Франсиско Луке - Луна доктора Фауста
- Это же Хуан Кинкосес! - возликовал Филипп. Ехавший впереди Себастьян де Альмарча спешился и подбежал к губернатору, который отвел его в сторонку. Гуттен бросился навстречу своим.
- Немец осведомлен о ваших намерениях,- говорил тем временем Альмарча.- Отряд его ждет только приказа, чтобы расправиться с вами.
- Что же делать? - в растерянности спросил Карвахаль.
- Не тревожьтесь, ваша милость. В отряде разброд и шатания. Вильегас поступил мудро, приказав мне дожидаться этих людей: теперь я знаю все, что у них за душой. Переход был гибельным, многие умерли. Золота они несут не много, но его достаточно, чтобы...
- Слава богу! - перебил его губернатор.
- Не радуйтесь прежде времени. Я не знаю, как они поведут себя со своим бывшим начальником: привычка повиноваться за один день не проходит. Пожалуй, он сможет настроить их против вас. Ваша милость! Его должно немедля убить!
Карвахаль пригладил бородку.
- О том же твердит мне и Лимпиас.
- Прикажите - и я тотчас сделаю это. Заколю его кинжалом прямо за столом!
- Нет, так не годится. Тебя обвинят в убийстве, а в конце концов аудиенсия притянет меня к ответу.
- Не медлите, ваша милость, время против вас. Поглядите, он обнимается со своими солдатами. Еще день - и они перейдут на его сторону.
- Да, ты прав,- сказал Карвахаль и, подозрительно покосившись на Вильегаса, спросил: - А откуда же этому глупцу Гуттену стали известны мои намерения?
- Проклятый обрезанец по кличке Янычар все выболтал ему.
Карвахаль задрожал от ярости:
- Надо действовать. Прежде всего посадить в колодки негодяя турка!
Он медленными шагами подошел к столу, и Каталина, увидев его искаженное злобой лицо, побледнела.
- Что случилось, милый? - с нежным любопытством спросила она.
- Этот германский ублюдок оказался не так глуп, как я думал. Он поджидал своих людей, чтобы захватить власть.
- Да ведь я сегодня утром сказала тебе об этом. Почему ты сидел сложа руки после того, как подсунул меня Гуттену, чтобы расчистить себе путь?
- Сведения Альмарчи расходятся с тем, что рассказала мне ты.
- Ты бы еще мамашу свою спросил об этом! - злобно выкрикнула она.Вижу, что ты во сто крат глупей немца. Вон он идет. Я на всякий случай уношу ноги, терпеть не могу драк.
Гуттен, широко улыбаясь, подошел к Карвахалю, а Каталина, потупившись и подобрав юбки, исчезла.
- Я очень рад, что мой отряд наконец-то прибыл. Думаю, теперь все пойдет по-другому.
- Что вы имеете в виду, дон Филипп? - дал волю своему неудовольствию Карвахаль.- Может быть, вам что-нибудь не по вкусу?
- Нет, дон Хуан,- отвечал Филипп, опасаясь сказать лишнее.
Карвахаль тотчас изменил обращение:
- Думаю, что пришло время решить раз и навсегда, кто из нас губернатор Венесуэлы!
Гуттен, глядя ему прямо в глаза, с вызовом ответил:
- По моему разумению, сеньор Карвахаль, здесь нечего решать: я единственный и законный правитель этой страны.
Слова эти были встречены ропотом, в котором угадывались недоумение и страх. Санчо Брисеньо застыл, не донеся до рта стакан. Падре Тудела, молитвенно сложив ладони, возвел очи горе. Карвахаль, вне себя от бешенства, вскочил на ноги, повалив табурет.
- Испанцы! Слушайте меня! - воззвал он.- Этот человек - самозванец! Капитан-генерал и губернатор Венесуэлы - я! - Он потряс в воздухе пергаментным свитком с многочисленными печатями.- Вот мои грамоты! Я готов предъявить их любому и каждому!
Гуттен тоже возвысил голос:
- Четыре года назад государь назначил меня губернатором Венесуэлы. Поверив лживым слухам о моей смерти, вы избрали себе нового правителя, но решение ваше не имеет силы с той самой минуты, когда выяснилось, что я жив!
Снова загудели недоуменные голоса, посыпались вопросы и восклицания.
- Напоминаю вам, что край этот был предоставлен императором во владение банкирам Вельзерам; он же даровал им право смещать и назначать губернаторов.
Речь его была встречена негодующими криками. Падре Тудела перекрестился. Довольная усмешка скривила губы Карвахаля. Филипп же, не замечая, какое действие оказывают его слова на сотрапезников, продолжал:
- А поскольку мои господа, представленные здесь Вельзером-младшим, не приняли нового решения, губернатором остаюсь я!
Вельзер кивал, подтверждая правоту Филиппа, но гневный и угрожающий ропот становился все громче. Карвахаль воспользовался этим.
- Испанцы, вы слышали? Оказывается, Венесуэла принадлежит не нашему императору, а германским банкирам?! Это измена!
Залп оскорблений и проклятий обрушился на Гуттена и Вельзера.
- Долой немцев! - кричал Педро Лимпиас.
