Уве Топпер - Великий обман. Выдуманная история Европы
5
Хотя статистические оценки и рассмотрения и играют важную роль в той революции, которую труды академика Фоменко вызвали в современной математической хронологии, нужно подчеркнуть, что наиболее революционным в методике А. Т. Фоменко было гениальное использование анкет-кодов, позволяющих экстрагировать из зыбкого романтического описания прошлого, столь характерного для историков, историческую информацию, могущую подвергаться статистической оценке.
6
Следуя Великовскому, Маркс считает, что этот коллективный невроз вызван стремлением человечества забыть ужасы планетарной катастрофы недавнего прошлого. Отвергая – в такой его форме – это положение вместе с Топпером, хочу подчеркнуть, что определенная доля истины в нем присутствует: наряду с корыстной подделкой документов и источников, безусловно, существовала и деятельность по придумыванию прошлого, основанная на распространенной ментальности, на некой духовной атмосфере, на неверных представлениях о прошлом, о масштабах времени, о том, что из себя представляет история, и о степени допустимости литературного вымысла в качестве исторического эрзаца.
7
Если даже в российской аудитории, которая имеет реальную возможность ознакомиться в оригинале с работами А. Т. Фоменко, его главного соавтора Г. Б. Носовского и др. пишущих по-русски критиков историографии, весьма распространены лансируемые историками злостные измышления и искажения действительной научной позиции названных авторов, то можно себе представить, какова ситуация в отделенной языковым барьером немецкой читательской среде. Распространяемые Илли-гом и питающимися слухами газетными борзописцами обвинения в слепой вере в документы, незнании археологии, склонности к идеологии русского шовинизма и прочая чушь отравляют атмосферу, в которой приходится работать нашей группе младокритиков.
8
В этих статьях интенсивно подчеркивался инновативный междисциплинарный подход Фоменко и Носовского, применение ими ретроспективных астрономических расчетов с большой точностью и с учетом всех возможных вариантов решений, анализ старинных карт и привлечение самых разных иных научных подходов. Если историки пишут с важным видом всезнающих ревнителей религии для посвященных, то книги Носовского и Фоменко проникнуты уважением к читателю. Последнего не посвящают в святая святых, чуть-чуть приоткрывая перед ним завес тайны (такова манера письма историков), а привлекают к напряженному криминологическому поиску тех осколков истины, которые еще можно восстановить после столетий уничижительной работы историков.
9
Российскому читателю Великовский, первая книга которого вышла в свет в 1950 г., долго оставался неизвестным. Издание в советское время книг еврейского автора из США, выросшего в известной сионистской семье в Москве и сыгравшего важную роль в создании еврейского университета в Иерусалиме, было невозможно. В начале 20-х годов в Берлине молодой Великовский создал Еврейский научный журнал, положивший начало объединению ученых с целью создания названного университета (Альберт Эйнштейн руководил в журнале отделом физики). Лишь после перестройки, в середине 90-х годов, в Ростове-на-Дону издательство «Феникс» опубликовало перевод всех книг Великовского и даже издало первую в мире биографию не признанного академическими кругами ученого-новатора.
10
Из данной оценки деятельности И. Великовского, одного из самых блестящих умов XX века, трудно понять грандиозность его вклада в процесс возникновения современной исторической критики в Германии, Англии и США. Его исследования не просто показали, что египетская история удлинена, по меньшей мере, на 550 лет, но и продемонстрировали убеждение в том, что естественнонаучная информация с трудом подвергается фальсификации и может служить отправной точкой для критики исторических воззрений. Кроме того, он стал основателем набирающего силу движения неокатастрофизма, к которому примыкают все новые и новые слои ученых. Сделанные им на основании катастрофических воззрений предсказания о физических свойствах планет Солнечной системы, полностью противоречившие представлениям астрофизиков в середине XX века, блестяще подтвердились.
11
Гуннар Хайнзон был – наряду с Христофом Марксом – одним из первых последователей Великовского в Германии и перенял у последнего целый ряд идей, в том числе и катастрофистский подход к исследованию прошлого.
12
Это сближает позицию Хайнзона с таковой Н. А. Морозова с той лишь разницей, что для Хайнсона – как и для Иллига – греческая и римская «античности» суть этапы реального прошлого, а не проекции средневековья в виртуальное прошлое, как для Морозова.
13
В то же время нужно подчеркнуть заслуги этих авторов в исправлении наших хронологических масштабов по отношению к ранней истории и предыстории. Исходя из катастрофических представлений, они показали, что эпоха каменного века исчисляется не в десятках тысяч лет, а только несколькими тысячелетиями. Кроме того, их анализ египетской истории показал всю неправомочность оперирования тысячелетиями в истории Египта. Наконец, совершенно гениальной является инспирированная наблюдениями Маркса книга Хайнсона «Шумеров не было» (1988, Франкфурт-на-Майне).
14
Это положение Маркса никак не доказано и является весьма спорным. Так как мы не знаем точных причин катастрофы приблизительно 1350 г., данное утверждение является чистой спекуляцией. Некоторые возможные причины (например, падение астероида в районе Северного моря) могли вызвать катастрофу на Земле, практически не меняя параметров земной орбиты. В случае других нужен, по крайней мере, точный астрофизический расчет и анализ последствий, которого Маркс не предпринимал.
15
Подробному исследованию следов этих катастроф в Северной Африке и на Иберийском полуострове Топпер посвятил свою первую книгу.
16
Ввиду доминирующего положения, занимаемого Иллигом в среде немецких критиков историографии (владелец специализированного издательства, издатель единственного «толстого» журнала в этой области, организатор ежегодных конференций), многие не решаются произносить такую критику вслух, хотя она непосредственно следует, например, из декларации Берлинского Исторического салона о том, что вся история человечества приходится на последние 1000 лет. Наиболее последовательный критик позиции Иллига – швейцарский автор Христоф Пфистер. Он же автор единственной на немецком языке книги, опирающейся на исследования академика Фоменко.
17
Ханс-Ульрих Нимитц – один из основателей (наряду с Топпером и Блёссом) первого критического Исторического салона в Берлине и его сегодняшний руководитель является профессором истории техники в Высшей технической школе в Лейпциге. В своих многочисленных статьях способствовал возникновению образа не более чем тысячелетнего прошлого цивилизации. Важнейшую роль играет написанная им с Блёссом книга о несостоятельности хронометрического метода радиоактивного углеродного анализа, в которой была показана и необоснованность метода дендрохронологических датировок.
18
Метод дендрохронологических датировок применим – как признают сами его апологеты – только для уточнения дат при наличии достоверной предварительной датировки. Так как мы сомневаемся в способности историков давать верные предварительные датировки, их уточнения дат по кольцам деревьев не имеют для нас никакой содержательной силы.
19
Стратегия эта сводится к тому, чтобы не защищать до последнего каждый сфальсифицированный камень, каждого выдуманного святого, каждое идиотское слово. Чтобы избегать, по возможности, каких-либо контактов с немногочисленными пока критиками, историки предпочитают быстро уничтожать разоблаченные подделки и даже готовы отказаться от некоторого числа святых: все равно мы их «напечем» в любом количестве в будущем!
20
Имеется в виду эпоха становления этих образов. На самом деле многие образы писателей античности возникли приблизительно так, как образ Козьмы Пруткова или, уже в XX веке, образ великого математика Бурбаки (так называет себя и за такового выдает себя коллектив пишущих под этим псевдонимом выдающихся математиков). Конечно, ситуация в те времена (эпоха Ренессанса?) была другой, и условия, приведшие к созданию этих авторских коллективов, были тоже иными.
