Г Курбатов - Ранневизантийский город (Антиохия в IV веке)
В архитектуре лишь наиболее ярко проявились процессы перестройки, происходившие и в других сферах художественной деятельности. Если из произведений Либания мы узнаем, что беднеющие мелкие и средние рабовладельцы, представители старой родовой знати, куриалы все меньше заказывают художественные изделия, а все больше продают имеющиеся у них, то из произведений Златоуста видно, что многие из этих изделий идут в переплавку (MPG, 48, 617), переделываются мастерами в соответствии со вкусами новых заказчиков - крупных собственников, чиновников, церкви. Углубляющийся кризис рабовладельческого общества, порожденные им перемены в политической жизни, приводившие к падению самостоятельного значения, индивидуальной значимости человека, падению значения его опоры - городского гражданского коллектива все это не могло не находить отражения не только в политической идеологии, литературе, философии, но и в искусстве. Материал Антиохии, хотя и не в столь яркой, как для других областей форме, показывает постепенный отход от черт реализма, характерного для античного искусства. В IV-V вв., как показывают данные раскопок в Антиохии,72 приходит в упадок скульптура, в том числе и "гражданская", все более исчезает обычай ставить статуи и другие скульптурные изображения сограждан, отражавшие как индивидуальное, гражданское значение человека, так и значение городского рабовладельческого коллектива.73 Это в какой-то мере отражало отмирание их самостоятельной политической значимости. Круг изображаемых лиц все более ограничивался изображениями Христа, Богоматери и апостолов, с одной стороны, и с другой - императоров и членов их фамилий персонажей в известной степени внешних по отношению к собственной внутренней жизни города. Как видно из описания событий 387 г., императорская власть и в этом плане утверждала свое безраздельное господство над политической жизнью города: в Антиохии была огромная конная статуя Феодосия, статуи членов его семьи и многочисленные изображения императора, находившиеся в разных частях города. В портретных изображениях императоров, как показывают последние исследования в этой области, со времени установления домината усиливаются тенденции, при сохранении известного портретного сходства, особенно подчеркивать символику императорской власти. Отход от реалистических эллинистических традиций в изображении императоров, как и порожденную реакцией Юлиана известную попытку вновь оживить их, показывает одно из изображений этого императора, созданное в годы его правления.74
Еще дальше эти тенденции идут в церковном изобразительном искусстве. Так, на серебряных литургических сосудах в IV в. в изображениях Христа и апостолов еще видна тенденция к четкой передаче индивидуальных черт их лиц, рельефному изображению фигур, которые на сосудах V-VI вв. становятся все более плоскостными, приобретают все более схематически-символический характер.75
В многочисленных мозаиках общественных сооружений (например новый мозаичный пол, созданный при перестройке ипподрома в IV в.), церквей все эти тенденции нашли свое выражение в усилении абстрактных геометрических мотивов.76 В меньшей мере они проявлялись в мозаиках в частных домах, где, несмотря на известное усиление растительных сюжетов и геометрического орнамента, еще долгое время продолжали сохраняться античные мифологические сюжеты, аллегории поэтико-философского содержания.77 Однако и здесь в IV в. и особенно в V- VI вв. усиливается стремление к упрощению композиции и изображения фигур, глохнет тенденция создать иллюзию их рельефности, перспективы, нарастает тяга к плоскостности изображения, все более отчетливо ощущается растущая неподвижность, скованность фигур78 - тенденции, отражавшие в какой-то мере эволюцию реального положения человека в ранневизантийском обществе того времени, бесправного перед лицом императорской власти и чнновно-военной машины империи, с мировоззрением, все более сковываемым догмами церковного мышления.
