Владимир Филиппов - 10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров
В его оправдание можно заметить, что «обезумел от такого счастья» не он последний.
«Бату обезумел от радости и велел освободить моих джур, которых пытали, стараясь уличить меня во лжи. Несколько джур при этом умерли от невыносимых мучений. Бату, пытаясь добиться моего прощения, предложил мне за это деньги, но я ответил: «Деньги джур не заменят». Бату тогда спросил: «Что ты хочешь от меня?» Я же сказал: «Разве ты повелитель всех татар?» Хан смутился и, оглянувшись, сказал: «Нет, я всего лишь наместник великого хана Угятая в Кыпчаке». На это я заметил: «Тогда я отвечу на твой вопрос Угятаю». Мы вместе отправились к великому хану, который уже знал обо мне и о моих ответах Бату…» (Гази Барадж).
А диалог какой! Не диалог, а песня. Любой из сценаристов, работающих для модных и популярных сериалов, просто обзавидуется. Красиво, гордо, сочно и в то же время немного сентиментально. А образы! Батый прямо красна девица – смутился, оглянувшись.
Потрясающе. Аж на слезу прошибает.
Ну а дальше, понятно, поехали к Угедею, булгарский трон просить.
«Угятай встретил нас у ставки на лошади. Бату поспешил спешиться и подошел к великому хану, как провинившийся мальчишка. Тот что-то резко сказал ему, и Бату упал ниц к ногам его лошади. Я тоже спешился и приветственно поклонился…»
Браво! Снова браво!
Скромен, горд, в меру строг. Пускай батыи в грязи валяются. Мы себе цену знаем! Солидно спешился, солидно поклонился. Да и кто такой, этот Угедей, это он перед Юрием колени протирал, а здесь, какой-то кочевник немытый. Ему Гази не согнуть, чай не мальчишка. А вот у Батыя Бугульма не Бугульма, а согнулся быстро, и тут же головой в грязь – от греха подальше.
Вас наверняка интересует, что же было дальше? Мы думаем, вас не удивит, что дальше был триумф. Аудитория рукоплещет! А чему, собственно, удивляться. Репертуар отработан, от зубов отскакивает. Не смог и Угедей устоять перед талантом. Сразу полюбился озорной сатирик и юморист Гази всемогущему монгольскому кану. Да так, что тот в момент собрал войско и послал его с Гази. Никому не позволено талант безнаказанно оскорблять.
«– «Ты хочешь сесть на трон своего отца?» – спросил Угятай, которому мой ответ (очередной) опять понравился и окончательно расположил ко мне.
– Да, но только тогда, когда тебе будет угодно заключить союз со мной», – ответил я» (Гази Барадж).
Вот так просто нанимаются в цари. Странно, что Батый там же не сдох от зависти.
Но наверняка учился, на ус наматывал, перенимал опыт старшего товарища, неглупого и чуткого.
«Прибыв в ставку Мергена, который затрясся при встрече со мной, как перед великим ханом, я тут же разослал грамоты во все концы Державы. Мой дядя Иштяк, после некоторого колебания, признал меня эмиром Державы, и я перебрался из Кызыл Яра к нему в Уфу. Хисам и Ялдау также признали меня и обещали не помогать Алтынбеку. Кан же прислал ко мне дочь – Алтынчач, которая в ответ на мой вопрос о причине этого, насмешливо заявила: «Отец сказал, что ты – баба, ибо изменил Державе, и поэтому свой указ об объявлении тебя мятежником поручил передать тебе мне». Иштяк усмехнулся, я же сдержался и сказал: «Передай отцу, что спасутся только те области, которые подчинятся мне, признанному татарами. Остальные же подвергнутся нашествию татар, и ничем помочь им я уже не смогу»…» (Гази Барадж).
Правда, сами булгары в этот раз своего счастья почему-то не осознали, решили стоять насмерть.
«После двухнедельных боев татары из трех направлений смогли пробиться только на одном – центральном, потеряв 15 тысяч бойцов. С ними ожесточенно дрались все – вплоть до субашей, и я лишь смог добиться неучастия в этом своих башкортских булгар» (Гази Барадж).
Послушаем, как Гази шёл по своей земле вместе с монголами. Слово самому автору: «Наконец, потеряв терпение, Угятай решился подчинить мне Буляр силой. Когда я увидел, что 80 тысяч татар и 170 тысяч кыпчаков, тюркмен и кашанцев устремились к Чишме, то заплакал, ибо знал, чем закончится это нашествие. Ведь сын доброго Угятая Гуюк жестко сказал мне, что будет воевать по татарским законам, то есть обращать сопротивляющиеся города в ничто» (Из летописей Гази Бараджа).
И прослезился…
«Его глаза заблестели, он становился все более воодушевленным… Наконец он встал и сказал: «Отныне ты будешь союзником Мэнхола. Я признаю тебя эмиром Булгара и, кроме этого, общим послом наших держав на Западе».
