Руслан Иринархов - Непростительный 1941. «Чистое поражение» Красной Армии
Да, много было недостатков при планировании и ведении боевых действий, в их организации и управлении в эти первые месяцы войны. Система управления войсками была расстроена. Недостатки в управлении войсками, связанные с плохой организацией работы связи, и в первую очередь с недопониманием руководящим составом всех степеней роли радиосредств, как наиболее надежного средства управления соединениями и частями, отмечались и в приказе № 0243 народного комиссара обороны от 23.7.1941 года.
Частые перемещения штабов фронта, армий, корпусов, дивизий и частей затрудняло, а в некоторых случаях делало невозможным какое бы то ни было руководство. Из вышестоящих штабов нередко поступали противоречивые и запоздалые распоряжения и приказы, которые уже не соответствовали сложившейся на это время обстановке. Некоторые штабы, попав под удар противника, вообще теряли управление своими частями.
Как вспоминал генерал армии И. В. Тюленев: «Бои носили разрозненный характер. Вместо сплошного фронта обороны, который не мог быть создан из-за неорганизованного вступления в бой частей прикрытия, — отдельные очаги и очажки… Как командующий войсками Южного фронта, хорошо осведомленный о боевых действиях в первые дни войны на юго-западном направлении, я бы назвал эти бои отступательно-оборонительными»[319].
Недостаточно хорошо работала в эти дни разведка фронта и армий. Добываемые разведчиками скудные данные о противнике в штабах должным образом не анализировались, что приводило к просчетам в определении возможных намерений и характере боевых действий немецко-румынских войск.
Слабо действовала и разведывательная авиация, в которой осталось небольшое количество самолетов. В условиях господства в воздухе авиации противника наши разведчики действовали эпизодически, не углубляясь при выполнении заданий далеко за линию фронта, поэтому и добываемые ими данные были весьма небогатые и не могли отразить широкомасштабную переброску вражеских войск.
Не выполняли предусмотренные функции мотоциклетные и отдельные разведывательные батальоны, которые использовались командирами дивизий и корпусов как обычные стрелковые части или находились в их резерве.
Генеральный штаб, командование фронтов и армий так и не сделали никаких выводов из неудачных действий механизированных корпусов под Шяуляем, Гродно, Бродами и Лепелем, продолжая бросать их в бой без поддержки артиллерии и пехоты. При наступлении танков пехота за ними не продвигалась, не закрепляя захваченные рубежи, а танкисты, действуя в одиночестве, несли в атаках большие потери и возвращались обратно, так и не выполнив поставленной перед ними задачи. Не была организована и эвакуация подбитых боевых машин, которые так и оставались на поле прошедшего боя.
Стрелковые дивизии и части действовали в широких полосах, их оборона носила одноэшелонный характер, слабо были прикрыты фланги и не налажено взаимодействие с соседями, страдала и тактика ведения наступательных и оборонительных операций.
На крупные недостатки в организации боевых действий войск Красной армии в этот период указывал и начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер: «Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом — пауза, после чего — атака пехоты с криком „ура“ глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия, даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских»[320].
Отсутствие у значительной части командного состава Красной армии необходимого опыта в руководстве крупными соединениями и объединениями часто являлось причиной того, что крупные группировки наших войск не выводились вовремя из-под ударов врага. И нередко это заканчивалось для них тяжелыми боями в окружении, влекущее за собой большие потери в личном составе и боевой технике.
Надо прямо сказать, что неудачи прошедших боевых дней способствовали возникновению среди части личного состава войск Красной армии настроения «танкобоязни и самолетобоязни», страха перед возможным окружением. Мелкие мотоциклетные группы противника, проникшие в тылы советских войск, и высаженные в некоторых районах воздушные десанты своими активными действиями сеяли панику среди местного населения и неустойчивых воинов Красной армии, и требовалось какое-то время для ее преодоления.
Под вражескими ударами с фронта и флангов, под непрерывными бомбежками некоторые части вынуждены были отходить, что заставляло начинать отступление и других, не испытывавших сильного давления врага. Войска в этот период, кроме боевых потерь, были вынуждены оставлять, а в лучшем случае приводить в негодность боевую технику из-за нехватки средств эвакуации и отсутствия горючего.