ГЛАВА VII
ЭВОЛЮЦИЯ МУНИЦИПАЛЬНОГО СТРОЯ
Эволюция городского строя, муниципального самоуправления представляет интерес, прежде всего, как отражение тех изменений, которые происходили в экономической, социальной и политической жизни ранневизантийского города IV в., как определенный конкретный результат этих изменений, закрепленный в его политическом строе. Между тем для буржуазной историографии в этом вопросе особенно характерна тенденция к отрыву эволюции муниципального строя от ее конкретной социально-экономической основы. В основе этой тенденции лежит характерная для буржуазной науки идеализация политического строя Римской империи, идеализация государства, за которой скрывается боязнь показать подлинный классовый характер рабовладельческого государства, его муниципального строя. Идея о надклассовом характере государства, действующего в интересах всего общества, Чрезвычайно характерна для современной буржуазной византинистики. Превращая государство в основную движущую силу развития общества, примиряющую интересы всех классов, буржуазные исследователи, естественно, рассматривают всю эволюцию муниципального строя лишь как результат политики государства, преобразующего его в интересах всего общества. Поэтому в буржуазной литературе нередко встречается утверждение, что именно политика государства погубила муниципальное самоуправление, курии.1 Так, Пети считает, что в упадке курий виноваты отнюдь не изменившиеся социально-экономические условия, а то, что "городской, гражданский дух" был побежден "духом тоталитаризма".2 Другим основанием для отрыва эволюции муниципального строя от его социально-экономической основы является и вопрос о роли церкви в муниципальном самоуправлении IV-VI вв. Идеализация церкви, естественно, приводит к тому, что буржуазные исследователи также стремятся подчеркнуть, что возрастающее значение церкви в политической жизни города, муниципальном самоуправлении опиралось не на ее экономическое могущество, реальную роль в социально-экономической жизни города, а только на ее "geistliche Autoritat".3
Поэтому важнейшей задачей советской историографии при изучении эволюции муниципального строя является не исследование формальной эволюции муниципальных институтов - работа, которая в значительной мере проделана буржуазными исследователями, а установление связи этой эволюции с изменениями в экономической и социально-политической жизни города.
Устойчивость античного муниципального самоуправления, "сила курии", о которой говорил Либаний, базировалась прежде всего на социально-экономическом значении муниципальной организации. Как мы показали выше, судя по размерам земельной собственности Антиохии, к началу IV в. она составляла важную основу муниципального бюджета, экономической базы муниципальной организации. Соответственно и хозяйственная деятельность курии по управлению и эксплуатации этих имуществ должна была иметь весьма широкие размеры. С потерей части своих имуществ в III в. и особенно в результате конфискаций в IV в. при Константине - Констанции, сфера экономической деятельности муниципальной организации заметно сузилась. Затем городам была возвращена 1/3 доходов от их прежних имуществ, но только доходы, а не сами имущества, которые остались в управлении res privata. Эти средства поступали, как показал П. Пети, в специальную, а не муниципальную кассу,4 поскольку они предназначались не на собственно муниципальные нужды, а на строительство укреплений городов - мероприятие общегосударственное. Они расходовались лишь по решению правительства и под строгим контролем правителей на строго определенные нужды. И только в том случае, если в этой кассе оставались средства, неспользованные на строительство укреплений, по разрешению властей они могли быть обращены на городские нужды (CT, XV, 1, 18-374 г.). По мере того, как завершалось в течение IV в. строительство городских укреплений, эти средства стали составлять более значительную часть городского бюджета. Следовательно, в течение IV в. все большую долю средств, шедших на городские нужды, составляли уже не собственные средства города, а часть доходов государства со своих имуществ, отпускавшаяся на нужды городов. Так постепенно не только разрывалась непосредственная связь муниципальной организации с земельной собственностью, характерная для античного полиса, но и ведение хозяйственной эксплуатацией этих имуществ уходило из рук муниципальной организации. По существу ее функции сводились лишь к расходованию этих государственных средств по указанию властей на те или иные нужды города.
В связи с тем, что оставшиеся у города имущества в течение IV в. сконцентрировались в руках небольшой богатой куриальной верхушки principales, бравших на себя выполнение наиболее дорогостоящих литургий, экономическая деятельность муниципальной организации все более приходила в упадок. Principales теперь осуществляли хозяйственную эксплуатацию оставшихся городских земельных имуществ, они же и выполняли литургии. Таким образом, вся заметно сократившаяся по размерам экономическая деятельность муниципальной организации перешла в их руки (Liban., XLVIII, 40). Государство лишь признало сложившееся положение вещей, когда утвердило за ними право распоряжения оставшимися городскими имуществами (СТ, XII, 1, 104). Вероятно, в связи с этим общим сокращением хозяйственной деятельности муниципальной организации, а не только, как полагает П. Пети,5 в связи с возросшим значением в ней principales и стоит упадок института кураторов города, ранее ведавших всей хозяйственно-финансовой жизнью города.6 В течение IV в. их функции все более переходят к principales.