Этим великий хан уравнял меня с остальными Чингизидами, ибо посол государя Мэнхола выше ханов и не подвластен им. Я был единственным нечингизидом, получившим титул посла и принятым, таким образом, в правящий дом Мэнхола» (Гази Барадж).
Право, это не летопись, это точно песня!
Давайте говорить по существу. Гази Барадж вновь предал и свой народ, и своих покровителей, которые его приютили в трудный момент.
Во-первых, Угедей, по определению, не мог «назначить» Гази эмиром. Булгария не только ещё не была побеждена, она ещё и не думала покоряться. Во-вторых, у Батыя были свои виды на неё. Он всегда был умён и прагматичен, но без конкретной цели и выгоды никого не обманывал. Либо Гази был сиятельным дурачком, верившим во всё, что ему скажут, либо никакого предложения и вовсе не было. Просто Гази в очередной раз выступил против своего народа и чем-то должен был оправдать свою вопиющую подлость. Ещё даже сам поход не начался, а сиятельный Гази уже старательно вылизывал грязные пятки монголов. У каждого свой вкус. Может, уже тогда ему пришла в голову мысль о создании собственных мемуаров, в которых можно себя обелить и объяснить все свои мерзости. Если, конечно, это он сам сочинял, а не Михал Михалыч Жванецкий для узкого круга слушателей.
И наконец, приравнять кого бы то ни было к Чингизидам не мог даже Угедей. Чингизидом можно было только родиться, уравняться было невозможно! Это либо мания величия, либо размягчение мозга, либо первый и единственный в истории такой случай. Во что уж не верится точно. Иначе тот же Гази из истории бы вообще не выпал, а сидел бы в ней как приклеенный. Так, что не отдерёшь.
Чингизид Гази – чудно. Особенно если посмотреть продолжение этой истории.
А дальше всё случилось, как и ожидалось.
«Гази Бараджа, рассчитывавшего на царский титул, татары быстро окоротили, признав за ним только право на звание эмира, то есть правителя вассальной области…» (А. Бушков).
Жаль маленького доверчивого, так и несостоявшегося чингизида Гази (опять плакать хочется!).
Хотя уже здесь напрашивается ремарка мастера. «В Средневековье тоже прекрасно умели сочинять разнообразнейшие ужастики, особенно когда на это имелся недвусмысленный социальный заказ…» (А.Б.).
Но продолжим сие увлекательное расследование. Пусть и обиженный, пусть и ущемлённый, однако Гази остался настоящим интернационалистом, проглотив обиду, он не изменил всемонгольскому делу и продолжил нести счастье и свободу и своей бывшей Родине, и укрывшей его стране.
Вот вам пример. «Уговаривавший земляков сдаться Гази Барадж успеха не имел – в ответ его ранили со стены стрелой. Точно так же меткий стрелок, сын кипчакского хана Миннебай Ямат, имевший с татарами свои счеты, убил из лука сына Чингисхана Кюлькана (правда, известный наш писатель В. Ян отчего-то приписал это русским витязям)» (А. Бушков).
То, что Гази вновь на стороне завоевателей, не удивляет. Возникают иные вопросы.
Почему был убит несчастный Кюлькан? Здесь можно смело утверждать, что если бы стрелял булгарин, то у сына Чингиса были все шансы остаться живым – получил свою стрелу в поясницу и отбыл в степь на лечение. А поскольку стрелял кипчак, то и результаты соответствующие…
Что сын кипчакского хана Миннебай Ямат делал под Коломной? На чьей стороне воевал? На русской? Так на нашей стороне кипчаков не было. На монгольской? Значит, он предательски подобрался к самому Кулькану и убил его выстрелом уз лука. То есть из-за угла. А куда телохранители Кулькана смотрели? А его доспех, который не каждой стрелой прошибёшь? А расстояние, на которое нужно было подойти незамеченным, для прямого выстрела, особенно учитывая, что дело происходило на равнине? А то что не только писатель Ян, но и все летописи ясно говорят, что Кулькан погиб от рук русских, а про Ямата никто, кроме разве что Гази, и не слышал. Но выбор понятен. Зачем доверять летописям, когда можно доверять лишь одному правдоискателю Бараджу, или тем, кто его представляет. С чего вдруг пришла мысль усомниться в документах?
Давайте проведём небольшое расследование. Есть преступник, есть потерпевший, остаётся одна загадка – где? Где произошло убийство Кулькана?
Если приложить труд, потратить время и поискать, то всегда можно найти ответ. Например, в первоисточнике.
«Эчке-кальга держалась еще пять дней. Ее взял младший сын Чингиза честолюбивый Кулхан. Но когда он неосторожно вырвался вперед у мечети «Барадж», сын Карабаша Миннебай Ямат выстрелил в него с минарета Сулеймана и убил наповал. Фатима бросилась с этого же минарета с сыном Алтынчач и разбилась насмерть вместе с ним…»