Так в чем причина постоянного отхода наших частей? Как вспоминал один из участников боевых действий: «К сожалению, из-за плохого управления и неумения воевать пехоты мы не можем задержаться, а не то что наступать. Чем берут немцы? Больше воздействием на психику бойца, нежели какими-либо „ужасными“ средствами, причиняющими урон. Его авиация господствует, но она не столько поражает, сколько пугает. Так и все его боевые средства. Часто наши бойцы отходят, не видя немцев, лишь под воздействием авиации, незначительных групп танков и часто только от огня артиллерии. Командиры не держат в руках бойцов, не несут ответственности за невыполнение приказа и отходят по своему усмотрению»[321].
Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, вспоминая тревожные дни 1941 года, отмечал: «Воспевая героическое поведение и подвиги войск, частей и отдельных лиц в боях с врагом, носившие массовый характер, нельзя обойти молчанием и имевшиеся случаи паникерства, позорного бегства, дезертирства с поля боя и в пути следования к фронту, членовредительства и даже самоубийства на почве боязни ответственности за свое поведение в бою.
Нанесенный врагом неожиданный удар огромными силами и его стремительное продвижение в глубь территории на некоторое время ошеломили наши не подготовленные к этому войска. Они подверглись шоку»[322].
Чего скрывать, когда с поля боя бежали и полковники и генералы, покидали свои позиции целые полки и дивизии.
Но войска Красной армии, несмотря на все имевшиеся недостатки, продолжали сражаться, срывая весь план германского вторжения. И одним из основных факторов провала плана «Барбаросса» явился стратегический просчет германского командования в определении мобилизационных ресурсов Советского Союза.
Сыграл свою роль и приказ наркома обороны СССР № 270 от 16.8.1941 года, направленный на укрепление дисциплины и организованности в соединениях и частях Красной армии, как первого необходимого условия их высокой боеспособности. Но упорное сопротивление фашистскому вторжению достигалось большими человеческими жертвами и потерей огромного количества материальных ценностей.
Ожесточенные бои на фронте продолжались и 21 июля 1941 года. В этот день 16-я и 11-я танковые и моторизованная дивизия СС «Адольф Гитлер» 1-й танковой группы прорвались на территорию Черкасской области, выйдя к Умани с севера и создав угрозу станции Христиновка, где находилось большое количество раненых, складов с военным имуществом, горючим и боеприпасами. Находившиеся здесь подразделения железнодорожных войск и отряды пограничников оказать врагу упорного сопротивления не смогли и были вынуждены отойти.
В это время дивизии XXXXVIII моторизованного армейского корпуса, сбивая с дорог отходившие части Красной армии, тоже продолжали успешно продвигаться в южном направлении. По данным воздушной разведки, отмечалось большое движение автоколонн противника в направлении Умани.
Одновременно из штаба армии генерала Понеделина поступило сообщение о выходе мехчастей противника в районы Тетиева, Животова, Оратова, Монастырища и их движение на Гайсин и Христиновку, для полного замыкания кольца окружения войск 6-й и 12-й армий. Это соединения 17-й полевой армии, захватив Винницу, двигались в юго-восточном направлении на Умань для соединения с дивизиями 1-й танковой группы.
Противник, развивая удар подвижными соединениями, вынудил части 12-й и 6-й сражаться в полуокружении на рубеже Немиров, Липовец, Погребище, Тетиев, Животов, Франтовка, Монастырище, угрожая замкнуть кольцо окружения и с юга. Отдельные подвижные отряды 11-й танковой дивизии вермахта, используя разрывы в обороне советских частей, уже появились в районе Умани.
Обстановка на Юго-Западном фронте к исходу 21.7.1941 г. (по данным ОКХ)
В связи с кризисной обстановкой на Юго-Западном фронте маршал Буденный приказал срочно выдвинуть на рубеж Лукашевка, Краснополка части 2-го механизированного корпуса, который получил задачу создать подвижную оборону и не допустить дальнейшего продвижения противника в южном направлении. И хотя корпус к 20 июля обладал значительными силами, имея 468 танков (10 КВ, 46 Т-34, 321 БТ, 60 Т-26, 4 ОТ-26, 27 Т-37), 155 бронеавтомобилей, 209 тракторов, 1839 грузовых автомашин (без учета 15-й мд)[323], он при следовании из района Котовска оставил на дорогах из-за различных поломок и отсутствия ремонтных частей значительное количество боевой техники (из 321 БТ к месту сосредоточения дошли только 95).
