Вячеслав Зарубин - Проект «Украина». Крым в годы смуты (1917–1921 гг.)
Еще 14 ноября 1920 года на заседании в Харькове с участием Л. Д. Троцкого и Л. П. Серебрякова была решена судьба махновцев. 17 ноября М. В. Фрунзе отдает приказ на передислокацию войск для перехода к действиям их по ликвидации. Отдельный конный корпус Н. Д. Каширина сосредотачивается в Евпатории, где дислоцировалась Крымская группа войск Союза революционных повстанцев Украины (махновцев) под командованием С. Н. Каретникова, участвовавшая вместе с красными в штурме Перекопа. Операцию против этой группы возглавил лично Фрунзе, 25 ноября прибывший в Симферополь. В этот же день сюда были вызваны Каретников и начальник полевого штаба махновцев П. Гавриленко, которые были арестованы и вскоре расстреляны. 26-го в приказе по армиям Южного фронта сообщалось о том, что Н. И. Махно и все его отряды объявляются врагами Советской республики и революции, подлежат разоружению, а оказывающие сопротивление – уничтожению. Крымская группа, оказавшаяся теперь под командованием А. С. Марченко, снялась с позиций у Евпатории утром
27 ноября, двинувшись на север, присоединяя к себе группы красноармейцев, и смогла с боями вырваться из Крыма. За три дня боев махновцы потеряли 4-й кавалерийский полк, его остатки (107 человек) вместе с командиром попали в плен. В плену также оказались небольшие махновские части в Симферополе и Джанкое, в том числе штаб Каретникова в количестве 40 человек735.
Преследовались сионисты. Некоторые из них были расстреляны. Правда, до поры до времени сохранялись организации вроде Гехолуц и Ахдус, действовавшие через различные товарищества, артели, сельскохозяйственные кооперативы, клубы и т. д. До 1922 года в Симферополе существовал клуб Маккаби. В сельхозкооперативах вела работу Сионистско-социалистическая партия. Определенное оживление сионистского движения в начале 1920-х годов связано с тем, что через
Крым продолжал проходить значительный поток эмигрантов в Палестину, а также с началом еврейской колонизации. Впоследствии сионистское движение на полуострове было разгромлено736.
Единственной партией, которой удалось на время добиться легализации в Крыму (4 февраля 1921 года), была Коммунистическая Поалей-Цион (Еврейская коммунистическая партия, выделившаяся из Поалей-Цион в 1920 году). Однако в 1922 году произошел очередной раскол: ряд руководителей ЕКП отказался от «палестинизма», то есть пункта программы об активном содействии эмиграции евреев в Палестину, и в декабре 1922 года ЕКП приняла решение о разрыве со Всемирным еврейским коммунистическим союзом Поалей-Цион и «безоговорочном вступлении в РКП(б)» со всем имуществом и архивными материалами.
Областком поставил своей целью достижение «полного контроля» над советами, профсоюзами, хозорганами и кооперативами. Устранение политических конкурентов максимально облегчило эту задачу.
Закручивались гайки и в сфере образования и культуры. С целью очистки от «неблагонадежных» преподавателей и студентов Таврического университета 23 декабря 1920 года областной комитет РКП(б) постановил предложить Крымревкому немедленно ликвидировать факультет общественных наук, филологический, а списки студентов и преподавателей передать КрымЧК, распустить весь университет, за исключением медицинского факультета, за которым установить наблюдение, и начать реорганизацию этого учебного заведения. Реализация данного решения не заставила себя долго ждать. Заодно ликвидировались Юридический институт в Севастополе и Боспорский университет в Керчи. В этих условиях 12 января 1921 года от должности ректора Таврического университета отказался академик В. И. Вернадский, вместо него был назначен профессор А. А. Байков. Таврический университет был преобразован в Крымский университет имени товарища М. В. Фрунзе. 25 января комиссия Крымского отдела народного образования приняла решение о «перемене пребывания в Крыму» большой группы профессоров и отправке их в Москву. 23 февраля В. И. Вернадский в составе этой группы под усиленной охраной ЧК отбыл из Симферополя в Москву737.
Не сумел задержаться в Крыму и писатель С. И. Гусев-Оренбургский. 18 декабря 1920 года вместе с женой Е. И. Хатаевой, камерной певицей, они прибыли на полуостров в надежде на литературные и концертные заработки и с целью укрепления здоровья. Сообщениям о кровавом терроре они не верили, но вскоре выяснилось, что это правда. Да и заработков в Крыму не оказалось. В январе 1921 года супруги покинули негостеприимный полуостров738.
