Алексей Бокщанин - Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая
Будущий богдохан становился взрослым, вступал на престол, женился и правил империей в окружении все тех же евнухов, неотступно следовавших за императором с утра до ночи. Они присутствовали при его пробуждении, умывали и одевали его. Прислуживали затрапезами. Сопровождали Сына Неба при всех его перемещениях. Если другим людям запрещалось находиться при богдохане, то евнухам это вменялось в обязанность, и с наступлением ночи скопцы его не покидали. По его приказу приносили к нему в спальню наложницу, а потом уносили ее. Во время прогулок императора и при переездах в летний дворец они несли за ним все, что могло понадобиться в пути.
Скопцы выполняли за Сына Неба некоторые ритуальные обязанности. Возжигали ароматные свечи перед заповедями и указами императорских предков. Читали молитвы и возжигали курильницы и свечи в храмах. Вызывали врачей, если господин занемог. Встречали и провожали сановников, вызванных к богдохану для доклада или на аудиенцию. Императору полагались специальные «адъютанты» (сула). Все они набирались из евнухов. Такого же рода «адъютанты» имелись и при Дворцовом управлении, и при Военном совете — верховном органе Цинской империи. На плечи евнухов среднего и низшего звена ложились уборка помещений, их отопление, купание, омовение господ, вынос блюд к столу, прислуживание при трапезах и приготовление лекарств. Евнухи драили полы и били мух, подавали чай и обмахивали опахалами своих хозяев, готовили их любимые блюда, причесывали императорских наложниц и подметали улицы.
Дворцовые евнухи выполняли функции также разного рода служек, писцов, секретарей и экзекуторов. Они распространяли высочайшие указы и принимали прошения, знакомились с документами и бумагами Дворцового управления. Проверяли приход и уход чиновников. Вели списки присутствия членов императорской академии Ханьлинь. Составляли график дежурства дворцовой охраны. День за днем вели хронику деяний Сына Неба. Наказывали плетьми провинившихся дворцовых служанок и своих собратьев-евнухов. На плечи скопцов ложилось множество хозяйственных забот. Получение денег и зерна от казначеев, снабжавших дворец. Противопожарная охрана, хранение одежды, оружия и дворцовой утвари, сухих и свежих фруктов. Обеспечение материалами строителей и ремонтников. Уход за животными, за садами и парками. Уборка дворцовых палат и помещений. Вот далеко не полный перечень их обязанностей. К этому надо прибавить ночные дежурства, участие в разного рода шествиях, обрядах и церемониях.
Евнухи выполняли своего рода культурную миссию. Они следили за хранением книг в императорских библиотеках, антикварных изделий, каллиграфических надписей, картин на шелке и бумаге, коллекций ценнейшего фарфора и древних бронзовых сосудов, а также императорских драгоценностей. По строгим конфуцианским традициям считалось неприличным приглашать во дворец профессиональные театральные труппы со стороны. Поэтому в Запретном городе всегда имелась «своя» труппа — южной, или куньшаньской, драмы. Здесь, как и везде в Китае, начиная со времен правления Хунли все роли, в том числе и женские, исполняли мужчины. Иногда по желанию богдохана давались «собственные», то есть придворные, спектакли, куда приглашались маньчжурские князья и сановники. Чтобы придворные спектакли проходили на высоком профессиональном уровне, евнухов обучали театральному искусству. Неспособные отсеивались, а с одаренными занимались профессионалы наставники. По окончании учебы актеры-скопцы допускались на дворцовую сцену.
Особую касту составляла верхушка придворных скопцов. Главноуправляющие, начальники «отделений», как правило, имели собственную кухню, младших евнухов для услуг и даже свой штат служанок и горничных. Евнухи высоких рангов зачастую владели собственными домами либо в Императорском, либо во Внутреннем городе Пекина. Там у них были свои слуги, лошади и экипажи. Чтобы было кому передать нажитое имущество, они заводили приемных сыновей, чаще всего из числа родных племянников. Многие были баснословно богаты — так, в гробнице одного из «главноуправляющих» евнухов были обнаружены удивительные сокровища, и среди них статуя из чистого золота.
В зависимости от ранга и должности евнухи получали жалованье — серебром, рисом и медной монетой. Обладатели высоких рангов, кроме того, имели «побочные доходы», как законные, так и нелегальные. Такого рода поступления превышали казенное жалованье, которое чаще всего служило лишь прикрытием «частных доходов». Последние поступали из разных источников. Скопцы вымогали деньги у сановников. Расхищали казенные средства — деньги и продовольствие. Поедали обильные яства, что оставались после императорских трапез. Незаметно тащили что «плохо лежит» и продавали на сторону. Жульничали, брали взятки. Играли в азартные игры, доносили, сплетничали и сводили личные счеты. Придворные скопцы подслушивали у дверей, подсматривали и разносили сплетни. Участвовали в интригах.
В то же время евнухи, особенно те, что победнее, были беззащитны перед своими хозяевами, которые могли сделать с ними все что угодно. Могли избить и наградить. Направить с почетным поручением и приказать драить пол. Одарить серебром и дать оплеуху. Провинившегося евнуха можно было хорошенько высечь в особом отделе Дворцового управления.
Основная масса евнухов жила скученно, в своего рода «общежитиях», под надзором начальников «отделений», «служб» и «отделов». Эти общежития располагались либо вблизи места работы, то есть за дворцами, палатами и павильонами, либо в отдаленных углах Запретного города. При маньчжурах в Запретном городе встречались и женатые евнухи, пошедшие на оскопление, уже имея жену и детей. Им разрешалось время от времени посещать родную семью.
В то время как верхушка евнухов процветала, многие рядовые скопцы влачили жалкое существование. Непроходимая пропасть разделяла рядового евнуха на посылках, дрожащего зимой от холода в потрепанном халате, и главноуправляющего, каждый день менявшего соболью куртку. Его шубы из меха морской выдры было достаточно, чтобы мелкому чиновнику кормиться всю жизнь. Низшие евнухи, терпя унижения от своих начальников, хозяев и хозяек, отыгрывались на тех, кто был ниже их, на беззащитных дворцовых служанках. Здесь их было множество — молоденьких и красивых девушек-китаянок. Этот огромный «цветник» служил для евнухов и источником любовного томления. Среди них не все были кастратами, встречались и «фальшивые» евнухи, которые тайком приставали к дворцовым служанкам, а иногда делали их своими любовницами. Зачастую евнухи вымещали на служанках обиду за свою физическую неполноценность и пускали в ход кулаки, ножи и хлысты.
По китайским поверьям, человек после своей земной жизни уходил в загробное царство. Для этой второй жизни покойник должен был сохранить все тело в целости. Поэтому отрезанные половой член и яички евнуха клали в стеклянный сосуд со спиртом и хранили в особом ларце, а в час кончины «почтенного господина» ларчик возлагали ему на грудь.
В погоне за ореолом идеального правителя.
Император Хунли
Лето 1722 года буйствовало в охотничьих угодьях цинских богдоханов в Жэхэ. Здесь, к северу от Великой Китайской стены, на исходе одного из июньских дней завершалась очередная облавная охота. Усталый и довольный император Сюанье, сидя в седле, собрался было подать команду к возвращению домой, как произошло неожиданное. Загонщики подняли бурого медведя — матерого и страшного в своей ярости. Это был редкий гость в тех местах. Видимо, он спустился со склонов Яньшаня. Зверь принял свой последний бой, как и подобает смертнику, — жестко и яростно. Раненный сразу несколькими стрелами, он бросился на врагов, распоров бок одной из лошадей и изувечив двух егерей. В этой суматохе слились ржание, рев, крики, стоны. Сюанье, любивший опасность, вынул охотничий нож с серебряной рукоятью и уже хотел сойти с седла, как вспомнил, что рядом с ним его любимый внук — двенадцатилетний Хунли, четвертый сын его четвертого сына Иньчжэня. Оказалось, что подросток не удрал. Он спокойно сидел на своем пони и левой рукой сдерживал его поводьями, а в опущенной вниз правой сжимал боевой маньчжурский кинжал — подарок деда. Губы сжаты, брови сдвинуты, оружие держит правильно — клинком вперед, взгляд сосредоточен на медведе. Восхищенный Сюанье на миг даже забыл о звере. Ловчие тем временем свалили его и кончали, нанося удар за ударом.
Вечером после охоты, как гласит легенда, старый император вызвал Иньчжэня и приказал: «После тебя править Поднебесной будет Хунли. Это моя воля. Запомни!» Зимой того же года Сюанье умер, и следующие тринадцать лет правил Иньчжэнь. В свою очередь, перед смертью, в октябре 1735 года, он сделал Хунли своим наследником.
18 октября того же года 25-летний Хунли взошел на трон. С девизом его правления Цяньлун (Непоколебимое и Славное, 1735–1795) ассоциируется наивысший расцвет Цинской империи, предельное расширение ее границ. Страна, казалось, находилась в зените своего могущества и процветания. Отсюда тот огромный интерес к личности этого пятого императора династии Цин — монарха, более шестидесяти лет олицетворявшего собой «величие и славу эпохи Цяньлун».
