с московской окраины, с плебейскими лицами и в клетчатых штанах. Позже они стали известны всем как «любера-». Периодически вспыхивали волнения в национальных республиках. Но Брежнев не успел увидеть серьезных этнических волнений – они достались уже Андропову, Черненко, Горбачеву.
Этнические бунты
Многонациональный Советский Союз в предзакатные годы пожал плоды национальной политики, которую проводил предыдущие 70 лет. Усиливавшаяся русификация в национальных республиках пониманием не пользовалась. И как только советский строй зашатался, первыми этот Ноев ковчег народов стали раскачивать националисты. Национальным республикам не нужно было искать сплачивающей идеи, которую ищет правительство для России уж который десяток лет. У них она была – национальная независимость. И враг имелся – русские. А когда есть идея и враг, процесс, как известно, идет быстро и в нужном направлении.
Из чего складывались и как развивались межэтнические конфликты, отлично показывает примечательная история с «отменой грузинского языка». В Грузии, где имелись собственные малые народности, а потому случались и межэтнические конфликты, руководители республики, посовещавшись с Москвой, решили попросту пересмотреть свою Конституцию и больше не обозначать грузинский язык как государственный! Дело происходило в 1978 году. Новая, исправленная статья Конституции теперь гласила: «Грузинская ССР обеспечивает свободное употребление грузинского, а также русского, абхазского, осетинского и других языков большинства населения в данной местности». Завотделом грузинского ЦК партии вынужден был объяснять даже своему окружению, что такая формулировка вводится для блага трудящихся, чтобы не было конфликтов между грузинами, абхазцами, осетинами, а русский язык стал для всех средством межнационального общения!
Разъяснить – разъяснил, но трудящиеся не поняли. 14 апреля, в день, когда проект Конституции обсуждался в Верховном совете, на улицы Тбилиси хлынула многотысячная толпа. Ярость демонстрантов была такова, что депутаты не рискнули изменить текст Конституции и приняли статью о государственном языке в прежнем виде! То есть оставили таковым грузинский язык. Но тут же возмутились абхазцы и в мае стали требовать признать государственным языком абхазский, а саму Абхазскую АССР вывести из состава Грузии и присоединить к РСФСР! В 1981 году, в апреле, стали митинговать уже грузины и требовать прекратить ущемление прав грузин в Абхазии…
В 1981 году вспыхнул серьезный конфликт между осетинами и ингушами в городе Орджоникидзе. Там был убит осетинский таксист вместе со всей семьей. Люди знали томно, что убийца – ингуш. В день похорон они попросту принесли гроб прямо к дверям горкома КПСС. Толпа была для Орджоникидзе огромная – больше 10 000 человек.
Под окнами горкома начался антиингушский митинг.
В том же году, в октябре, вспыхнул серьезный конфликт между осетинами и ингушами в городе Орджоникидзе. Там был убит осетинский таксист вместе со всей семьей. Люди знали точно, что убийца – ингуш. В день похорон они попросту принесли гроб прямо к дверям горкома КПСС. Толпа была для Орджоникидзе огромная – больше 10 000 человек. Под окнами горкома начался антиингушский митинг. Осетины требовали от власти наказать ингушей и прекратить убийства (это был уже далеко не первый случай), они взывали к справедливости. Первый секретарь не нашел ничего лучше, чем выйти к толпе и приказать «этому сборищу немедленно разойтись». Вот тут-то толпа и взревела! Люди ворвались в горком, подтащили первого секретаря к аппарату прямой связи и заставили связаться с Москвой. Власть хотела очистить здание с помощью милицейских курсантов, но народ уходить не собирался. Начались настоящие кулачные бои, а потом и погром. Все же выдворив людей, курсанты стали очищать от них и площадь. И те и другие кидались камнями. Очевидно, курсанты оказались более меткими и площадь очистили.
На следующий день приехала московская комиссия, и начался новый митинг. Выступало на нем сперва московское начальство. А потом на трибуну полезли люди из народа – естественно, с обвинениями против ингушей и требованием сменить партийное руководство, если оно ничего не может сделать. Власть перепугалась и срочно затребовала войска. Толпу стали теснить бронетехникой, завязалась настоящая городская война. Люди использовали все подручные средства – камни, арматуру, «коктейль Молотова». Автопарк в знак солидарности с повстанцами объявил забастовку. Всюду происходили драки и стычки. Осетины бились с ингушами. На город двинулись войска, но им перекрыли дорогу. Власть была в панике. Повсеместно пошли аресты. Взяли больше 800 человек. В массы был запущен слух, что солдатам дали приказ стрелять на поражение. Только этот слух и остановил людей. Беспорядки стихли, но в городе события назвали «октябрьской революцией». За нее 40 активистов были отданы под суд.
