Вячеслав Федоров - Оружие Победы
1 июня. Начало операции «Эрна». Пошла заброска в СССР агентов из украинских националистов. Им предстоит встретить войска вермахта с поименными списками советских граждан, подлежащих уничтожению.
10 июня. Совместное заседание высших чинов абвера, СД и полиции. Утверждена система террористических мер на советской территории сразу же после оккупации.
18 июня. Дивизии первого эшелона вермахта заняли исходные позиции на границах СССР. В составе разведывательных подразделений находятся бойцы полка «Бранденбург».
19 июня. Приведен в боевую готовность штаб «Вилли».
22 июня…
Немецкая разведка не ошиблась, в России действительно были недовольные существовавшей властью. Ближе к осени ей стало известно, что в Москве имеется некая религиозно-монархическая организация «Престол», которая ждет не дождется восстановления русского самодержавия. Если немцы помогут в этом, они готовы помочь немцам.
Во главе «Престола» стоит князь Глебов в прошлом предводитель Нижегородского дворянского собрания. Он уже стар, ему за семьдесят, но деятелен и пользуется авторитетом в кругах остатков бывшей аристократии. Ему не надо доказывать преданность монархии. Достаточно взять подшивку журнала «Нива» за 1913 год и найти номер, посвященный приезду Николая II в Кострому по случаю 300-летия дома Романовых. На большой фотографии князь приветствует царя от имени костромских дворян. Жена князя — свой человек при дворе российской императрицы Александры Федоровны.
Второй человек в «Престоле» — Борис Александрович Садовской. Если у немцев найдется хоть один знаток русской поэзии, то он тут же воскликнет: «Как, разве он еще жив?». Жив! Последний поэт Серебряного века. Правда, для разведки понятие «поэт» — это нечто непостоянное, а значит и ненадежное.
Но он еще и дворянин.
Вот это уже кое-что. Его отец был инспектором Удельной конторы — смотритель казенных лесов Нижегородской губернии и угодий, принадлежавших Департаменту уделов.
Садовские имели свое поместье в Щербинках. Боря был любимым сыном и кумиром родителей.
Нижегородский поэт Борис Садовской.
Вот только если немецкая разведка задумает проверить родословную Бориса Александровича Садовского, то столкнется с определенной нестыковкой. Она не обнаружит в списке дворян Нижнего Новгорода фамилии Садовской, близкая по написанию есть — Садовский. Но это одно и то же лицо. Борис Александрович слыл еще незаурядным фантазером и мистификатором. Фамилию он свою изменил: так звучнее и непохоже на знаменитую русскую актерскую фамилию, за потомка которой его могли принимать. С его же подачи во всех литературных справочниках значится, что родился он в Нижнем Новгороде, но тогда что значит это:
Родился я в уездном городке.
Колокола вечерние гудели,
И ветер пел о бреде и тоске
В последний день на Масляной неделе.
Беспомощно и редко я кричал,
Водою теплой на весу облитый,
Потом затих: лишь самовар журчал
У деревянного корыта.
Нижний Новгород даже при буйной поэтической фантазии не назовешь уездным городом, бери выше — губернский. А уездный городок — это оказывается Ардатов. Почему он отрекся от него, теперь уже навечно останется тайной.
Его вторая жена Надежда Ивановна Воскобойникова была под стать ему — тоже авантюрного склада. Она считалась фрейлиной императрицы Александры Федоровны и была с ней в момент ареста царской семьи.
Позже Надежна Ивановна станет членом законспирированного «Общества спасения царя», которому американцы ссудят 8 миллионов долларов на спасение царя и его близких.
И что удивительно, деньги эти пойдут в дело. Эмиссары «Общества» установят контакты с царем, они попытаются передать ему заграничные паспорта и деньги, но царь им не поверит. Он подумает, что это «происки» большевиков.
Вторую попытку должна была предпринять Надежда Ивановна, но было уже поздно — семью царя расстреляли.
Чета Садовских чудом уцелела в годы репрессий. Бориса Александровича спасли… грехи молодости. Двадцати трех лет он заразился сифилисом, долго лечился, но получил общее отравление организма. Постепенно его парализовало и передвигался он только на коляске. Тем не менее за ним числились грехи посерьезнее. В 30-х годах чекистами были ликвидированы три монархические группы молодежи, собиравшиеся вокруг Садовского. Все они были ориентированы пронемецки и всерьез рассчитывали на помощь германского фашизма.
«Чета Садовских связана с церковно-монархическими кругами старцев — бывших монахов и монахинь, которые, находясь в глубоком подполье, пытаются влиять на массы верующих в антисоветском духе.
Садовские и это окружение пораженчески настроены и с нетерпением ждут немцев».
Эти строки из «личного дела», которое хранилось на полках Лубянки. Возможно они стали бы обвинительными строками приговора, но поэту «повезло» — началась война.
Немецкая разведка даже не догадывается, что сведения о «пятой колонне» в Москве она получила из… 4-го управления НКВД, занимавшегося разведывательно-диверсионной деятельностью. Руководитель «Престола» — князь Глебов, числился здесь под псевдонимом «Предводитель», а главный идеолог Садовской так и остался «Поэтом».
Ни князь, ни поэт пока не догадывались, что они члены тайной организации, которая являлась лишь звеном задуманной чекистами операции «Монастырь». Кстати, название операции прямо указывало на место жительства «Поэта».
В «тайной» монархической организации было еще третье лицо, которое в отличии от руководителей, кое-что знало об игре. Это лицо носило агентурную кличку «Старик». В самый разгар войны его наградят орденом, а «Предводителю» и «Поэту» простят антисоветские грехи и дадут возможность дожить до естественной кончины. Но и это тогда было немалым…
Из агентурного донесения «Старика»: «Садовской — писатель, живет с женой в подвале Красной церкви Новодевичьего монастыря, в комнате, перегороженной занавеской, за которой находится его библиотека. Садовской при советской власти не публиковал ни одного своего произведения. Все их складывал за занавеску. Получал пенсию Союза писателей за прошлые заслуги в надежде, что он будет писать и при новой власти. Садовской раньше получал обеды из столовой Союза писателей, которыми делился с приживалками — монашками из секты „федоровок“. Когда Садовской перестал получать обеды, монашки ушли. Садовской парализован, глубокий инвалид, передвигается на коляске».
В разработке операции «Монастырь» предполагалось использовать имя Садовского и лиц из его ближайшего окружения для:
1. Создания канала, по которому можно забрасывать нашу специальную агентуру в Германию.
2. Дезинформации немцев о положении в СССР.
3. Выяснение круга вопросов, интересующих немцев в СССР.
В этой игре «Поэт» превосходно ведет свою партию.
Обращаясь к немцам, он пишет:
Христос Воскрес! Спешите, братья!
Из мглы кровавой октября
Мы простираем к вам объятья,
Зовем свободу, ждем царя!
Агентурное донесение «Старика»: «Получив от Садовского предложения об установлении связи с немцами, я по вашему указанию дал на это согласие, после чего Садовской поручил мне подобрать группу лиц для использования их в целях установления связи с немцами и проведения антисоветской работы в Москве».
Итак, «пятая колонна» была готова к действию. Ждали реакции немцев.
«Учитывая желание Садовского связаться с немцами, намечаем переброску через линию фронта агента „Гейне“ в качестве курьера церковно-монархической группы, возглавляемой Садовским».
Переброска агента прошла удачно, после многочисленных проверок «Гейне» поверили. Немцам хотелось одного — расширения организации. После возвращения «Гейне» занялся этой работой. Скоро от имени «Престола» работало уже три радиостанции и появились ячейки в Свердловске, Челябинске, Новосибирске, Горьком.
В это же время в газете «Правда» публикуется сообщение о «варварском акте диверсии» в одном из сибирских городов, Взорвался цех, выпускавший самолеты. Взрыв в городе слышали, пожар видели…
«Гейне» получает шифровку с благодарностью за хорошую работу.
Еще одно известие — взорвана железная дорога под Горьким. Взрыв жители слышали и видели как войска НКВД оцепили место происшествия.
В очередной шифровке — «пожелания успеха» и «быть осторожнее».
Правда арестовано уже восемь агентов, засланные в Москву, но война без потерь не бывает. К тому же Москва, считай, прифронтовой город. Здесь обострено все: проверки, режим, бдительность граждан…
«Гейне» радирует, что «Престол» готов принимать «гостей» в Горьком.