- Долой! - вторили ему голоса.
- Да здравствует наш император! - завопил Вильегас, обнажая шпагу.
- Ура! - раздался многоголосый рев.
- Господа, вы неправильно истолковали мои слова! - пытался перекричать их Филипп.- Эти бумаги...
Ему не дали договорить. Падре Тудела взял его за руку:
- Пойдемте со мной, Филипп. Ваша опрометчивость еще раз подвела вас. Пойдемте, пусть улягутся страсти.
Капеллан провел его сквозь распаленную толпу, и вслед ему полетели слова Карвахаля:
- Слушайте меня, солдаты, служившие под началом Филиппа фон Гуттена! Приказываю и повелеваю вам через час сойтись к моему дому, дабы устранить причину смуты! Ослушников ждет казнь!
В это время послышался звон оружия и крики. Все обернулись и увидели Янычара, который алебардой отбивался от капитана Альмарчи и троих его солдат. Герреро ударами древка уже сбил с ног двух своих противников, отразил выпад капитана и бросился к своему коню, на ходу вытаскивая из ножен ятаган. Отрубив руку тому, кто пытался схватить коня под уздцы, он вскочил в седло и во весь опор поскакал прочь. Никто больше не пытался задержать его, ибо всех занимали события, разворачивавшиеся возле пиршественного стола.
Там друг напротив друга стали Карвахаль и Вельзер - каждый в окружении своих сторонников. Между ними образовалось пустое пространство. Происходило нечто похожее на военный совет.
- Надо напасть на них,- сказал Варфоломей.- Медлить нельзя.
- Вы еще можете воздействовать на солдат,- отвечал ему Грегорио Ромеро, один из тех, кто переметнулся к нему от Карвахаля.- Они строятся возле губернаторского дома - там и наши, и враги.
У входа в обиталище Карвахаля переминались в нерешительности человек сто пеших и конных воинов. Педро Лимпиас и Себастьян де Альмарча то и дело заговаривали с ними, снуя взад-вперед.
Жители Эль-Токуйо собрались на склонах холмов. Каталина, прошептав что-то на ухо невесте Санчо Брисеньо, поспешно скрылась. Перес де ла Муэла, с лица которого не сходила презрительная гримаса, вел беседу с Вильегасом. Перико и Магдалена, забравшись на крышу, не сводили встревоженных глаз с домика Гуттена. Мельхиор Грубель-младший отправился туда. Поколебавшись, он промолвил:
- Дон Филипп, заклинаю вас гвоздями, пронзившими ладони Христовы, откажитесь от губернаторства! Сохраните себе жизнь. И я, и мой отец, который так любит вас, умоляем вас об этом! Солдаты поддержат Карвахаля.
- Неправда! - вскричал Диего Пласенсия, бывший сторонник писца, перешедший на сторону Гуттена.- Не слушайте его, сударь! Он врет, желая смутить ваш дух. Нам всем до смерти надоело тиранство Карвахаля. Вы, сударь, единственный и истинный представитель императора, и я готов, не щадя жизни, сражаться за вас! Убирайся, Мельхиор, и скажи тем, кто тебя послал, что Пласенсия умрет за Филиппа фон Гуттена!
- Скажи еще, что и Грегорио Ромеро, единственный, кто знает, как подделал Карвахаль грамоты Королевского суда, тоже здесь.
Мельхиор Грубель смущенно ретировался.
- Что же будет? - спросил его Кинкосес.
- Пусть сеньор губернатор твердо стоит на своем,- отвечал Мельхиор.Иного выхода нет.
Себастьян Альмарча медленно направился в стан противника.
- Сеньор губернатор просит вас,- сказал он Гуттену,- прибыть к нему, чтобы уладить это прискорбное недоразумение.
- Иду,- ответил Филипп, смерив его взглядом.- А вам, друзья мои,прибавил он, обращаясь к своим соратникам,- надлежит пребывать в полной готовности на тот случай, если нам придется уходить из Эль-Токуйо с боем.
Филипп без охраны, твердым шагом пересек площадь. Карвахаль ожидал его в латах и с мечом у пояса. Взгляды их скрестились.
- В последний раз, господин Филипп фон Гуттен, в присутствии добрых горожан Эль-Токуйо я прошу вас покориться и признать меня губернатором.
- Никогда! - ответил Филипп.- Вы преступник и самозванец, унизившийся до подделки грамот аудиенсии. Я никогда не признаю губернатором жалкого шута и нешуточного злодея.
Карвахаль, помертвев от ярости, выкрикнул:
- Взять его!
Однако никто не тронулся с места. Карвахаль повторил свой приказ, но вновь никто не повиновался ему, и даже Альмарча сделал вид, что не слышит. Гуттен обнажил меч.
- Попробуйте сами! Докажите, что вы мужчина! Глаза Карвахаля, горевшие ненавистью, сделались тусклы. Гуттен смотрел на него с презрением. Карвахаль стоял точно в столбняке. Филипп, с удовлетворением убедившись в том, что вызов его принят не будет, повернулся и пошел туда, где ждали его сторонники. Когда он был уже на середине площади, Карвахаль вдруг стряхнул с себя оцепенение:
