Евгений Абрамов - Подвиг морской пехоты. «Стой насмерть!»
Вот и сейчас, понимая всю сложность положения, Ольшанский старался принять обоснованное и тактически грамотное решение. В зданиях можно было создать несколько очагов обороны, основой которой должна стать контора портовых элеваторов. Здесь можно вести огонь с обоих этажей. Приобретенное в боях командирское мышление помогало наиболее целесообразно расположить имеющиеся силы и средства. Отделению старшины 1-й статьи Лисицына командир приказал занять оборону в здании конторы, а отделению под командованием старшины 2-й статьи Бочковского — оборудовать боевые позиции в большом сарае. Последнее здание представляло надежное укрытие, так как имело много кирпичных перегородок.
Как всегда перед боем, Ольшанский постарался представить характер предстоящих действий противника. Скорее всего он будет атаковать со стороны железнодорожной линии, где можно скрытно сосредоточиться за вагонами. Отсюда самый короткий путь до конторы. В то время в случае неуспеха, немцы попытаются нанести удары и с других сторон. Значит, нужно создать круговую оборону. Однако в любом случае основные силы противника будут сосредоточены за железнодорожным полотном. Здесь и надо нанести основное поражение его живой силе. Система огня позволяет это сделать. Секторы обстрела огневых средств перекрывают друг друга. Поэтому плотность огня будет достаточно высокой, что позволит удерживать оборону длительное время. С этой целью командир отряда приказал выдвинуть в сторону железнодорожной линии два пулеметных расчета. Еще два пулеметных расчета заняли огневые позиции с секторами обстрела в сторону реки.
Морские пехотинцы быстро и сноровисто готовились к бою. Закладывались двери и окна, устанавливались пулеметы и противотанковые ружья.
Наблюдая за их уверенными и слаженными действиями, Ольшанский не мог не думать о своих подчиненных и о том, что их ожидает. К этим яростным и несгибаемым в бою людям, называемым врагом «черными дьяволами», он относился с той особой любовью, которая приобретается годами боевой командирской деятельности. В одном из своих писем своей жене он писал: «Здесь настоящая, дружная, боевая и хорошая семья. Ребята молодые и хорошие. Мои мужики — не люди, а действительно „черные дьяволы….“»
Ему вспомнились последние бои… Противник встретил наступавшие роты таким плотным огнем, что они залегли. Майор Котанов приказал окопаться и ждать темноты. Немцы плотным пулеметным огнем не давали поднять головы. Из-за реки ударила тяжелая артиллерия.
В сумерках поступил приказ атаковать. На поднявшиеся в атаку роты обрушился поток огня. Но морские пехотинцы шли вперед. Они уже овладели двумя линиями траншей, когда их контратаковали немецкие штрафники, которым удалось остановить наступление батальона. В сложившейся критической обстановке командир батальона ввел в бой свой резерв — роту автоматчиков старшего лейтенанта Ольшанского.
Перед тем как поднять моряков в атаку, командир роты по привычке спросил: «Как, мужики, — рванем?» — «Рванем, товарищ командир!»
Рота с ходу овладела второй линией обороны, когда, опомнившись, немецкие штрафники снова бросились в контратаку. Рукопашная схватка была особенно ожесточенной. Дрались остервенело, штыками, прикладами, ножами, кулаками. Штрафники не выдержали и, бросая оружие, в ужасе побежали.
Еще раз окинув взором своих моряков, Ольшанский подумал, что с такими людьми можно сражаться и побеждать.
К сожалению, отряд обнаружил себя. Одному из двух приехавших в порт на пароконной повозке немецких солдат удалось ускользнуть. Оставалось ждать гостей, и они не преминули появиться.
Через полчаса у входа в порт показалась немецкая пехотная рота. На удивление солдаты шли не спеша, переговариваясь друг с другом. Позади, шагах в двадцати, оживленно разговаривая, шли три офицера. Как стало известно впоследствии, немцы подумали, что на обозников напали подпольщики. Тогда им и в голову не могло прийти, что в порту высадился десант морской пехоты.
Поравнявшись с большим сараем, немецкие солдаты взяли автоматы наизготовку. Несколько человек направились к зданию конторы. Когда вся рота оказалась в простреливаемом пространстве, Ольшанский подал команду на открытие огня. Через несколько минут от роты никого не осталось.
Известие о том, что в порту уничтожено больше сотни солдат, привело немецкое командование в шоковое состояние.
Поводов для беспокойства у коменданта Николаева генерала Бормана было предостаточно. Из района порта можно было нанести удар по мосту через Южный Буг, единственному пути для эвакуации немецкого гарнизона.