Решением ГПУ от 23 августа 1922 года выслан за границу известный правовед, доктор международного права А. Л. Байков. В конце декабря 1922-го по требованию властей вместе с семьей из Севастополя отбыл в эмиграцию выдающийся мыслитель С. Н. Булгаков739.
Областком разворачивает работу среди национальных меньшинств, пытаясь вовлечь их в коммунистическое строительство.
Крымские татары, большинство которых составляла беднота, встретили новые власти надеждой на изменение своего положения к лучшему. 25 ноября 1920 года в Крымревком с докладной запиской обращаются семь членов ЦК Милли-фирки во главе с председателем ЦК С.-Дж. Хаттатовым. В записке содержится любопытная концепция о противостоянии европейскому империализму двух сил – Советской России и «порабощенного мусульманского мира». Отсюда следует вывод: Советская Россия «является первым верным и естественным союзником угнетенного мусульманства…» Правда, оговаривается далее, между этими двумя силами имеется расхождение – «не в принципах, а лишь во времени, месте и способах осуществления» «коммунально-коммунистического» идеала». Здесь просматривается прямой намек на то, что «быт, особенности, психология и традиции мусульман» несовместимы с идеей диктатуры пролетариата. Далее в записке обрисованы заслуги Милли-фирки: «… В результате 3-летней деятельности партии сегодня уже можем утверждать, что татарский народ приближается к окончательному освобождению от предрассудков, рабского подчинения влиянию фанатичных мулл, властолюбивых мурзаков-помещиков. (…) Милли-фирка освободила женщину-татарку от тысячелетнего семейного, общественного и религиозного рабства…» Созданы начальные училища в каждом уезде, женская учительская школа в Симферополе, татарское среднее художественное училище и учительская семинария в Бахчисарае, реформирована Бахчисарайская высшая духовная семинария. «Если будет признано, – заключает записка, – что Милли-фирка вела в Крыму общественную борьбу и сыграла революционную роль, то Милли-фирка добивается: 1) легализации Милли-фирка, 2) передачи татарских религиозных, просветительских дел и вакуфов в ведение «Милли-фирка», 3) разрешения издания газеты «Миллет», литературных и научных журналов и книг». И все это – в тесном сотрудничестве с Советской властью740.
Крымревком, видимо, передал записку в Областком, где она и была рассмотрена 30 ноября 1920 года. Резолюция: «1) о Милли-фирке. 1. Резолюцию (принять. – Авт.), отвергавшую соглашение с группой в целом как вредным и ненужным пережитком. 2. Начать кампанию против «Милли-фирке» (так в тексте. – Авт.) устной и письменной агитацией. 3. Издать брошюру, направленную против «Милли-фирке». Поручить написать ее тов. Фирдевсу»741. Это означало запрещение партии.
Следует отметить, что крымские татары не слишком охотно пополняли ряды коммунистической партии. Посетивший с 13 февраля по 29 марта 1921 года Крым в качестве представителя Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР казанский татарин М. С. Султан-Галиев в своем докладе наркомнац И. В. Сталину (копия – в ЦК РКП(б)) отмечал: «Слабо поставлена работа и среди национальных меньшинств, особенно среди татар. (…) В частности, одной из главных причин слабости партийной работы среди татар является, как на это указывают и сами татарские работники, отсутствие у Областкома какой бы то ни было позиции в определении социальной базы, опираясь на которую, татарские работники могли бы вести работу».
Некоторые меры, проводившиеся в Крыму, не могли не возмущать крымско-татарское население. Так, по словам М. С. Султан-Галиева, греки – сотрудники особых отделов – на Южном побережье Крыма используют свое положение «в целях сведения личных счетов «национальной вражды» с татарами и турками и, путем ложных доносов на них и симуляцией их контрреволюционности, добиваются посылки на них карательных отрядов и экспедиций». Не согласен Султан-Галиев и с преследованием бывших «курултаевцев», особенно тех, «кто при Врангеле активно боролся с ним и поддерживал красно-зеленых». Репрессивная в отношении крымских татар политика, считает он, терроризирует местных жителей и способствует тому, что «татарское население, опасаясь арестов и облав, ночует вне дома – у соседей или в соседних деревнях. Многие уходят в горы и присоединяются там к зеленым. В некоторых селениях до половины населения уже ушло в горы». Впоследствии такая политика была изменена.