После неприятного разговора коменданта города с командующим 6-й армии были приняты меры для ликвидации десанта. Для его быстрого разгрома пришлось снять с фронта пехотный батальон.
Как и предполагал Ольшанский, основной удар противник нанес со стороны железнодорожных путей. Однако его первая атака успеха не имела. Следующая атака была тоже отражена с большими потерями для немцев. Творилось непонятное — против небольшого по численности десанта оказался бессильным целый немецкий пехотный батальон. Его командир запросил поддержки артиллерией. К порту была спешно направлена четырехорудийная батарея 76-мм орудий и два шестиствольных миномета.
От разрывов снарядов задрожала земля, вся территория порта была затянута дымом и гарью, загорелись постройки. От прямых попаданий снарядов в стенах зданий образовались огромные бреши.
В 11:10. радист отряда передал по рации текст клятвы: «Мы бойцы и офицеры, моряки отряда Ольшанского, клянемся перед Родиной, что задачу, стоящую нами будем /пропуск/ до последней капли крови не жалея жизни».
Как только смолкла артиллерия, со всех сторон: от реки, дороги и железнодорожных путей — перешли в атаку подразделения немецкого пехотного батальона. Некоторым солдатам удалось подобраться вплотную к стенам сарая. Однако сильный и точный огонь из стрелкового оружия и гранаты морских пехотинцев заставили их отойти. После третьей атаки потери батальона убитыми и ранеными превысили половину его личного состава. По существовавшим критериям потерявшие такое количество людей подразделения и части считались утратившими боеспособность и подлежали выводу из боя.
С фронта был срочно снят еще один пехотный батальон. На занятые морскими пехотинцами здания обрушился новый шквал снарядов и мин. От прямых попаданий снарядов стены большого сарая стали похожи на решето. Был полностью разрушен кирпичный угол здания конторы, а затем оно превратилось в груду щебня.
После мощного артиллерийского налета началась четвертая атака. Немецкие автоматчики снова вплотную подошли к сараю. Но и на этот раз их встретил убийственный огонь из окон и бойниц, полетели гранаты… Осколки гранат и пули опустошали ряды атакующих немцев, которые дрогнули и начали отходить.
Морские пехотинцы сражались героически. Младший лейтенант В. Чумаченко вместе с моряками своей боевой группы отражал атаки немцев на контору порта. Он вел огонь из автомата прицельно и расчетливо, короткими очередями. Пуля попала ему в живот, и от боли он потерял сознание. Когда очнулся, сумел подняться, лег грудью на подоконник и стрелял до последнего вздоха.
Краснофлотец С. Голенев вел огонь из окна конторы порта, уничтожая автоматными очередями атакующих со стороны пристани немецких солдат. Он продолжал стрелять и тогда, когда осколок снаряда пробил его грудь, а пуля попала в левую руку. Еще несколько осколков поразили его в тот момент, когда немцы подбежали совсем близко. Голенев нашел в себе силы встать у проема и бросить несколько гранат, которые разметали атаковавших немецких солдат.
Старшина 2-й статьи А. Куприянов отражал атаки противника вместе с морскими пехотинцами отделения К. Бочковича, оборудовавшими позиции в сарае. Когда залп шестиствольных минометов, накрыв сарай, обрушил часть его стены, раненого Куприянова засыпало щебнем. Товарищи откопали его, и он, придя в себя, лежа, так как подняться не мог, стал снаряжать пулеметные и автоматные диски.
Краснофлотцы М. Авраменко и В. Кипенко занимали огневую позицию на подступах к конторе порта. Первыми встречая огнем ручного пулемета наступавших со стороны железнодорожных путей немцев, они уничтожили несколько десятков немецких солдат, когда осколки разорвавшейся рядом мины поразили насмерть Кипенко и покорежили пулемет. Истекающий кровью Авраменко приполз в контору порта и принес с собой все оставшиеся пулеметные диски. Взяв автомат погибшего моряка, он встал у бойницы и уничтожил еще нескольких солдат противника, прежде чем сам был сражен пулей.
Краснофлотец Г. Дермановский, во время боя занимая огневую позицию в маленьком каменном сарайчике, огнем из автомата помогал морским пехотинцам отделения Ю. Лисицына. Когда снаряды разрушили здание, похоронив под обломками все отделение, в образовавшуюся в обороне брешь ворвались немцы. У Дермановского к этому моменту кончились патроны. Несколько солдат во главе с офицером заскочили в сарайчик. Кто-то из них крикнул моряку, чтобы он сдавался. В ответ морской пехотинец метнулся к офицеру и ударил его ножом в шею. Отважного краснофлотца прошила очередь из автомата, и, уже падая, он успел бросить под ноги немцам противотанковую гранату…
